Вечер

День малиновый бархат заката
в потайной убирает карман
и спокойно уходит куда-то
сквозь прозрачный холодный туман.

Он уходит, а мы остаёмся
слушать шорох сердитых шагов
в пережитой прохладе знакомства
средь усталых зеркал и шкафов.

И скрипит одиноко под вечер
в петлях стареньких рыхлая ржа,
и какой-то гнусавый советчик
потихоньку ворчит бла-бла-бла.

Поворчав, затыкается пробкой,
приготовленной для тишины,
и молчит до утра за коробкой
оквартиренной белиберды.

Я уснул и поплыл над равниной
в мягких складках седых облаков,
где вращается сверху бобиной
звёздный город весёлых богов.

Я уснул, вспоминая, что осень
приглашала меня танцевать,
но я был невозможно нервозен
и склонял нецензурную ять.

Слишком глупым надменным капризом,
слишком важной пустой чепухой,
пока листья стелились над низом
оскорбительных слов красотой.

И сверкали горячие камни
в настороженных милых глазах,
и звенели любовью фатально
запоздалые крики в сердцах.

Я, наверно, проснусь завтра поздно,
не спеша вспоминая себя.
Как летал над равниной морозной
в мягких складках тахты и белья.

И сводил сновиденья на строчки
с разлинованной лестницей дня,
пока Муза просила все точки
пересыпать в кулёк из письма,

что отправилось белой голубкой
на небесную почту мечты
в благодарность — и с просьбой придурка,
подарить ему снова стихи.