52. Всегда Россия - поле для игры богов

      Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2024/09/21/4106
          «51. В стратегию войны не вникнуть без ума»)

Дождутся ли желанного братанья
Реальность и задуманный успех?
Дурна потеря самообладанья
Среди героев, ну а вождь – из тех,
Кто свыкся с ощущеньями победы
За много лет. Все гимны Марсу спеты,
А жертвенною кровью алтари
Всех демонов окрашены – дары…
Открылась нескончаемая бойня
Атакой на злосчастное село.
В руках Бородино, но их свело
Как-будто бы бессилием и больно
Следить Наполеону по часам,
Как гибнут роты, тают корпуса.

Фортуне непрощающий отказов
Кто Бонапарт? Злой гений иль палач?
Безмолвствовал ли Бог? От     «Старика»    зов
До мозга не дошёл – душе хоть плачь!
Слегка бодрясь от собственных приказов
(Они, жаль, не играли роль фугасов),
Иль гневом исходя от неудач
(Себя назвавший гением – трепач?!),
Простуженный французский император
Смирился, мол, богини сменят кляч –
Придут Тихея, Ника обе вскачь!
Вождь Франции – артиллерист-новатор
И сам творец победы завсегда.
Недаром с богом   Марсом   заседал!

Удача   Бонапарту или Фатум
Сопутствовать брались, с его же слов?
Что речь вождя считалась грубоватой,
Известно в массе мнений всех дворов
В Европе королевских и помельче.
Был   груб   он, но зато не опрометчив
В решеньях стратегических задач.
Как тактик он умеренно горяч…
«Мне враг непредсказуемый все планы
Ломать через колено взялся так,
Что час за часом проку нет с атак!
Мои самоотверженные парни
Штурмуют флеши, бьются об редут,
Но сводит враг на нет их тяжкий труд!

План, что ведёт к победе – теорема
Для профи. Отвергая тишь и гладь,
Мне лучше стать бесчувственным на время,
Чем жалостью свой разум отвлекать
От поиска разумной жертвы ради
Того, чтоб не был нужный миг украден
Врагами, недостойными побед.
Ловлю я миг, чтоб в будущем эстет
Победных звёзд случайность отрицал бы,
Но высказал, мол, все часы атак
По ложным целям гений и мастак
Вмиг поменял под пушечные залпы
На главный и победный свой удар! –
Для Бонапарта грёзы, что нектар. –

Едва ли долго впроголодь уместно
Держать мне будет армию в строю.
Отнять у населенья безвозмездно
Всё нужное для войск? Да в жизнь в раю
Поверю я    скорее,     чем в лояльность
И в общеевропейскую нормальность,
И кротость местных русских мужиков!
Провал снабженья вижу без очков, –
С досадою отметил император
Издержки тупикового пути. –
Коль мира с Александром не найти,
То надо отползать вспять аккуратно.
Москва тут всё же ближе, чем Смоленск.
В Москве мы восстановим сытость, блеск.

Мне, вышедшему твёрдо из Смоленска,
Теперь и вовсе нет пути назад.
С зерном, мукой, вином обоз мой резко
Не вырастить в объёмах и на спад
Снабжение пойдёт при неудаче
В сегодняшнем сражении. Казачьей
Облавой боком выйдет мне отход.
Нам нужно продвигаться лишь вперёд,
К Москве, где политическая база
Все выгоды иные наберёт,
Стотысячный кормя в масштабе рот,
Позволит зимовать нам безопасно, –
Внушал себе нервозно Бонапарт,
Следя за битвой третий час подряд. –

Война за новый мир звучит с издёвкой.
Российское дворянство разобщить –
В гражданскую войну втянуть уловкой.
Но я условно спрячусь сам за щит
Такой войны, увы, с больной головкой.
Не стала бы Россия мышеловкой!
Испании пример лишает сна
Всех, кто там был. Какого же рожна
Такое провоцировать масштабно
Ещё и в этой Скифии?! Повтор
Испанский разозлит весь царский двор.
Пока что Александру поэтапно
Отмалчиваться нравится: со мной
О мире ни словечка! Знак дурной, –

Почасту хмурил брови из-за грустных
Тяжёлых размышлений Бонапарт. –
Крестьянство крепостное – не союзник.
Озлённому войной сам чёрт – не брат.
Вот эдак, скаля зубы под усами,
Крестьяне о себе болтают сами. 
В России осознал наверняка:
Не поздно убояться сквозняка,
Куда страшнее сила урагана.
У русских крепостных общинный бунт –
Обычное явленье. Как-нибудь
Смутьяна шлёпнуть, словно таракана,
И роты мало – бегать по лесам.
А дурней обнулил бы в поле сам!

Не слишком    опрометчиво    ли джинна
В России из бутылки выпускать!!
Давать рабам свободу – выйдет жирно
Сперва лишь для рабов. Попробуй сгладь
Впоследствии с царём все отношенья!
Сейчас имеет многое значенье,
Чтобы царя по-свойски подвести
Скорей к переговорам. Разве стиль
Герильи по-испански – панацея
Тут от упрямства Александра?! Чушь!
Вновь всё же к Александру обращусь
На языке своих орудий, целя
В его полки и в армии, когда
Займу я с мест сражений города.

