Каватина Осипа из Оперы Ревизор

(Осип лежит на барской постеле.)

Черт побери, есть как   волку мне хочется,
И  в животе трескотня такая щекочется,
Как будто бы полк затрубил в трубы целый.
Вот не доедем, да и только, домой! Бездельник!
Второй месяц пошел, как уже из Питера!
Профинтил дорогою денежки, шушера,
Теперь  сидит и хвост подвернул волком в загоне -
А стало бы, и очень бы стало на харчи и прогоны;
Нет, вишь ты, нужно ему в каждом городе показать себя!
«Эй, Осип, ступай посмотри комнату, лучшую, разлюба,
Да обед спроси самый лучший и в меру разогрет:
Я не могу есть дурного обеда, мне нужен лучший обед».
Добро бы было в самом деле этакий-такой,
А то ведь коллежский  елистратишка простой!
С проезжающим знакомится, а потом дуется в картишки,
Вот тебе и доигрался! Продулся олух до крышки.
Эх, надоела такая жизнь! Право, на деревне лучше:
Оно хоть нет публичности, да и забот нет кучи:
Возмешь себе бабу, да и лежи весь век
На полатях да ешь пироги промеж щек.
Ну, кто ж спорит: конечно, если пойдет на правду,
Так житье в Питере лучше всего взаправду
Деньги бы только были, а жизнь тонкая и политичная:
Кеятры, собаки тебе танцуют, и все что хочешь лично ты.
Разговаривает все на тонкой деликатности,
Только дворянству уступит по всей вероятности.
Пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»
На перевозе в лодке с чиновником сядешь звезденным;
Компании захотел — ступай в лавочку:
Там тебе расскажут про благо и черта,
И что всякая звезда значит на небе,
Так вот как на ладони все видишь себе.
Старуха офицерша забредет степенная
Горнишная з  иной раз взглянет такая серненька…
(Усмехается и трясет головою.)
Галантерейное, черт возьми, обхождение!
Невежливого слова нет в  заведении:
Всякой тебе говорит «вы» как вельможе.
Наскучило идти — берешь извозчика
И сидишь себе как барин, даже король.
А не хочешь расплатиться— изволь:
У каждого дома есть свои сквозные ворота,
Ты так шмыгнешь, что тебя никакой бес не слопает.
Одно плохо: иной раз славно наешься,
А в другой сырой луковкой тешься.
А все он виноват. Что с ним поделаешь, брат?
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать
Пошел кутить: каждый день ты
Кличь извозчика,  доставай в кеятр билеты.
Пофасонившись там через неделю, глядь —
Новый фрак посылает на толкучий продавать .
Иной раз все до последней рубашки спустит, шарамыжка
Так что на нем всего останется сертучишка да шинелишка...
Ей-Богу, правда! И сукно такое важное, аглицкое!
Ему  один фрак станет,  рублев полтораста.
А на рынке спустит рублей за двадцать;
А о брюках и говорить нечего — ассигнации не помацать.
А отчего? — оттого, что делом не занимается:
Вместо того чтобы в должность  по прошпекту   шатается.
Беспрерывно в  картишки играет.
Эх, если б узнал это старый барин!
Он не посмотрел бы на то, что ты чиновник,
Ан, поднявши рубашонку, такой бы засыпал тебе шиповник!
Что дня четыре ты б почесывался и тужил…
Коли начал служить, так исправно служи.
Вот теперь трактирщик сказал, что не дам вам есть,
Потому пока не заплатите сполна должок весь;
Ну , а коли не заплатим
Утробы покой утратим.
Ах, Боже Ты мой, хоть бы какие-нибудь щи!
Кажись, так бы теперь весь свет съел для пищи!
Стучится; верно, это он идет, пустышка, ишь ты!
(Поспешно схватывается с постели.)