Вставайте, граф! Часть третья

Давно стишками из «архива» не пробавлялся. То ли повода не было, то ли просто увлёкся.
А к чему бы их сюда (уже в «привставания») залудить?!
По тем же Перовским конкретно у меня не сыщется.
Але пра згаданае (под Софью Львовну) забойства Александра II – наличествовало.

«1 марта 1881 года»

Я тогда по полю вдоль реки, света тьма, нет бога,
А в чистом поле васильки и дальняя дорога.
Вдоль дороги лес густой с Бабами-Ягами,
А в конце дороги той плаха с топорами.
Где-то кони пляшут в такт нехотя и плавно,
Вдоль дороги всё не так, а в конце подавно.
И ни церковь, и ни кабак, ничего не свято,
Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята.
(В. Высоцкий)
---------------------------------------

За что они его казнили?!
Какой ни есть: а государь.
Себе, мятежные, вменили
Не просто миссию суда,
А звание Народной Воли.
Откуда им ниспослан знак?
Кто выбрал их на эти роли?!
Вошли в историю «герои»,
Да вышло как-то всё не так!
Знать, карты спутали канальи,
Припрятав главных козырей.
Был убиен на том канале
Не самый худший из царей.
(1.03.2014)

Простим себе «родительный» с «козырями» вместо, вероятно, более подходящего «винительного».
Девять лет спустя я зачем-то себя передразнил. В эту дату.

«За что они его казнили?!..» *

Просто – Март. Без всяких забобонов.
Без фемин и прелестей Войны.
Десять капель. Доза цитрамона.
Если вы немножечко больны… **
Не Весной. Тем более – не Мартом.
Просто чуть скандалит голова.
От рывка с фатального фальстарта.
От того, что стынет синева
В зоне сердца. Глупо. Церемонно.
Занавеской ситцевой слиняв.
Просто Март кошмарит заоконно
в никуда скользящего меня.
(1.03.2023)

А в PS сподобился экскурсом по дате как такой:

*  Так зачинался мой виршик «1 марта 1881 года». От 1.03.2014.
1-е Марта… В 2016-м, в этот день, меня сподобило аж на 5 виршей. Разного калибра. Особливо достойного там не нахожу.
Если выбирать из меченных этим днём («1 марта»), предпочёл бы из 2020-го.

«Масленичное»

Чужая…
А была ль она своя!?
Напрасный дар, по жребию слепому.
Ужели важное для правнуков таят
немые рты семейного альбома?
Кассеты видео. Мотки магнитных лент…
Врастая в вечность, дремлют терабайты.
В них гекатомбы мартовских календ.
Раздёрганные версии Адвайты.
Опять несут на кладбища блины.
К вечёркам тёщиным – прикольные колядки.
А после пост. И призраки вины
в лукавстве неотмоленной оглядки.
Иные дни…
Пустая кутерьма.
Раскрашенные пёрышки рутины.
Театр жизни. Ветхая тюрьма.
А вот, поди! Читаю Валентину.
Чужая юность. Отзвуки волшбы.
Соломка веры. Мыселки стрижами…
Не знаю, чьей мы прихоти рабы.
Но жизнь – одна. И точно –
не чужая!

«Неспетый романс: Всем моим испаночкам»

И слог – былинный. И шарм – отменный.
И бремя лёгкое поверх рамен.
В обломках памяти – миров фрагменты.
В фламенко пламенном плывёт Кармен.
Дурманом-маревом. Распятым небом.
Коростой-марлею душевных ран…
– Немым послушником. Шутом нелепым.
Позволь, испаночка, войти в твой храм!

 «Баня на календы»

Ромеям с греками без бани
никак не можно в день календ.
Когда Господь меня забанит,
привстану истово с колен.
На миг один. Стихами ахну.
Кому-то скромно подмигну.
И прежде, чем вконец зачахну,
заглажу старую вину.
Ко всякой твари, даже мелкой.
А как!? – Не ведаю пока.
Очищу старую побелку.
Не с неба!
Только с потолка.

** Вообще-то здесь было более витиеватое: Если вы не то, чтобы больны…
И оно мне до сих пор кажется заслуживающим… Но, уже сверстав, поменял на простенькое «немножечко». Пожертвовав до сих пор «кажущимся».

В трёшке (ещё довоенной) из 2020-го – к нашей Теме (с «графом»), считай, ничего. Зато – про Жизнь-Житуху. С её Театром и «обломками памяти».
А, впрочем, и к «графу», в свою блажь, нахожу

Когда Господь меня забанит,
привстану истово с колен.

