Глава 11

Что действительно поразило Петра в Майами, была еда, представлена кухня всех народов мира! Петр сам любил накинуть на кишку, поесть, умел и готовить, в ресторанных районах города, шумных и хлопотливых, казалось, не было только птичьего молока, омары, телятина, куропатки (а какие сосиски и колбасы), горы мягкого и твёрдого сыра, реки вина и коньяка, да и оно было! Так же поразило обилие национальностей, которые это все готовили (ещё разные банды, чёрные, кубинцы, пуэрториканцы и так далее, которые у них ели).

Если в Серпухове узбекский плов варганила какая-то толстая тетя  Маша на наполненной чадом кухне с немытыми руками по принципу больше грязи, шире рожа, один вид с морковью, вместо масла на маргарин, и все равно хуже, чем Узбек на киче, то тут в ливанском ресторане был — представляете? — настоящий ливанский повар, похожий на средневекового ближневосточного пирата в костюме Алладина с шапочкой и длинной бородой,  он умел все.

— Ты хочешь плов, здесь их тридцать, — сказала Мэри, прижимаясь к нему всем телом, она не хотела терять любовника.

— Чего тридцать? — удивился Петя.

— Сортов! Давай бЕйрутский? — Задаток за заказ, полученный от итальянца, они уже отщипнули, кофе, бифштексы, мороженое, протеин; Петр знал в точности, что нужно было употреблять, чтобы быть сильным.

— В итальянские не ходите, — на прощание попросил Роберто, имея в виду многочисленные пиццерии, приютившиеся на пляже, к русским гангстерам у него был большой запас любви и уважения, наслышан. — Можете не выйти, у меня врагов много, узнают, что вы со мной, и всё вам! — Итальянские банды всегда ненавидели друг друга.

— В ирландские тоже, — пошутила Мэри, давние конкуренты и соперники.

— И в чёрные, — поддержал ее Питер, так теперь официально называли бывшего ВорА, фамилию, к сожалению, переделать было трудно, только если Бэлл, взять жены, Мэри он любил абсолютно и беззаветно.

— Есть, — Роберто воспринял реплики молодой пары серьёзно, — лучше всего дома. Выполните заказ, позвоните, отметим! Приглашу к себе, сам всё приготовлю. И не убивайте никого в машине, невозможно полностью вывести потом кровь, вам придётся сжечь ваш «хаммер». Никогда бы не купил такую машину, жёсткий и пластиковый. 

— Это всё я знаю, но спасибо, ай эпришиэйт зэт (ценю это), — сказал Петя. Итальянцы когда-то перевезли в Санкт- Петербург половину Рима. А он, как Петр I, приехал сюда учиться. — Один раз с заднего сиденья дураку одному прострелил башку, крови было! Окна закрыты, гром, как из пушки на Дальнем востоке во время войны с Японией. Машина двухдверная, водителю кричу, помоги открыть , я его вытолкну, перелез с заднего сиденья, ещё раз выстрелил, выбросил его на цветник, поехали!!! Пассажирское сиденье всё в крови, хлюпает, измазался весь, пока домой приехали, принял ванну, выхожу, пацаны смеются, вампира запустили! Исполнить надо было, другого места не было. Конечно не будем («хаммер») поганить, опыт есть! — Вот какая штука память, сколько лет прошло, а все помним…

— Он плохой парень, — сказала Авира Мэри, когда они остались одни, Пётр поехал на заправку, — никогда в жизни не работал, не так, как мы. Но он наш плохой парень! Будь всегда с ним вежлива, никогда не иди против, в трудную минуту всегда тебе поможет. В России, — сморщенный пальчик с перстнем показал за океан, — он был человек со статусом, это видно. Я с такими встречалась в детстве в Сан-Франциско, боевики, белогвардейцы, потом переехали, сидели в барах Атланты и Бостона, при капусте, хорошо одетые, подъезжали полицейские машины, из них выходили копы, о чём-то с ними общались, те  прямо при них, гвардейцы, играли в кости. Отец обходил из стороной, русские относятся слову очень серьёзно, посмотри, какая у нас литература, скажешь что-то не то, на всю жизнь запомнят, при случае покалечат, отомстят, настоящий христианин всегда отомстит. И делай ему оральный секс, бандиты это любят! Разденешься, раздевай и его, зажимаешь ногу между двумя своими, и поехала! Минеть прямо и минеть… В России целая культура минета, говорят, французский поцелуй, ерунда всё это, настоящие сосание члена придумали русские, еврейские мужчины любят минет потому, что в постели они ленивые, трудиться не приходиться, играла когда-нибудь с обрезанным?

