По отголоскам страха. Венок сонетов

1
Полынь вражды, – хоть в клочья измочаль
Её, – царит повсюду, хоть ослепни!
В рассудке я кидаюсь, сгоряча ль
Бороться с ней? Она ведь, как в земле пни:

Вросла, вцепилась мёртвой хваткой, тварь,
В поля, в сады и степи: всюду – репья…
Не сыщешь корни злобы: хмари хмарь
В людских сердцах – бесовские отрепья

В умах безумных! Рубят на корню
Под корень и соседей, и родню…
Страх в нищете за каждою юдолью –

Он хищной птицей рвётся в облака,
И, затмевая солнце, на века
Рискует стать убийственною болью.

2
Рискует стать убийственною болью
Безмолвный пепел городов, станиц,
Сживающихся кровно с новой ролью:
В них кров – без крова и без детских лиц.

Дом с драной крышей – памятник бескровью,
Обугленная книга без страниц…
Нет ни души, совсем не слышно птиц,
Но на краю воронки жив, любовью

Вцепившись в грязь, отчаянный цветок,
Что листиком тянулся на восток –
Туда, куда зовёт рассвета даль,

Туда, где ветра пряная рубаха
Плывёт на свет по отголоскам страха
Истошных бед: куда ни кинь – печаль…

3
Истошных бед (куда ни кинь – печаль)
Не избежать, к покою не приплыть.
Позвать мне экстрасенса ли, врача ль,
Чтоб укротить настырной мысли прыть?

Советуют друзья: «Мозги пропарь
Весельем – оборви печалей нить!»
Но я встаю и в храм иду, – так встарь
Шли, чтоб молитвой зло похоронить,

Избавиться от гнилостной трухи, –
Чтоб мне Господь простил мои грехи,
Чтоб не примерить мне судьбину вдовью –

К причастию спешу. И солнца луч
Ко мне прорвётся в сердце из-за туч –
Вселенский страх венчается с любовью!

4
Вселенский страх венчается с любовью!
Его в себе я растоплю с лихвой,
Когда в лесу, где лечит шёпот хвой,
Совью себе, отринув скрытность совью,

Желание отдаться с головой
Дыханью неба и, не двинув бровью,
Рвану в любовь с любовью за любовью,
Чтоб слушать птиц над смятою травой,

Где мы однажды встретились с тобой…
Пою тебе, и ты в ответ мне – пой!
Я жажду счастья жить на колесо лью

Извечных бед измученной Руси…
Ты нежностью своей меня спаси –
Единственной соломинкой и солью!

5
Единственной соломинкой и солью,
Когда дрожащий на ветру рассвет
Забрезжится, ступая ночи вслед –
Призывный щебет птиц: зовёт к застолью

Тепла и света – каждый любит свет,
Пить воздуха безбрежное раздолье…
Подснежник шлёт подснежнику привет,
Сгибаясь, будто инок в богомолье…

Так происходит много тысяч лет,
Когда природу не калечат люди.
Так было. И пускай всегда так будет:

На небе – солнце, а в морях – кефаль…
Пусть царствует щемящий этот бред
Замшелых смыслов – истины скрижаль!

6
Замшелых смыслов, – истины скрижаль, –
Тьма тьмущая запрятана в песчинке,
В громаде-валуне… В печаль причаль
К скрижали вновь: она – в ручье, в икринке,

В рыбёшке и на крошечной травинке,
На пёрышке и, где лучей сусаль,
В саду заросшем, спрятавшись в росинке,
Мир покрывает, как лицо – вуаль…

Но отдалившись от природы сутью,
И отравившись суетой – не ртутью,
Мы мечемся умами: жизнь – пуста ль?

Но, в храм войдя, душой коснувшись Бога,
Бездонность выси ощутишь с порога –
Любовь любви сверкает, как хрусталь!

7
Любовь любви сверкает, как хрусталь
В сиянии соборном, с песнопеньем
Льёт радость жизни. Жадно и с волненьем
Пью воздуха молитвенный Грааль.

Склонив лишь только голову (колени)
Болят, не гнутся – с них потом не встать),
Вдыхаю счастье света в упоенье
И чувствую, как вырастает рать

Добра вокруг – во всех, кто жаждет чуда,
Что снизойдёт с небес на царство блуда
В мир, выкрашенный болью, словно смолью.

Так благодатный сходит в мир огонь,
Чтоб вознести и не обжечь ладонь,
Над ненавистью – над мирской мозолью.