Под какую «афишку» последняя триада у нас выгоняется?! – Так: «Вставайте, граф!». Пусть сам я и не совсем граф.
Однако. Тем более, что пару раз оговаривался именно в «привставание». В самом конце «Части второй» и уже в начале этой («третьей»). Оговаривался – без всякого подглядывая в приведенный верш. На то и герменевт!

АКТ...
Алексей Константинович. Пиит! И не только.
Мне – очень близкий. Многими «фибрами». Пусть я (в завершительную фазу жития) и крепко уклоняюсь в своё литвинство.
Полагаю, что он бы эти уклоны понял и за них меня не упрекал.
А «Пиит»...
Никакой иронии! Хотя у Толстого были (при жизни и после), да и сейчас могут найтись завистники-злопыхатели. И пришлось бы ему оказаться в ряду «инагентов».
А «Пиита» я притянул от ресурса с таким названием. Российский!
Аббревиатура: Приют искателей, искусства, тишины.
С расшифровкой: Пристанище для любителей (слухачей и чтецов) священного искусства Поэзии, во исполнении завета А.С. Пушкина: «...доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит».
Как сейчас идут дела у активистов этой Группы (как-то привязанной к г. Кургану), не ведаю. Да я с ними (мабыть, и зря) особенно не общался и даже не в теме их настроений.
Просто зацепил там текстушку Бориса Парамонова от 5 сентября 2017 г. К 200-т летию со дня рождения АКТ. Текст этот выставлялся на «Свободе», но зацепил я его через «Пиит». Потому решил их (группу) отметить – тем более, в Аббревиатуру.
А текст Б. П. мне глянулся. Всего-то в две странички.
Позволю себе привести оттуда три фрагмента

[Он [АКТ]написал драматическую трилогию, «Царь Федор» одна из её частей, две другие – «Смерть Иоанна Грозного» и «Царь Борис». В этой трилогии очень своеобразно сказалось мировоззрение А.К. Толстого, интересно выявился редкий и уже сходивший со сцены тип русского человека. Это аристократический фрондер. В России можно назвать трех писателей, которые были очень выразительными воплощениями этого типа: это Павел Вяземский, Грибоедов с его Чацким и сам А.К. Толстой. Это что касается литературного представительства, но было и жизненно-историческое: декабристы, конечно. В очень значительной степени движение декабристов можно выводить не только и не столько из европейского похода 1813–1815 гг., где офицеры набрались вольного духа, но из традиции дворянской фронды, особенно расцветшей в 18-м веке, когда гвардия возводила и смещала с русского трона царей и цариц. Серьезные историки, например, Ключевский, связывали декабризм как раз с этой традицией дворцовых переворотов. Это шло из глубин русской истории, от нравов удельных князей. Вспомним, как Пушкин гордился своим происхождением от мятежных бояр, и одного из них вывел в своем «Борисе Годунове». А.К. Толстой находится в этой линии, но он жил уже в другое время, молодость его пришлась на время царствования Николая Первого, который как раз и вывел этот древний бунтарский дух. Политических амбиций у второго Толстого, конечно, не было, но сохранился общий склад независимой личности, чуждой какого-либо служилого оппортунизма. И недаром эпоха Ивана Грозного так привлекала его внимание: он видел в ней как раз этот сюжет – столкновение самодержавного деспотизма с независимым духом старого боярства. Иван Грозный у Толстого – негативный персонаж и в пьесах его, и в «Князе Серебряном», и во многих его знаменитых балладах.[

О былинно-балладном –

[И как раз в этих былинах А.К. Толстой наиболее заметно выражал свое, если хотите, мировоззрение – вот этот самый вольнолюбивый дух старой допетровской, доимператорской Руси. Славянофилы, как известно, считали допетровскую Московскую Русь идеалом национального устройства, но Толстой с этим резко не соглашался, такой идеализированной и стилизованной эпохой у него стала Русь Киевская.]

И – в заключение

[Эти баллады и былины А.К. Толстой писал и печатал чаще всего в шестидесятые годы, в эпоху великих реформ и очень оживившейся общественной жизни. И тут его мишенью стали не только традиционные российские язвы, но и новые, небывалые ранее явления: например, печально знаменитый нигилизм – негативная идеология разночинских слоев населения, с ее печально известной антикультурностью и антиэстетизмом. В эту сторону Толстой направил немало сатирических стрел. Он сражался на два фронта, бился на двух флангах: и против официальной казенщины и ретроградства, и против этого мутного потока плебейского хамства. Недаром же в одном из самых известных своих стихотворений он написал: «Двух станов не боец, но только гость случайный…».
И вот тут он следовал завету Пушкина, хранил в себе этот образ независимости и внутренней свободы: не зависел ни от царей, ни от народа.
Алексей Константинович Толстой – одно из самых светлых явлений русской жизни и литературы.]