А на пути-то к миру с Александром
Зачем же мне война всех против всех?!
Впервые столь растянутым театром
Войны с Россией я скую успех
За сотни лье от Франции. Интриги
В Париже – ощутимые вериги
Для крайне перегруженной души.
Попробуй, интриганам удружи
Своими неуспехами в России
И этим выдашь недругам карт-бланш
На заговор! Нет, дать свободу – блажь!
Оставлю крепостничество я в силе.
Дворян России злить мне не с руки.
Вглубь Скифии зайдя, войти в круги

Чужой аристократии чревато
Врагом заклятым мне! – так размышлял
Наполеон, чья внешняя бравада
Осталась ширмой, чаще промышлял
Угрозами, чем их осуществленьем. –
Своим опасным неповиновеньем
В России миллионы крепостных
Внесут хаос повсюду, а простых
Решений не найду я и в помине.
В губернии Смоленской и в Литве
Смирить крестьян, кормиться – цели две,
Но как их нам достичь при шатком мире!
Продуктов – пшик! Нет сильных лошадей!
М-да, стала непосильна ноша дней».
            *            *            *
Сравнить Россию с бабой безответной,
Отсталой и дурашливой враги
Пытались часто. Бонапарт конкретной
Короткой авантюрой влез в долги
К Фортуне, да и выбыл из клиентов
Капризнейшей богини. Прецедентов,
Казалось бы, в пример сполна есть, но
С предшественниками враг пал заодно.
При всём числе горячих споров раза
Не хватит для увязки этих слов:
«Россия – поле для игры богов».
Расхожая сакральная вся фраза
Понятна ли героям авантюр,
Россию относящих к ряду дур

Или коло'ссов, чьи ходули – глина?!
Враги-авантюристы не могли
Совсем не распознать в России клина,
Способного любой повыбить клин,
Но каждый возомнил: он – властелин
Империи сверх новой априори!
И… тупо наступал на грабли вскоре.
Годами корсиканца вёл азарт.
Талантливый с рожденья Бонапарт
Как архитектор государства зримо
Вождям Европы фору дать бы мог,
Но те шанс упустили, дав намёк
Властителю Парижа, Берна, Рима,
Мадрида, европейских всех элит:
Россия пред тобой не устоит!

Казалось Бонапарту, что к походу
Продумал он всё-всё до мелочей.
Однако, непредвиденную шкоду
Убойно для непрошеных гостей
Готовил русский Бог со дня вторженья.
Скорейшее задумав пораженье
Всей армии российской, Бонапарт
Столкнулся с тем, что груда русских карт
взамен шоссе, привычных как явленье
пост-римское на пару тысяч лет,
В чужой стране рисует лишь скелет,
Скорей, обозначает направленья.
Обозные колёса сквозь пески
Прогрызться не могли. Парк конский скис.

В полмиллиона поголовья стадо
Быков повёл в Россию Бонапарт –
Вторженью на прокорм, но вот досада!
Их численность стремглав пошла на спад
От мора по неведомой болезни.
Быки, коровы гибли бесполезно
Для армии – недели через три,
А в этом лишь мистический есть штрих –
Почти все сдохли в муках по дороге.
Погибли десять тысяч лошадей –
Нежна Европа! – лишь за пару дней.
Армейцы – не протягивать же ноги! –
Обозы, маркитантов растеряв
И вовсе не одобрив вкуса трав,

Пустились во грабёж и мародёрство.
Народ не согласился с их «игрой».
Фальшивые же деньги – акт притворства
Французов в том, что щедростью с лихвой
Затмит всех Бонапарт-освободитель.
Не вдруг «освобождённая» обитель
Литвинов подвергалась грабежу.
Бежать в леса, понятно и ежу,
Додумался народ от оккупантов:
Себя спасая, семьи и дома,
Испил он ужас нового до дна.
Врага бить без раздумий и дебатов,
А заодно и собственных панов-
Помещиков ловчились, будь здоров!

Дать волю крепостным?! Не повредился
Пока что ум! Проект Свобод зачах.
Тогда же Бонапарт распорядился
Помещиков отлавливать в лесах,
На землю возвращать в законе прежнем:
Грозя своим дурным крестьянам грешным,
Пусть мясо поставляют и зерно
Для армии французской. Решено!
А волю дать в исконно русских землях,
Где всё непредсказуемо стократ,
И вовсе    остерёгся   Бонапарт.
Союзников искать в рабах – что в жерлах
Заряженных орудий правоту
Выискивать, от ужаса в поту.

