Эгоист

Меня томят ночные духи,
Меня преследует молва,
И как у выжившей старухи
Болит к ненастью голова.

Но взгляд мой твёрд,
А разум ясен,
Приятен вид и гибок стан.
Я интригующе прекрасен,
Хоть зол, не молод и устал.

Всё та же чувствуется сила
В моих речах, азарт в крови,
Но эта кровь застыла в жилах,
И я не ведаю любви.

Я не могу любить природы,
Не склонен тяготеть к корням.
Все континенты и народы -
Большая куча для меня.

Я ненавижу пилигримов
В пыли нехоженых дорог...
Есть самолёты и машины,
Ты в них летишь, как юный бог.

Мне предпочтительнее трезвость
Рыбалки, водки, шашлыка,
Когда в руке трепещет мерзость,
А рядом - скучная река.

Есть неприятнейший осадок
От вида реющих знамён...
Мне дым Отечества не сладок,
Полезен климат, где рождён.

Надёжней доверять приметам,
Чем ждать хороших новостей
От политического бреда
И от торгашеских затей.

Здесь в паутине хитрых нитей
Застряла пафосная ложь.
Куда ведёт нас рок событий?
Куда? Да хрен его поймёшь!

Известно, что сломить нас силой
Не мог ни немец, ни поляк.
Есть место им в полях России,
В болотах, дебрях и степях.

Я с наслажденьем пролетаю
Свою бескрайнюю страну.
Но я её совсем не знаю,
Холодным сердцем не пойму.

Я здесь чему-то научился,
Работал, в армии служил...
Но если б в Африке родился,
Наверно, в Африке прожил.

Сметлив, настойчив и небрежен,
Я с детства непоседой был,
С отцом - бойцом, а с мамой - нежен,
Он никогда меня не бил.

Меня приятели ценили,
Включали в игры, и при том
Не задирали, не дразнили.
Святое детство! Отчий дом!

Но я был горд, и мой характер
Меня увёл куда-то в тень:
В необоснованные факты,
В меланхолическую лень.

Мой мозг не создан для открытий,
И как возможно - не понять:
Стяжать бессмертие в граните,
Иль все галактики объять,

Или божественные строки
Свести в классический сонет,
(И для меня балет - не ноги,
А танец, музыка, сюжет),

Иль звуком сладостных симфоний
Парить над миром высоко?
Мне не дано! И я спокоен.
Да, я бездарен. Что с того?

И зависти дожди косые
Меня не хлещут и не бьют,
А достижения чужие
По сердцу кошкой не скребут.

Напротив - рад и счастлив даже,
Свою свободу возлюбя.
Ведь сказывал поэт однажды:
"Любите самого себя..."

И я ему внимал, конечно,
Умел над книгою корпеть,
Менял профессии поспешно,
Чтоб отвести рутины плеть.

Не приближаясь к супермену,
Я низким брезговал трудом.
Я слишком ведал себе цену,
Чтоб чьим-то сделаться рабом.

В век интернета и айфонов
Кружить по миру довелось.
Я отдыхаю, как Обломов,
Зато работаю, как Штольц.

Моя стезя не уникальна:
Я поставщик редчайших вин.
Конечно, Франция, Италья,
Молдова, Грузия и Крым.

Тружусь, чтоб люди покупали,
Ценю, сапожник без сапог,
Глоток вина в одном бокале,
Забвенья, счастия глоток!

Но золотой телец наживы
Меня на службу не привлёк:
Ведь мы живём, пока мы живы,
А жадность - признанный порок.

Я одинок: любовных сетей
Мне удаётся избежать.
Не для меня семья и дети,
Я не обязан их рожать.

Мы расплодилися по свету,
Ещё хотим иметь детей
При загрязнении планеты
И вырождении людей!

Не цель, не счастье, не награда,
Икру отложит и треска...
Но мой кумир, моя отрада -
Мой тайный дух, моя тоска.

Трагедию сочту за новость,
Смертей нелепых хоровод:
Вот юноша сорвался в пропасть,
Вот лагерь топчет бегемот.

Я чувствую с недюжей силой
Подобие любви и боль,
Скорблю над свежею могилой,
Пролив живительную соль.