Из множества других посвящений (АКТ) выделю и статью скромного автора (Юлии Великановой), от 4.09.2022. «Быть бесстрашным сказателем правды...».
Уже – к 205-ти.
Наладим и отсюда. Буквально два места

[После смерти матери в 1857 году Толстой пишет Александру II прошение об отставке, в котором отмечает: «… Государь, которого я никогда не перестану любить и уважать, – я имею способ служить Вашей Особе, и счастлив предложить Вашему Величеству: это быть бесстрашным сказателем правды – единственная должность, которая мне подходит и, к счастью, не требует мундира…».
В 1861 году писатель получил долгожданную отставку.

Интерес к истории и современному положению России у писателя очень велик. Он формулирует собственную концепцию пути родной страны. Толстой – несомненный патриот. Не имея права критиковать монархию в целом, он критикует отдельные личности монархов. Занимает непростую позицию аристократического оппозиционера.
Постановка пьесы А.К. Толстого «Царь Фёдор Иоаннович» стала первым спектаклем открывшегося Московского Художественного театра. Хотя в целом в дореволюционной России его пьесы ставились нечасто и с купюрами, запрещались к постановке.]

А в завершение «Третьей части» своего попурри с «привставанием» впечатаю «последнее слово» от Козьмы Пруткова. Пусть его действительным автором являлся, скорее всего, единолично Владимир Жемчужников.

