Новелла Матвеева

Любви моей ты боялся зря —
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой,
Иль просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде.

Когда же, наш мимолетный гость,
Ты умчался, новой судьбы ища,
Мне было довольно того, что гвоздь
Остался после плаща.

Ля-ля-ля, ля-ля-ля…

Теченье дней, шелестенье лет,
Туман, ветер и дождь.
А в доме события — страшнее нет:
Из стенки вынули гвоздь.

Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет,
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.

Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно того, что след
Гвоздя был виден вчера.

Ля-ля-ля, ля-ля-ля…

Любви моей ты боялся зря.
Не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
Встречать улыбку твою.

И в теплом ветре ловить опять
То скрипок плач, то литавров медь…
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять.

Ля-ля-ля, ля-ля-ля…


В школьные годы у меня была её пластинка, а на первом курсе я купил магнитофон «Комета» и мы обменивались записями КСП, а Новелла Матвеева была известным бардом.
Некоторые её вещи мне нравились, потом добавились Никитины, и наконец в фильме «Еще раз про любовь» Доронина с её «Корабликом», т.е. это была целая эпоха. Авторство песни «Кораблик» некоторые приписывают Роберту Рождественскому, это или ошибка, или гениальная стилизация Рождественского под Новеллу Матвееву, при всём уважении. Поэтому эти стихи я приведу отдельно, в конце поста. Конечно, тогда для меня важнее были Высоцкий и Битлс, но, совершенно понятно, что это был человек, определяющий эпоху. А для меня даже больше. Понимаете, есть гении 20-го века, Мандельштам, Ахматова, Цветаева, есть Есенин, есть Бродский, но любил я Высоцкого, Визбора и Новеллу Матвееву, есть в ней какая-то непередаваемая хрустальность, мелодичность и нестерпимая хрупкость.

     Новелла Николаевна Матвеева (7 октября 1934, Детское Село, Ленинградская область — 4 сентября 2016, Сходня, Московская область) - советская и российская поэтесса, прозаик, переводчица, бард, драматург.
Отец - Николай Николаевич Матвеев-Бодрый, географ, историк-краевед Дальнего Востока, действительный член Всесоюзного географического общества, придумал для дочери имя Новелла. Мать - Малькова Надежда Тимофеевна, преподавательница литературы, поэтесса, печатавшаяся под псевдонимом Матвеева-Орленева. Дед, Николай Петрович Матвеев-Амурский, был писателем и автором первой «Истории города Владивостока», родился и умер в Японии, но долго жил во Владивостоке. Дядя - Венедикт Март, поэт-футурист, расстрелян в Киеве в 1937 году.
      В 1950-1957 годах Новелла Матвеева работала в детдоме Щёлковского района Московской области. В 1962 году заочно окончила Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького. С детских лет писала стихи, печаталась с 1958 года. Первый сборник издан в 1961 году, тогда же Матвееву приняли в Союз писателей СССР. В 1963 году вышел второй сборник стихов «Кораблик», далее — «Ласточкина школа», «Река», «Закон песен», «Страна прибоя». Сочиняла песни на собственные стихи и исполняла их под собственный аккомпанемент на семиструнной гитаре.   
      Была замужем за финном-ингерманландцем, поэтом Иваном Киуру (1934—1992), с которым познакомилась во время учёбы в Литературном институте.
В последние годы жизни жила на подмосковной даче, мало с кем общалась. Матвеевой оставлен значительный архив неопубликованных работ.
    Скончалась 4 сентября 2016 года на своей даче в Сходне, микрорайоне Химок. Похоронена на Троекуровском кладбище (участок 25).