8
Над ненавистью – над мирской мозолью,
Той, что гноится третью тыщу лет,
Ссыпается дроблёною фасолью
Свет звёзд на землю, чтобы жив был свет…

Кривую морду вылупив коровью,
Рогатый месяц сумеркам вослед
Льёт молоко лучей над болью с кровью,
Над жизнью и над смертью через бред

Болезней и террора. …А с ветвей
Черёмухи упрямый соловей
Вопит – хоть тресни! Счастье приоткрыло

Окошко истин, как весна – листву.
Людская радость – снова на плаву,
Над пандемией, чьё обрыдло рыло.

9
Над пандемией, чьё обрыдло рыло,
Не властен разум. Видно, потому
Я заперла себя в своём дому
На целый год… И, кажется, застыла

В душе, дряхлея телом, чуя с тыла
Угрозу ближним, мужу своему…
Скажите мне, как уцелеть уму,
Когда чумною дрянью стольких смыло

С лица земли? Мы загнаны, как звери
В свои углы, как тараканы – в щели.
Но выкормило солнце радость: с пыла

Она вспорхнула к людям ясным днём
Над страхом и, не думая о нём,
Любовь пичугой целый мир прикрыла.

10
Любовь пичугой целый мир прикрыла,
В младенце трепеща: его слеза
Держала, словно слабого – перила,
Стекая, словно миро, в образа.

По воле взрослых вечная буза
Борза и убивает, как гюрза:
Ей безразлично – вы юны, стары ли –
Бьёт всех подряд… Но память не зарыли

Наследники минувших лет, эпох –
Мне чудится: я слышу чей-то вздох,
Звучащий отрешённо, но не глухо.

Синичка так в окошко звякнет и –
Встревожит сердце страхом изнутри,
Хоть ни пера в ней, собственно, ни пуха.

11
Хоть не пера в ней, собственно, ни пуха –
В надежде, но она мне шепчет в ухо,
Что будет всё по-божески… – в раю?
Невзгоды по привычке я крою

На мелкие обрывки – не стряпуха,
Но беды я в слезах своих варю,
Чтоб выплеснуть их и шагнуть в зарю,
Рождающую жажду силы духа.

Пусть ненадолго под глазами сухо –
Ведь по планете шествует порнуха
Духовной смерти… Может, передел

Природы человеческой – всё ближе?
Он, словно буря лодки, стольких слижет
В нашествиях чумных умов и тел!

12
В нашествиях чумных умов и тел,
Что травят всех и всюду без разбора –
В болезнях, войнах, в мерзости террора,
Кто против смерти выступить посмел?

Лишь те, кто лечит люд земной, и впору
Им поклониться – тем, кто жизнь согрел,
Рискуя каждый день собой! Не вору,
Жирующему в капище холер:

Ему и пандемия – мать, и в гаме
Он хвастает кровавыми деньгами,
Которыми обманутых раздел.

Злодеев много, вы, конечно, правы,
Но доброта творит без всякой славы –
Любовь собой сжигает беспредел.

13
Любовь собой сжигает беспредел
Безумия бесчувственности. С нею
Мир дышит, хоть безмерно помертвел
От злобы, разносящей ахинею

Вражды, чтоб делать виселицей рею,
Уродуя сознанье… Жизнь без стрел –
Утопия, но ею сердце грею,
Чтоб мрак зарёй надежды запестрел,

Как ночь от соловьиной трели… Мнится,
Что развернуть планету сможет птица
К добру добром своим, – не всё же глухо! –

Когда поёт нам, хоть слышна едва,
Чтоб выжили, как в изморозь – трава,
Освобождая от гниенья духа.

14
Освобождая от гниенья духа,
Восходит солнце – истины старьё…
Вот обняла могилу молодуха,
С неё – старухой встала… Вороньё

Взрывает тишину – гвалт режет ухо.
У кладбища – поля, на них – быльё.
В любви, в трудах – проруха за прорухой,
И реки – словно грязное бельё.

Пожары. Наводненья. Вой средь близких –
Здесь бойня, где шрапнелью слов пресклизких
Шваль нечистот плодит за швалью шваль…

Но… верю в доброту! Лишь этой верой
Рассеется беззубою химерой
Полынь вражды. Хоть в клочья измочаль!

МАГИСТРАЛ

Полынь вражды, – хоть в клочья измочаль, –
Рискует стать убийственною болью
Истошных бед – куда ни кинь – печаль…
Вселенский страх венчается с любовью –

Единственной соломинкой и солью
Замшелых смыслов. Истины скрижаль –
Любовь любви: сверкая, как хрусталь,
Над ненавистью – над мирской мозолью,

Над пандемией, чьё обрыдло рыло,
Она пичугой целый мир прикрыла, –
Хоть не пера в ней, собственно, ни пуха…

В нашествиях чумных умов и тел
Любовь собой сжигает беспредел,
Освобождая от гниенья духа.