— Нет. — В сексе Мэри была простушка без всяких изощрений, снизу, сверху, сбоку, ещё как? Петр никогда ничего не говорил, когда имел её,  где хотел, герои и любят молча, и умирают.

— И не надо, — Авира ловко перевела разговор на другую тему, необходимое снайперское оружие поместила в шкаф в кабинете Питера, надеется, он останется доволен, мужчины любят взрослые игрушки.

— Питер уважает ножи, — заметила подружка, несмотря на большую разницу в возрасте они действительно стали сёстрами.

— Не жалей, что ушла из фирмы, — успокоила старшая, — они все козлы.

— Знаю, — ответила Мэри. Встретив Петра, лучшего мужчину в её жизни, она теперь ни о чем не жалела. Мэри не знала, в это время вся бригада из Серпухова готовилась сесть на самолёт, кодекс такой, если сверху идёт приказ, надо выполнить, часть воровского строгого, очень строгого неписанного закона, иначе ты сам можешь сам быть убит в большинстве случаев, несомненно, смысл этого защита криминальных понятий и устоев, кастовый отбор. Если тебе есть, что сказать, не хочешь отнимать жизнь у того, кого указали, можешь об этом заявить, тебя выслушают, возможно, поймут твои позицию и видение этого вопроса, потом скажут:

— Иди и убей его, никаких дискуссий! Надо отыскать и ликвидировать этого человека! — Ответ один. Когда ты в Семье, себе не принадлежишь, то, что сказано ВорОм, высечено в граните, тот же Пётр никогда не вставал утром с постели с мыслью грохнуть кого-то, звоночек, руки в ноги и туда, понял? Пистолет передадут. Сидеть и ждать, что произойдёт, было частью его жизни, то, как оно у каждого, кто в ней находился, не было, хочу, я не хочу, сегодня не расположен, не могло быть никаких пререканий и вопросов. Задача ясна? Действуйте!

По мере того, как Пётр годами вращался в этом движении, на себе узнал, что самое сложное в покушении это подготовка, сделать так, чтобы всё сошлось в тютельку, планирование, по сути, каждое настоящее убийство довольно сложный проект, преступный замысел, тайный сговор. Нажать на курок легко, как довести до этого ввести клиента в заблуждение? Заставить потерять бдительность, часто он с охраной?? Уйти самому, обманув всех так, чтобы не поймали???

К одному приехали, он сказал, вышел на крыльцо, не вопрос, сейчас поедем, сяду к вам в машину, схожу, куртку возьму, переоденусь! А сам в дом, большой, рубленый, карельская сосна и берёза. С заднего выхода прыг в моторку, жил у озера, и на другой берег… Бросились за ним, не валить жену и детей, куда там, пока в обход доехали, и след простыл, только лодка и досталась, потом забрала речная милиция, оказалась в розыске, не всегда всё гладко.

Претворить иллюзию, ты сидишь здесь, он входит, вот курок, в жизнь совсем не так легко, придумать всё лучше всего умела Авира, возраст, жизненный опыт, который даётся дорого, Пётр станет её руками и ногами, Мэри туловищем, на ней будет лежать вся логистика и материальная часть конторы. Знать всё о прошлом Пети она не могла, суженый никогда не рассказывал ей о Баче, Изе или Шаббатии, не приемлемо, за болтливый язык тут же последует наказание если не от своих, то от судьбы, она любит умеющих молчать.

— Надо искать его друзей, — сказала старушка, имея в виду фото врага Роберто, — тех, с кем он проводит много времени! С кем он ходит в клубы и публичные дома, в Майями все ходят в клубы и публичные дома, чтобы они познакомили его с тобой, Питер, на тебе выполнение контракта. Без этого покушение становится более затруднительным для исполнения, ты знаешь! Нельзя ждать у моря.

— Вы что, сами были в мафии, — засмеялся Пётр, — зачем так сложно? Посижу на лавочке, будет мимо проходить, возьму, хлопну! Рыпнется кто вместе с ним, и их, если не женщины и дети. Не волнуйтесь, я не напортачу, — они перешли на русский. Когда один раз Пётр спал у неё дома на диване после обеда, прилёг вздремнуть, Авира слышала, как он во сне с кем-то спорил:

— Нет, он не выжил, Стения! Зашёл в отделение милиции и больше оттуда не вышел, не вернулся! — Имя она запомнила. И ещё сказал, голова болит, хочется сунуть под гильотину. Точно так же говорил её дед! Двух мнений быть не может.