Как и ряд других бардов-исполнителей Москвы и ближнего Подмосковья (Ада Якушева и др.), Матвеева посещала с концертами пенсионеров и инвалидов в районных центрах социального обслуживания Москвы, в том числе ЦСО «Фили-Давыдково».
В 1984 году в Центральном детском театре в Москве была поставлена пьеса Матвеевой «Предсказание Эгля» — фантазия по мотивам произведений Александра Грина, содержащая 33 песни.
В 1996 году в журнале «Знамя» (№ 7) была опубликована её книга воспоминаний «Мяч, оставшийся в небе», в 1998 году Новелла Матвеева стала лауреатом Пушкинской премии в области поэзии, а в 2002 году - Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства.
    В последние годы работала над переводами сонетов Шекспира. В первой половине 2010-х годов написала ряд стихотворений («Свободолюбцы», «Крым [Чьи-то „мнения“]», «Контра»), затронувших злободневные околополитические темы современной России.
   Дима Быков вспоминает о Новелле Матвеевой вполне уважительно, правда на теме Крыма его прорывает, и я не буду приводить ни её стихов, ни его мнения о них. Кого заинтересует – сами посмотрите, это просто. Я вспомнил о нём не потому, что он собой засрал весь интернет, все у него какие-то неучи, бесталанные неумехи и неудачные лауреаты Нобелевской премии (Гессе, Довлатов, Булгаков), а потому, что он приводит конкретные данные о её неопубликованных произведениях, в частности песнях. Всего она напела и начитала около 450 песен на 11 дисках, он с племянником работали с её архивами, спасибо хоть за это.
Почитайте её стихи, а лучше послушайте песни.

Стихи Новеллы Матвеевой

«Я леплю из пластилина»

Я леплю из пластилина -
Пластилин нежней, чем глина -
Я леплю из пластилина
Кукол, клоунов, собак.
Если кукла выйдет плохо,
Назову её Дурёха,
Если клоун выйдет плохо,
Назову его Дурак.

Подошли ко мне два брата,
Подошли и говорят:
Разве кукла виновата,
Разве клоун виноват?
Ты их лепишь грубовато,
Ты их любишь маловато,
Ты сама и виновата,
А никто не виноват.

Я леплю из пластилина,
А сама вздыхаю тяжко.
Я леплю из пластилина,
Приговариваю так:
Если кукла выйдет плохо,
Назову её Бедняжка,
Если клоун выйдет плохо,
Назову его Бедняк.

«Вы думали, что я не знала»

Вы думали, что я не знала,
Как вы мне чужды,
Когда, склоняясь, подбирала
Обломки дружбы.
Когда глядела не с упреком,
А только с грустью,
Вы думали- я рвусь к истокам,
А я-то- к устью.
Разлукой больше не стращала.
Не обольщалась.
Вы думали, что я прощала,
А я прощалась.

«Караван»

Мой караван шагал через пустыню,
Мой караван шагал через пустыню
Первый верблюд о чем-то с грустью думал,
И остальные вторили ему.

И головами так они качали,
Словно о чем-то знали, но молчали,
Словно о чем-то знали, но не знали:
Как рассказать, когда, зачем, кому…

Змеи шуршали среди песка и зноя…
Что это там? Что это там такое?
Белый корабль, снастей переплетенье,
Яркий флажок, кильватер голубой…

Из-под руки смотрю туда, моргая:
Это она! Опять — Фата-моргана!
Это ее цветные сновиденья
Это ее театр передвижной!

Путь мой далек. На всем лежит истома.
Я загрустил: не шлют письма из дома…
«Плюй ты на все! Учись, брат, у верблюда!» —
Скажет товарищ, хлопнув по плечу.

Я же в сердцах пошлю его к верблюду,
Я же — в сердцах — пошлю его к верблюду:
И у тебя учиться, мол, не буду,
И у верблюда — тоже не хочу.

Друг отошел и, чтобы скрыть обиду,
Книгу достал, потрепанную с виду,
С грязным обрезом, в пестром переплете,
Книгу о том, что горе не беда…

…Право, уйду! Наймусь к фата-моргане:
Стану шутом в волшебном балагане,
И никогда меня вы не найдете:
Ведь от колес волшебных нет следа.