Проект: о введении единомыслия в России

Этот черновой проект, написанный Козьмою Прутковым в 1859 г., был напечатан в журнале «Современник» лишь по смерти К. Пруткова, в 1863 г., кн. IV. В подлиннике, вверху его, находится надпись: «Подать в один из торжественных дней, на усмотрение».
Приступ.
Наставить публику. Занеслась. Молодость; науки; незрелость!.. Вздор!.. Убеждения. Неуважение мнения старших. Безначалие. «Собственное» мнение!.. Да разве может быть собственное мнение у людей, не удостоенных доверием начальства?! Откуда оно возьмется? На чем основано? Если бы писатели знали что-либо, их призвали бы к службе. Кто не служит, значит: недостоин; стало быть, и слушать его нечего. С этой стороны еще никто не колебал авторитета наших писателей: я – первый. (Напереть на то, что я – первый. Это может помочь карьере. Далее развить то же, но в других выражениях, сильнее и подробнее.)
Трактат.
Очевидный вред различия во взглядах и убеждениях. Вред несогласия во мнениях. «Аще царство на ся разделится» и пр. Всякому русскому дворянину свойственно желать не ошибаться, но, чтоб удовлетворить это желание, надо иметь материал для мнения. Где ж этот материал? Единственным материалом может быть только мнение начальства. Иначе нет ручательства, что мнение безошибочно. Но как узнать мнение начальства? Нам скажут: оно видно из принимаемых мер. Это правда… Гм! нет! Это неправда!.. Правительство нередко таит свои цели из-за высших государственных соображений, недоступных пониманию большинства. Оно нередко достигает результата рядом косвенных мер, которые могут, по-видимому, противоречить одна другой, будто бы не иметь связи между собою. Но это лишь кажется! Они всегда взаимно соединены секретными шолнерами единой государственной идеи, единого государственного плана; и план этот поразил бы ум своею громадностью и своими последствиями! Он открывается в неотвратимых результатах истории. Как же подданному знать мнение правительства, пока не наступила история? Как ему обсуждать правительственные мероприятия, не владея ключом их взаимной связи? – «Не по частям водочерпательницы, но по совокупности ее частей суди об ее достоинствах». Это я сказал еще в 1842 г. и доселе верю в справедливость этого замечания. Где подданному уразуметь все эти причины, поводы, соображения; разные виды, с одной стороны, и усмотрения, с другой?! Никогда не понять ему их, если само правительство не даст ему благодетельных указаний. В этом мы убеждаемся ежедневно, ежечасно, скажу: ежеминутно. Вот почему иные люди, даже вполне благонамеренные, сбиваются иногда злонамеренными толкованиями; у них нет сведений: какое мнение справедливо? Они не знают: какого мнения надо держаться? Не могу пройти молчанием… (Какое славное выражение! Надо чаще употреблять его; оно как бы доказывает обдуманность и даже что-то вроде великодушия.) Не могу пройти молчанием, что многие признаны злонамеренными единственно потому, что им не было известно: какое мнение угодно высшему начальству? Положение этих людей невыразимо тягостное, даже смело скажу: невыносимое!
Заключение.
На основании всего вышеизложенного и принимая во внимание: с одной стороны, необходимость, особенно в нашем пространном отечестве, установления единообразной точки зрения на все общественные потребности и мероприятия правительства; с другой же стороны – невозможность достижения сей цели без дарования подданным надежного руководства к составлению мнений – не скрою (опять отличное выражение! Непременно буду его употреблять почаще) – не скрою, что целесообразнейшим для сего средством было бы учреждение такого официального повременного издания, которое давало бы руководительные взгляды на каждый предмет. Этот правительственный орган, будучи поддержан достаточным, полицейским и административным, содействием властей, был бы для общественного мнения необходимою и надежною звездою, маяком, вехою. Пагубная наклонность человеческого разума обсуждать все происходящее на земном круге была бы обуздана и направлена к исключительному служению указанным целям и видам. Установилось бы одно господствующее мнение по всем событиям и вопросам. Можно бы даже противодействовать развивающейся наклонности возбуждать «вопросы» по делам общественной и государственной жизни; ибо к чему они ведут? Истинный патриот должен быть враг всех так называемых «вопросов».
С учреждением такого руководительного правительственного издания даже злонамеренные люди, если б они дерзнули быть иногда несогласными с указанным «господствующим» мнением, естественно, будут остерегаться противоречить оному, дабы не подпасть подозрению и наказанию. Можно даже ручаться, что каждый, желая спокойствия своим детям и родственникам, будет и им внушать уважение к «господствующему» мнению; и, таким образом, благодетельные последствия предлагаемой меры отразятся не только на современниках, но даже на самом отдаленном потомстве.
Зная сердце человеческое и коренные свойства русской народности, могу с полным основанием поручиться за справедливость всех моих выводов. Но самым важным условием успеха будет выбор редактора для такого правительственного органа. Редактором должен быть человек, достойный во всех отношениях, известный своим усердием и своею преданностью, пользующийся славою литератора, несмотря на свое нахождение на правительственной службе, и готовый, для пользы правительства, пренебречь общественным мнением и уважением вследствие твердого убеждения в их полнейшей несостоятельности. Конечно, подобный человек заслуживал бы достаточное денежное вознаграждение и награды чинами и орденскими отличиями. Не смею предлагать себя для такой должности по свойственной мне скромности. Но я готов жертвовать собою до последнего издыхания для бескорыстной службы нашему общему престолотечеству, если только это будет согласно с предначертаниями высшего начальства. Долговременная и беспорочная служба моя по министерству финансов, в Пробирной Палатке, дала бы мне, между прочим, возможность благоприятно разъяснять и разные финансовые вопросы, согласно с видами правительства. Разъяснения же эти бывают часто почти необходимы ввиду стеснительного положения финансов нашего дорогого отечества.
Повергая сей недостойный труд мой на снисходительное усмотрение высшего начальства, дерзаю льстить себя надеждою, что он не поставится мне в вину, служа несомненным выражением усердного желания преданного человека: принести посильную услугу столь высоко уважаемой им благонамеренности.
1859 года (annus, i)
Примечание:
в числе разных заметок на полях этого проекта находятся следующие, которые Козьма Прутков, вероятно, желал развить в особых проектах: 1) «Велеть всем редакторам частных печатных органов перепечатывать руководящие статьи из официального органа, дозволяя себе только их повторение и развитие», и 2) «Вменить в обязанность всем начальникам отдельных частей управления: неусыпно вести и постоянно сообщать в одно центральное учреждение списки всех лиц, служащих под их ведомством, с обозначением противу каждого: какие получает газеты и журналы. И не получающих официального органа, как не сочувствующих благодетельным указаниям начальства, отнюдь не повышать ни в должности, ни в чины и не удостоивать ни наград, ни командировок».
Вообще в портфелях покойного Козьмы Пруткова, на которых отпечатано золотыми буквами: «Сборник неоконченного, (d’inachev;)», содержится весьма много любопытных документов, относящихся к его литературной и государственной деятельности. Может быть, из них еще будет что-нибудь извлечено для печати.
Автор Козьма Прутков (1803-1863) Дата создания: 1859, опубл.: 1863

На этом Попурри моё, увы – не завершается. Больно уж мне этот граф по душе пришёлся. Издавна и до сих пор.

23-24.09.2024