— Сколько лет не слышала это слово, почти забыла… А второе? Дело?? Второй кейс???  У нас тибетец на очереди со своей мамой! Долго болеет раком, на врачей нет денег, страдает, домой везти её лечить нельзя, тибетская медицина, у них обоих сто лет, как виза просрочена, еле-еле попал сюда из Индии, приплыл в Майями. Переворачивает бигмаки в «Мак Дональдсе», жарит не легально за пять долларов, там был хозяином одного храма, настоятель. Помочь старушке! Или пусть её рак душит? Ты о ней подумай! (Сам задуши.) Яд же мы ему не дадим, может, понесёт в полицию? Или сам с ней заодно, грех возьмём. У нас есть только ты, если засветишься, конец всему предприятию, а мы ещё и не начинали! Суну в бок финарь, встану с лавочки…Ты эти пролетарские замашки брось, работать надо красиво, чтоб наш почерк знали. Совсем забыли бандитский форс!

— Пошлёте меня в командировку в другую часть Америки, где ещё не засветился, у вас же маньяки в фильмах путешествуют по всем штатам, чтоб их не схватили, страна большая! — В голову Петра закралась мысль, а что будет дальше? Если с ним и дальше так будет?? Даже если все пойдёт хорошо, и они смогут разбогатеть??? Будут ли они с Мэри, белоэмигрантку к тому времени, надеюсь, Господь заберёт, станут ли продолжать так же, любя, смотреть друг на друга, американцы злые потому, что слабые, добрым быть всегда сложнее, ему надо будет ей уступать... Двадцать лет подряд устанешь! Развод, какие разводы в среде киллеров, если только в землю, или, он такой возможности не исключал, сложится так, что ему надо будет подчистить и Мэри, и Авиру, если они начнут делать что-то совсем не то, искать у государства защиты. Убить кого-нибудь ему иногда хотелось, еле сдерживался, Стению, если бы он женился, он бы когда-нибудь, наверное, убил.

Не важно! Пусть завтра само позаботится о себе, как проповедовал отец Шаббатий, отмеченный Божьей печатью избранный, один раз небрежно набросал на бумаге образ Божьей матери так, что он почти ожил, загад не бывает богат, Петя мог предположить всё, но, что ему придётся опять начать делать здесь то же, что в России?! Старики на Востоке, как рассказывал Бача, правы, жизнь большая шутка, его глазами на мир иногда смотрел Аллах, в той его части, где в него верят, идут на смерть весело. Петя считал, все веры равны, к покою идут разными дорогами, в том числе и их чёрными, трудна и тяжела воровская вера! Как любая, она сильна делами, если выполнять то, что требует, жить придётся далеко не для счастья и не дома. Внутренний голос и тогда ему говорил, мокрое это не твоё, сначала один, потом другой, потом третий, нить будет виться, удавочка да верёвочка, и был прав, Пётр, человек душевный со множеством положительных эмоций и массой тёплых чувств к людям в самых разнообразных аспектах, соглашался, спрашивал, что — его? Ведь мне надо каждый день что-то кушать! Голос не отвечал, он вообще появлялся сам по себе, не когда хотел.

Хоть Петр и имел звание ВорА, воровать так и не научился, приходилось довольствоваться этим, набил себе на плечо наколку палача в капюшоне с косой наперевес, мотался по всей стране, приводя в исполнение приговоры по решению сходок, ох, наездился! И налетался, особенно на внутренних рейсах, на некоторых маршрутах, Москва-Сочи, Москва-Тбилиси, стюардессы знали его в лицо. Ладно, он прервал свои мысли, мог по желанию привычно взять свой ум под контроль, можем повторить, сам себе улыбнулся, и ещё чему-нибудь научиться, повторение его мама. Учиться, учиться и ещё раз учиться! Немного беспокоил недавно приснившийся сон, не одну чалку вместе прошли все эти, не скоморошествуют, но за ним ведь никто не поедет? Отдали долю?? Конечно, никто не поедет??? Убёг и убёг! А если поедет, никто не найдёт, кто знает, что он в Майями? Тут и славян-то почти нет, не то, что русских!