Но караван все шел через пустыню,
Но караван шагал через пустыню,
Шел караван и шел через пустыню,
Шел потому, что горе — не беда.

«Настроение»

Снег выпал,
Грязь выпил,
Грязь выпила снег…
Не близок ночлег,
Но близок рассвет…
Сегодня заснуть не придется…

Как нежная пряжа, прядется
Глухой, неуверенный свет.

Снег выпал,
Согрелся в канаве,
Растаял на желтой траве…
То гуще,
То реже тонами
Плывут облака
В не окрепшей пока
Синеве…

Двенадцать проталин сменялись местами,
Какие-то тени привстали…
Дорога в тумане
Тепла,
Как рука в рукаве…

… Снег выпал,
Растаял,
Но тая, оставил
Беззвучную речь за устами
И вкрадчивый блеск
На промокшей, полегшей ботве.
1964

"Радость"

У ворот июля замерли улитки,
Хлопает листами
Вымокший орех,
Ветер из дождя
Выдергивает нитки,
Солнце сыплет блеск
Из облачных прорех.

Светятся лягушки и себя не помня
Скачут через камни рыжего ручья...
Дай мне задержаться
На пороге полдня,
Дай облокотиться
О косяк луча!

«Бегство деревьев»

Стемнело. В траве не усмотришь тропинку вертучую…
И вот, чтобы глаз мой на чем-то его не поймал,
Куст выпускает тень, — как чернильную тучу
Под страхом погони выбрасывает кальмар.

Глядят исподлобья кусты в недоверье зловредном,
Как если бы каждый на их покушался покой…
А дуб — в облака унесен вдохновением бледным,
И звездами полон, хотя его ствол — под рукой.

Береза — в рисунке полос, полотенец, подковок, —
Как голос серебряный, сорванный несколько раз;
Не будь этих черных — на белом стволе — остановок,
Совсем бы она улетела, пропала из глаз…

Не видит, не слышит поселок, окуренный снами,
Что вырвались рощи, ушли из земной западни;
Деревья не здесь! — Лишь подножья шершавые — с нами,
Как письма о том, что к рассвету вернутся они.

И наземь сойдут по ковру укороченной тени,
Улику — воздушную лестницу — спрячут.
А жаль; их утро подменит; они возвратятся не теми,
Какими их видела ночь и небесная даль…

«Песня на холмах»

Конь при дороге траву щипал.
Ночь наступила — и конь пропал...
Если пойдешь за конем вослед —
Скоро мелькнет за холмами свет.

Там разместился весёлый стан,
Стан разместился бродяг-цыган.
Там, на холмах, под гитарный звон
Слышались песни былых времён.

Тропка по сумраку чуть вилась...
Издали, издали чудилось:
В таборе том, в старых песнях тех
Не было слов, кроме «ах» да «эх».

Что же так тянет меня туда?
Что же так манит на дальний свет?
В сердце ведь нет у цыган стыда,
А рассудить — так и сердца нет!»

«В детстве»

Свет потушен, сказка не досказана,
Лес в окне. Или окно в лесу…
Ночь деревья по небу размазала,
Как ребенок — слезы по лицу.

Шепчут листья что-то отвлеченное,
На пеньках сияют светляки.
Чуть мерцает за стволами черными
Факельное шествие реки.

Взмыли ели языками копоти
От ее холодного огня.
В плеске струй, в их шарканье и топоте
Поступь ночи, шум забвенья дня.

Черной кляксой клен растекся в воздухе,
Все тропинки мглою замело,
И во мгле осталось от березоньки
Только то, что было в ней бело.

«Она умеет превращаться»

Смотри!
Полосатая кошка
На тумбе сидит, как матрёшка!
Но спрыгнет – и ходит, как щука,
Рассердится – прямо гадюка!
Свернётся – покажется шапкой,
Растянется – выглядит тряпкой…
Похожа на всех понемножку.
А изредка – даже… на кошку!
Вероятно, труднее всего
Превратиться в себя самого.

