Безумная, без... Вольная

Бадьян утонет в космосе бокала.
Ей станет ясно, словно в лунный день,
Запеть со стаей  старого шакала -
Уйти со света в призрачную тень.
Мореный дуб из старого подвала
Не выдаст горечь пряного вина,
А что рука? Не дрогнет, подавая…
Язык смочи же и… Пусть пьёт до дна.

***
Кто спросит у стула - а можно сесть?
Смешно, право слово, душа у вещи?
Ещё расскажите про дух и честь,
Достоинство, чувства стеанских женщин!

Стеан - богатейший восточный край.
Есть злато и камни, что солнце застят,
Но славен не этим прекрасный рай,
А страшной, безумной над жизнью властью.

Здесь можно купить, обменять, продать,
Здесь просто убить или вырвать очи,
Заставить от боли кричать, страдать.
А можно создать королеву ночи…

Отец, продавая дитя в гарем,
Забудет о дочке с зарей вечерней.
А мать, поднимаясь в ночи с колен,
Лишь может молить о судьбе дочерней…

А той под запретом и шум, и плач,
И взгляд не поднять выше плиток пола,
Иначе влюблённый в глаза палач,
Забудет в секунды, что он влюблённый.

Но что делать той, чьи летят мечты
За звездами вдаль, обгоняя время?
Чьи сны строят в небо свои мосты,
А дух не приемлет узду и стремя.

Она понимает, что нет пути.
Их было немного, но всех сломали.
Шепнёт пустоте на душе - «прости»
И звёзды бадьяна зажжёт в бокале…

По взмаху руки пригубит вино,
По взмаху руки на подушки сядет,
Подаст… Будет молча молить «до дна!»
И станет ногой на ступеньку ада…

Он умер не сразу, успел понять.
- Безумная! Смела ты как, волчица?!
А ей оставалось минуты ждать,
Чтоб женщиной больше не сметь родиться…

***

Я стала тенью, проклятой богами,
А колесо прервало жизней бег.
Не надо мне рождений и стенаний.
Мне знать довольно - вольный человек.
Узри прохожий, здесь под небом алым
Забыта буду. Пусть. Всё в мире тлен,
Есть только воля. Волю я достала.
Богам не ведом жажды этой плен.


(Эпиграф акро, послесловие - акро наоборот)