— Пошлите… Потом там то же? Наследишь, в другое место? Нет, друг, давай всё делать по науке! Я не была в мафии, там только итальянцы, но кино смотрела. Пока наша фирма в этом бизнесе всего лишь спица в их колесе, его давно крутят профессионалы, как знать, кто сильнее, наши Воры или их серийные убийцы! Устала. — Она вынула из кармана теплой стариковской кофты миниатюрную металлическую коробочку с потускневшей от времени бронзовой монограммой, вензелем «АА»,  и, раскрыв её, насыпала на тыльную сторону маленькой ладони две дорожки белого порошка. Вдохнув в себя кокаин, седая женщина закрыла глаза и медленно откинулась на спинку сиденья. Только сейчас стало видно, как она сдала от всех последних событий, хлопоты бубновые, её шея стала ещё более тонкой и морщинистой, цвет кожи пепельным, большие мешки под глазами. Несколько секунд она молчала, потом медленно подняла отяжелевшие веки:

— Хорошо пошло, налей мне, пожалуйста, водички, — Мэри услужливо протянула ей хрустальную рюмку с водкой. — Во мне сейчас два демона, — строго сказала ей Авира, опрокинув в себя живительную жидкость, — наш русский и ваш американский, алкоголь и кокаин. Пока не трогайте меня, снимаю заморочки.

— Только вечером не пейте «прозак», — попросила ее Мэри, — снотворное! — В США мужчины и женщины каждый вечер перед сном пьют «прозак», американскую валерьянку, уверяя, что побочных эффектов от неё нет. Правда, потом вовсю стреляют на улицах, всё равно продают, конституция.

— Я никогда… Не пью «прозак» … — Авроровна почти вырубалась. — Я не… Американка…. — Через минуту она громко храпела в кресле, голова упала на грудь, старуха пустила на свой свитер густые слюни, забыв снять, положить в стакан вставную челюсть. Дорогой парик, плотно водружённый на её голове, свалился, Пётру и Мэри хорошо был виден абсолютно голый череп с двумя шишками, одна на лбу, другая на затылке, Авира стала вмиг похожа на суровую буддийскую монахиню, только что закончившую очередной период отшельничества.

— Стоит 100 миллионов, — тихо сказала Мэри. За окном по мосту, принадлежащему промышленной группе Вествуд, на запад по направлению к тропическим лесам двигались машины. Бывший мэр хотел его закрыть, но умер.

— Я не Раскольников, — засмеялся Пётр, — ненавижу Достоевского! За его «Из мертвого дома». Освободился, всю жизнь юродствовал, стал писателем, а ведь мог быть хорошим ВорОм! Даже лучшим с такой-то головой… — В Америку Пётр уходил, что называется, на рывок, пусть застрелят при побеге, больше сидеть нельзя, увозя с собой большую тайну, о которой знали единицы. Поймают, всё равно, Вору и ****и долго оправдываться. — Тем более, моя соотечественница! Чтобы узнать номер счета, обычно надо пытать, сами не говорят, я женщин не пытаю! Я их, — он с силой привлёк Мэри к себе, ласково взяв за подбородок, запрокинул ей голову назад, почти засосом поцеловал в шею, по телу девушки словно пропустили сильный высоковольтный ток, она застыла, как кошка, которую, подкравшись, схватили и подняли в воздух за шиворот, её дыхание почти остановилось. Все для неё потеряло всякий смысл, Аврора, Америка, убийства, только Питер! Мэри с трудом пришла в себя, вернулась:

— Мииилый… — Все мозги у неё сразу стали сзади. Настоящий мачо, не такой, как бывшие, которых было столько, можно поставить раком до Нью-Йорка, и ни одного приличного, чтобы она запомнила, нет, серьёзно, со школы у неё было примерно 50 мужчин, ни одного, как этот русский!

Да русский ли он, посмотреть на брови, скандинав, на разрез глаз монголоид, скулы вообще татарские, в губах что-то есть от турков. Нет, такая она и вправду, русская нация, север ютландский, варяжский, холодный, дети викингов, коми, мордва, юг мусульманский, жесткий, тёплый, армяне, евреи, греки, восток Азия, туркмены, таджики, басмачи, запад украинцы, шляхи, немцы. То есть — Америка! Она даже на минуту перестала реагировать на ласки любимого. Россия русская Америка, вот!
Поэтому она с ним, Мэри… Надо непременно одеть его под американца, такой же не закомплексованный, раскованный, будет молчать, подумают, из центра или с юга. Там до сих пор есть такие парни, как он, внешне похожие на спортсменов, жёсткие, высокие.