«Роберт Фрост»

Если тебе не довольно света
Солнца, луны и звезд,
Вспомни,
Что существует где-то
Старенький фермер Фрост.
И если в горле твоем слеза
Как полупроглоченный нож,
Готовый вылезти через глаза,-
Ты улыбнешься всё ж.

Ты улыбнешься лесным закатам,
Всплескам индейских озер,
Тупым вершинам,
Зернистым скатам
Шероховатых гор,
Багряным соснам,
Клюквенным кочкам,
Звонко промерзшим насквозь;
Лощинам сочным,
Лиловым почкам,
Долинам, где бродит лось,

Метису Джимми,
Джо или Робби,
Чей доблестный род уснул;
Последним каплям
Индейской крови
Под бурою кожей скул,
Солнцу, надетому сеткой бликов
На черенки мотыг…
Если бы не было жизни в книгах — В жизни бы не было книг.

Если тебе не довольно света
Солнца, луны и звёзд,
Вспомни, что существует где-то
Старенький фермер Фрост.
Лошадь глядит из-под мягкой челки,
Хрипло поют петухи,
Книга стоит на смолистой полке —
Фермеровы стихи.

Раскроешь книгу — повеет лесом,
Так, безо всяких муз;
Словно смеющимся надрезом
Брызнет в лицо арбуз,
Словно
Вспугнешь в великаньей чаще
Маленького зверька,
Словно достанешь
Тыквенной чашей
Воду из родника.

И в этом диком лесном напитке
Весь отразится свет —
Мир необъятный,
Где всё в избытке,
Но вечно чего-то нет…
И снова примешь ты все на свете:
И терпкое слово «пусть»,
И путь далекий,
И зимний ветер,
И мужественную грусть.

«В детстве»

Свет потушен, сказка не досказана,
Лес в окне. Или окно в лесу…
Ночь деревья по небу размазала,
Как ребенок — слезы по лицу.

Шепчут листья что-то отвлеченное,
На пеньках сияют светляки.
Чуть мерцает за стволами черными
Факельное шествие реки.

Взмыли ели языками копоти
От ее холодного огня.
В плеске струй, в их шарканье и топоте
Поступь ночи, шум забвенья дня.

Черной кляксой клен растекся в воздухе,
Все тропинки мглою замело,
И во мгле осталось от березоньки
Только то, что было в ней бело.

«Кораблик», Новелла Матвеева/Роберт Рождественский

Я мечтала о морях и кораллах.
Я поесть хотела суп черепаший.
Я шагнула на корабль,
A кораблик оказался из газеты вчерашней.

То одна зима идет, то другая.
За окошком все метель завывает.
Только в клетках говорят попугаи,
а в лесу они язык забывают.

У подножья стали горы - громады.
Я к подножию щекой припадаю.
Но не выросла еще та ромашка,
на которой я себе погадаю.

А весною я в разлуки не верю,
И капели не боюсь моросящей.
А весной линяют разные звери.
Не линяет только солнечный зайчик.

Приложения:
1. Н.Матвеева. «Кораблик» и другие песни.
https://www.youtube.com/watch?v=ZyeDe_U4Zd4
2. Н.Матвеева Дом композиторов 28.01.1996 г.
https://www.youtube.com/watch?v=Xqvu7x7r5zQ
3. Лидия Чебоксарова и Евгений Быков представили 19.10.2016 в Гнезде глухаря программу "Вишнёвое варенье" - песня Новеллы Матвеевой, «Развеселые цыгане»
https://www.youtube.com/watch?v=4_lTbVEuzuM
4. Стихи и песни Новеллы Матвеевой, в исполнении Майи и Владимира Фрумкиных
и Виктора Луферова
https://www.youtube.com/watch?v=MSqLP2LYtnY

Фото: Новелла Матвеева

23.9.2024