Всё чаще Бонапарт свои решенья
В России отменял, как никогда.
Коль Бог пометит шельму, вскоре шельма,
Крестьянам русским, словно бы скотам,
Сулящий европейское презренье,
Просить начнёт сам у себя прощенья
За то, что полоумным дураком
Московских пожелал себе хором.
Затягивала некая вглубь сила:
Всё дальше удалялся Бонапарт
От баз и от Парижа. Бить в набат
Всё чаще свой народ звала Россия.
От Витебска в Смоленск, как заводной,
Шёл Бонапарт. И дальше, как дурной…
               .                .                .
«Мой новый враг – московское дворянство.
На нём корабль мира сел на мель.
И пусть от перегрева стал    багрян    ствол,
Но ценится победный выстрел в цель.
Москвы потеря – горькая утрата?
С московской знатью русский император
Не спорит, ведь она на мир со мной
Сурово возложила вето. Моль,
Летая зримо, в руки не даётся с
Вот что такое с Александром мой
Фантомный мир. Нельзя идти домой
Без договора, ибо остаётся
Тогда опять Россия при своих
Торговых интересах. «Отставник»! –

Так скажут обо мне враги, мечтая
Сквитаться с неудачником вот-вот.
Врагов моих, на вид смиренных, стая,
Которая сейчас мне смотрит в рот,
Объединится с Англией немедля.
Пусть Александру на печи Емеля-
Кутузов не взвопит «даёшь Париж»,
Но отступленье сгубит мой престиж.
Идти к Москве мне ближе, чем к Смоленску
Сейчас отсюда, от Бородина.
Героям я навешу ордена,
Ну а сейчас в пыли, в дыму, без блеска
Герои мне победу пусть несут!
Без этого и    знамя    – лишь лоскут.

Мой русский легион – все десять тысяч
В нём добровольцев – виделись сперва
Как знак судьбы. Итоги не    просты.    Зряч
Достаточно    я. Русский, пусть не рвач,
Но груб и не отёсан по-дикарски.
Присматриваясь к ним, иные краски
Представил я, готовя Манифест
О воле. Как сказали, не бог весть,
Что выпало бы русскому дворянству
От орд освобождаемых рабов.
Смертельных наживать себе врагов
В России и к дворянству не как братству
Прийти врагом вдвойне я б не хотел.
Дела тут   посложней   французских дел!

Куда ж ещё печальней и топорней
Затягивать поход! – взвыл Бонапарт. –
И всё опять нескладно! В этой бойне
Остатки кавалерии наград
Заслуженно дождутся лишь посмертно!
У русских артиллерия усердно
Мюрата перемалывает час
За часом. Каждый к бою мой приказ
Мюрата обрекает на погибель:
Дивизии его во весь размах
Атак повторных таят на глазах!
Фортуна дремлет? Сами мы    могли    б ей
Своим геройством общим так помочь,
Что с нами не уснёт она и в ночь!

Отправленная в бой колонна чаще
Сгорает в нём, чем я предвижу мор.
Теряю генералов, словно чаши
Кидаю драгоценные в костёр! –
Тревожны думы у Наполеона. –
Цвет русских генералов не   пленён,    но
Надеюсь на внушительный улов.
Солдат без руководства безголов.
Резервами жонглировать Кутузов
Изволит так весь день?! Я ездоков
Пока не вижу в форме казаков.
Иль здесь они для армии – обуза?
Их кто же под лавину кирасир
Пошлёт в атаку?! Так бы я спросил…

Смерть поступает с жертвой неопрятно.
Как неприятно видеть лошадей,
Без всадников несущихся обратно!
Всё русская картечь! И сплошь ад ей
Ещё уступит   место   многократно!
Смерть избежавший просит не   наград,   но
За счастье полагает – уцелеть.
В атаках уцелеет только треть.
И с ней – щедры увечья или раны.
За флеши враг дерётся, не щадя
Себя совсем – для смерти пища дня.
С картечью молодняк и ветераны
Столкнутся при атаке наравне.
Крепка рать вне атаки, яра в ней!

Семёновское – в плане направленья
Для главного удара. Никаких
Я сил не пожалею для давленья
На русский центр… или до скольких
Продержится их слабый фланг, тлетворно
Нагнувший нас рукой Багратиона?!
Мюрат в каре Фриана влез, затрясся.
Но время есть у нас ещё в запасе.
Все восемьдесят пушек дальнобойных –
Пока что главный козырь у меня.
Они уже в теченье полудня
Достанут русских всюду: мест спокойных
Для собственных резервов не найдут.
Мы в прах сотрём курганный их редут,

Захватим надоевшие нам флеши
И вырежем всех сразу, кто внутри,
И кто придёт на смену их умершим.
Когда же это будет? Будет ли?!
Бессилие своё терпеть нет мочи»!
Смущённо переглядывались молча
Герои свиты: император-лев
Явить не постеснялся бы свой гнев.
Пугал ли генералов павший в траву
В своей бессильной ярости их вождь?
Сгущался дым, кровь испарялась. Дождь
Над полем оказался бы кровавым.
Смерть властвовала всюду, как упырь.
Кровавая вздымалась к небу пыль.

          (продолжение в http://stihi.ru/2024/10/02/6105)