— Аврора для меня стала матерью, — сказал Пётр, перестав целовать шею и плечи Мэри, он встал, поднял легкое стариковское тело, бережно перенес в спальню на вытянутых руках, как пушинку, боясь ненароком потревожить, ласково положил на огромную кровать из резного красного дерева, которую сверху накрывал большой балдахин с кистями, не хватало только стоящего справа или слева мальчика-негра, подай, иди вон. — Раздень её, накрой одеялом! — Через десять минут Петр с Мэри на всех парах неслись к домой не пропустить её любимое шоу с Опрой Уинфри, одной из самых талантливых журналисток . С 9 лет будущую чёрную звезду ТВ по очереди насиловали все родственники по мужской линии, в 14 она от них забеременела, ребёнок умер, сейчас весила ровно один ярд, 1 миллиард маленьких американских зелёных долларов, истязания помогли таланту проявиться. Это вам не Мадонна или Уитни Хьюстон, у которых всегда всё было. С 1986го года Мэри не пропустила ни одного эпизода её программ, только что прошло интервью Опры с Майклом Джексоном, о, Билли Джин, сегодня она отвечала на вопросы, пока молодая мисс слушала, Пётр, которому все негры вместе с негритянками были по большому барабану, думал о деле.

С двумя мадам особо не навоюешь, из одной к тому песок сыпется, вторая целка. Деньги в криминале далеко не всё, права старая змея, сколько тут таких, итальянская бригада «Монти», ночью валим всех, днём в ремонте. Надо набирать штат, слухача, который бы организовывал прослушку из машины, лучше микроавтобуса, водителя, лучше двух, ему и Мэри, второго киллера на подстраховку. Если цель — побежит! Ещё хорошо бы охранника личного, чтобы ходил иногда за ним, спину прикрывал не быстро, быстро только кошки родятся, как надо… Он нахмурил брови, снова за это нелёгкое дело, век мантуль и век ворочай, русский грёбаный рабочий! Хотя и тут им не легко, то и дело автобусы на пляж не ходят, профсоюзы, стачки. Ладно, в штанах не секс, в рукавицах не работа, поглядим. Старуха, однако, вертлява, привязанной не засадишь, стелет мягко, а спать? Замаячит им всем вдруг пожизненное?? Что будет??? Как сношаться, так смеяться, как рожать, так рыдать.

— Я хочу, чтобы ты сделала это, — сказал он Мэри, — с итальянцем! Сама, я даже буду рядом.

— Зачем?

— Чтобы ты почувствовала свою власть над жизнью и смертью других людей! Как писатель, взял, стёр только что написанное. Жизнь любого не слово, вылетел воробей, не поймаешь, всегда можно взять обратно.

— Но я же не рожала их, — удивилась Мэри, — как — взять?

— Они часть твоего мира, — ответил Петя. — Как этот океан, мы же в нём купаемся, аллеи, мы же по ним ходим! Солнце, луна, Вселенная, на них смотрим, такая же энергия, ты чистильщица! Вырви не приносящую плодов смоковницу, погаси злую звезду, засыпь песком тропинки, ведущие в топи и болота.

— А закон?

— Судьи… — Пётр вспомнил. — Они не совершенны! Появляется в твоей жизни какая-то зараза внезапно и надолго, творит мрак, беспределит, собирает вокруг себя таких же, приходиться терпеть, ничего не поделаешь, защищаться. А некоторым, как я, надоело! Единственный способ избавиться от них, сделать так, чтобы их не было! Совсем, понимаешь, другого не дано! Как у этого итальянца, если б было, он к нам бы не пришёл. Мне вообще не хотелось брать с него деньги, как никак коллега.

— Ой, боюсь я за тебя, Питер, — совсем по-бабьи всплеснула руками Мэри. — Характер у тебя твёрдый слишком, когда-нибудь убьёшь кого-то не того, например, президента! Хлопот не оберёмся.

— Не волнуйся, — ответил Пётр, — не убью, хватит мёртвых лидеров.  — Плату решили брать со всех нормальную по таксе, десятка. 10 000 $ за жмурика, 20 процентов вперёд, разумные для Майами деньги, с тибетца, сколько сможет, Далай-Лама посол мира, У России нет границ, добро везде.

Конец одиннадцатой главы