Любовь - инстинкт и наслажденье,
Сильней любви законный брак.
Её начало - наважденье,
Её конец - природный акт.

Красавиц не люблю, целуя.
Надежда одиноких дам,
Стремлюсь, не плача, не ревнуя
К иным, заветнейшим губам.

Мне не пристало притворяться
И, встретив женщину опять,
Я думаю: как с ней расстаться?
При мысли: как её обнять?

И я на случай расставанья
Придумал исповедь свою,
И в час последнего свиданья
Подруге новой говорю

О том, что я её не стою,
Что сердце мудрое молчит,
Что я ко тьме её достоинств
Остался хладен, как гранит.

Она сначала не поверит,
Ища судьбу свою во мне.
Потом пощёчину залепит
Или сбежит в одном белье.

И всё ж я прав, не аморален.
Как будто я такой один,
Как будто мир не полигамен,
Как будто больше нет мужчин!

Палас - отель и вид на море,
Наш поздний завтрак как обед.
Дымился ароматный кофе,
Струился дым от сигарет.

Я объясненье начинаю
И подвожу её к тому,
Что я её совсем не знаю,
Что мне комфортней одному.

Она поникла, но держалась
С мертвящей бледностью лица,
И шевелилась моя жалось
В предверьи бурного конца.

Затем, допив американо,
Всерьёз ответила она,
Как с голливудского экрана:
"Да ты же, милый, сатана!"

И я умолк и вжался в кресло
(Я ожидал страстей накал).
Она оделась и исчезла,
Стряхнувши пепел в мой бокал.

Ужель права, попала в точку?
Ужель я пошл и подл пред ней?
Ужель душа моя порочна
И черви копошатся в ней?

Поспешно занялся делами,
Экран как книгу распахнул.
Забыл, что было между нами,
Но совесть я не обманул.

А время шло неумолимо,
Диск солнца в море утопал,
И всё мне сделалось не мило,
Я сам себе противен стал.

И в этот вечер я напился,
Алкая истину в вине,
И сном младенческим забылся,
И мне пригрезилось во сне.

Я на крутом высоком склоне,
Скользит булыжник под ногой
В каком-то сером балахоне
Стою, смешавшийся с толпой.

Наверх трудна была дорога,
Звучало хлёсткое  "рака".
Я слышал, что ругались в Бога,
Не понимая языка.

Смеялись римские солдаты,
Распят Христос и двое с ним,
А за спиной в лучах заката
Купался Иерусалим.

В толпе неистово кричали,
Кляня Того, Кто был в венце.
Я видел всё, ища очами
Следы смятенья на лице.

В Его ногах металась матерь
С другой скорбящею женой.
Ни богохульства, ни проклятий,
Ни грубой брани площадной,

Ни жалобы, ни чьё-то имя
Не сорвалось с предсмертных уст.
Лишь возопил Он: "Или, Или",
Роняя голову на грудь.

"Неужто Он позвал пророка?" -
В толпе шептались, удивлясь.
"Он призывал Отца и Бога,
Но он, видать, Его не спас!"

Тут все от грома очумели,
Сомкнулись тучи надо мной,
Сверкнули молнии как змеи,
И хлынул ливень проливной.

И сердце вдруг затрепетало,
Душа как будто ожила,
Ей так легко и просто стало,
И в миг очистилась от зла.

Проснулся: мой коньяк, мой номер,
Палас - отель, но я другой...
И я пошёл смотреть на море,
На разыгравшийся прибой.

Я брёл с опухшими глазами,
И растянулся на песке.
Вначале бурными слезами
Я заплатил своей тоске.

И понял: жизнь меня щадила,
Но я прожил её не так.
Мне захотелось стать счастливым,
Иметь жену, детей, собак...

Стать бескорыстным, благодарным
И, помогая, наставлять,
И мир чудесный, Богом данный
Не поносить - благословлять!

Мой вещий сон, мой сон глубокий!
Я верой твёрд, а сердцем чист,
Отныне я не одинокий,
И больше я - не эгоист.

20 сентября 2024

Где рождается Истина? Александр Ломов (коллаж) 2016