Распределяясь

Охватывает

Известность, что-то наживное
из области сухой мечты.
Слова проклятий ножевые –
пролог пикантной простоты.

А что, простите, мне до славы?
Я не завидую себе.
Бывало, в море грусти плавал –
так было надобно судьбе.

Взлетал по мыслимым изгибам
и пробивал я облака,
и по слоям, как по извивам,
была та планка высока.

Полёт всю жизнь не осторожен.
Рискую всем я, чем могу.
Другой мне путь да невозможен,
своё стремленье берегу

для новой жизни с ускореньем
на финишной уже прямой.
Доволен ли стихотвореньем,
читатель, собственно, не мой?!

Я жду толкового ответа.
Однако всё же не дождусь,
а время дорого… Поэта
охватывает слово грусть.


Отвергнув

Я поплыл по безнадёге,
по синим волнам грустных лет
и по печали на пороги,
и сквозь пороки без примет,
и чрез Вторую Мировую
доплыл до берегов войны.
В неделю чистую страстную
под флагом ветреной вины
вступил на светлую дорожку…
…вновь омрачённую войной.
Хлебаем щи большою ложкой
под склоном пепельной весной.
Желаю я увидеть лучик
во тучности иных времён.
История и нас не учит,
нам крови не отмыть с знамён.
Живёт желание ругаться,
а в результате – воевать,
за призраком в полях гоняться,
отвергнув жизни благодать.


Распределяясь

Вся жизнь моя есть ожиданье:
то встречи с милой у Оби,
то долгого в лучах свиданья,
то единения в любви.
Когда иду на встречу с милой,
я подгоняю время… ждёшь,
чтоб не прошла бы Оля мимо,
при этом на юнца похож.
Когда встречаюсь с ней у речки,
готов к ногам её припасть…
…волнуется моё сердечко –
переживаний это часть.
И добиваюсь я ответа,
конечно, “Да!”, а слышу: “Нет!”
И потому морозит летом.
Но через много встреч и лет
услышав доброе: “Согласна!..”
Не верю уж своим ушам.
Но выглядит всё в жизни классно,
распределяясь по стихам.