Лучше беседовать с ангелами

Пока в высших кругах государственной власти империи взвешивались все «за» и «против» создания монопольной компании, оценивалась возможность и целесообразность участия государства в освоении русской Америки, священнослужители стоически выполняли миссию, возложенную Святейшим Синодом. 
В целях создании Российско-американской компании Шелихов, а потом и его наследники всячески подчеркивали наличие неограниченных возможностей для распространения «веры христовой» в русских колониях в Америке. По их ходатайству и за их счет в 1793 году в американские колонии была отправлена духовная миссия во главе с архимандритом Иоасафом. Однако сразу же по прибытии в колонии Иоасаф столкнулся с открытым противодействием со стороны компанейских управленцев и приказчиков. В 1795 году в одном из своих писем Шелихову из Кадьяка Иоасаф писал: «Я крещу американцов, не делая никакова препятствия компании ни в чем, ибо каюры остаются каюрами, аманат аманатом и каждой промышленник при своей должности, а то, кажетца, не мешает, что он крещенной, но всегда делается мне в том препятствие». 
Препятствия, чинимые миссии со стороны компании, не помешали Иоасафу сообщить в Синод, что уже к 1796 году им окрещены на Кадьяке и прилежащих островах 6740 человек.
В 1796 году по повелению Императрицы Екатерины II для обращения народов Северной Америки к признанию и принятию православной греко-российской веры учрежден Епископ викарный Иркутской Епархии с именованием его Епископом Кадьякского и прочих островов. В этот сан был первым посвящен в Иркутске архимандрит Иоасаф, который утонул по возвращении своем на корабле «Феникс» на Кадьяк в 1802 году.         
О судьбе других монахов миссии мы узнаем из писем современников, в том числе правителей компании. 
Более других участников миссии история сохранила, хоть и отрывочные, но вполне достоверные сведения о монахе Германе, имя и фамилия которого в миру были неизвестны. Происходил Герман из купеческого сословия города Серпухова Московской губернии. Еще в юности возымел он великую ревность к благочестию и шестнадцати лет от роду пошел в монахи. Пять или шесть лет прожил Герман в Сергиевой пустыни, а потом перешел в Валаамский монастырь, широко раскинувшийся на архипелаге величественных островов необозримого Ладожского озера. Причиной перехода из разраставшейся Сергеевой стала ее многолюдность ввиду близости столицы, тогда как Валаам, оторванный по восемь месяцев в году от многомятежного мира, являл собой северную пустыню в идеальном значении этого слова и давал долгожданный приют для отшельника.
Не случайно отец Герман местом своего пребывания в Северной Америке выбрал пустынный остров Еловый, который он, находясь в постоянном духовном общении со своей духовной родиной, назвал «Новым Валаамом».
Этот остров, отделенный проливом версты в две от острова Кадьяк, на котором построен был деревянный монастырь для помещения членов миссии и устроена деревянная церковь во имя Воскресения Спасителя. На острове Еловом — небольшом, живописным, покрытым лесом, со сбегающим в море ручейком, отец Герман выкопал своими руками пещеру в земле и в ней провел первое лето. Ближе к зиме была выстроена для него келья, в которой старец и жил до самой смерти. Рядом с кельей возвышались деревянная часовня и деревянный домик для размещения училища и посетителей.  Питался Герман плодами своего труда: перед кельей был разбит огород, на котором Герман сам копал гряды, сажал картофель, сеял репу и редьку. К зиме запасал грибы, сушил и солил их солью собственного приготовления из морской воды. В плетеном коробе носил с берега морскую капусту для удобрения огорода. Все, что приобреталось такими безмерными трудами, то употреблялось преимущественно на пропитание и одежду для сирот — его воспитанников, и на книги для них. В делах мирских старец руководствовался принципом справедливости: заступался перед начальством за провинившихся, защищал обижаемых, помогал нуждающимся, чем только мог, — и алеуты часто посещали его, ища совета, защиты от притеснения, помощи: каждый получал от старца посильное удовлетворение. Разбирал Герман их взаимные распри, старался всех мирить; особенно в семьях заботился о восстановлении согласия. Если не удавалось помирить мужа с женой, старец на время разлучал их, так объясняя необходимость выбранной суровой меры: «Пусть лучше врозь живут, да не дерутся и не бранятся; а то поверьте, — страшно — если не развести: были примеры, что муж убивал жену, или жена изводила мужа»!
Однажды морской офицер С.И. Яновский один из правителей колоний, сменивший на этой должности Баранова, спросил его:
— Как вы, отец Герман, живете на острову, один в лесу. Как не соскучитесь?
Герман отвечал:
— Нет, я не один, там есть Бог, как и везде, есть Бог, там есть святые ангелы. И можно ли соскучиться? С кем лучше и приятнее беседа — с людьми или с ангелами? Конечно с ангелами.   

Ревностные и нестяжательные проповедники слова Божиего, доброжелательным обращением с местными жителями и, помощью им в нуждах, в течение непродолжительного времени широко распространили христианскую религию и крестили 12000 человек обоего пола. 
Когда в 1803 году возник вопрос о назначении в колонии нового епископа, компания отнеслась к этому предложению более чем сдержанно: государственные привилегии уже были получены, и в рвении к «вере христовой» надобности уже не было. Главное правление ответило Синоду, что в новом епископе пока потребности не ощущается и что «пребывание тамо епископа, учрежденного единственно для посвящения из тамошних урожденцев в духовный сан, еще не время, за неназначением дольше главного сборного места, где бы оседлости компании были обеспечены со стороны хорошего климата и почвы земли для хлебопашества и других заведений». Компания выступала против учреждения епископства в колониях, что потребовало бы от нее значительных расходов, ведь все необходимо для церкви, включая муку на просфоры завозилось в это время из России через Охотск, а также всячески пыталась дискредитировать деятельность находившихся уже там священников.
Главное правление компании противодействовало увеличению миссионеров в колониях до самого конца ее существования. Когда в 1850 году Синод в очередной раз поднял вопрос об увеличении числа миссий в колониях в целях более широкого крещения туземного населения, главное правление запротестовало, считая эту меру несвоевременной и предлагая сначала закончить крещение чукчей, с которыми Синод уже более ста лет ничего не мог поделать.