Призрак

Каждый день, а вернее - утро, выглядывая в окно, он видел одну и ту же картину - удаляющийся женский силуэт, машет ему рукой и растворяется в тумане, словно призрак, уходящего в даль, неведомого ему корабля, - под белыми, сотканными из предрассветного тумана, парусами.

Невесомый силуэт молодой женщины преследовал его уже на протяжении нескольких лет. Он даже пытался сменить место проживания - на какое-то время он съехал в гостиницу, снимал себе номер за городом, останавливался у друзей, переезжая из одного города в другой... Но все было безрезультатно.

Казалось - единственный выход - никогда не смотреть в окно, да и то лишь по утрам.

Еще, - можно было лечь чуть позже, и проспать до полудня. И тогда никакие призраки не напоминали бы о себе.

Вот только, как бы поздно он не ложился, - словно некие неведомые силы, вынуждали его проснуться в самые минуты ее появления...

И тогда уже любопытство, брало вверх - он вставал со своей пастели, где бы не находился, - раскрывал шторы, занавески, жалюзи... И вновь видел все тот же образ молодой женщины, с неизменно поднятой - то ли в приветствии, то ли в знак прощания - в верх рукой, и плавно покачивающейся из стороны в сторону.

Иногда, если была такая возможность, он выбирал комнаты, где совершенно не было окон - ни одного.

Но и это ничем не могло ему помочь. Конечно, тогда он уже ничего не мог увидеть. Да вот только и уснуть ему все равно не доводилось - непонятный скрежет снаружи его комнаты, и стоны, такие мучительные и жалостливые - были во сто крат невыносимее, нежели вид, любого - безобидного, полупрозрачного видения.

Так как она являлась всегда, практически, в одно и то же время. И силуэт, обычно был, примерно, где-то на линии горизонта - об этом он уже знал, и решил, что не будет ничем хуже, если однажды - он посмотрит на нее не на расстояния своего окна, как обычно, а подойдет несколько ближе... Может быть призраки все же умеют говорит, подумал он. Но, а если даже и нет - не беда, он просто поздоровается с ней, и уйдет обратно в свою комнату. Уляжется в теплую кроватку, и забудется безмятежным, спокойным сном.

Стоя у окна, он визуально определил линию горизонта. Сверил координаты, предполагаемого ее очередного местоположения, по карте. А дождавшись раннего утра, он вызвал такси, и назвал адрес, где примерно рассчитывал застать призрака, судя из своих умозаключений.

Он расплатился, вышел из авто. Место было довольно пустынным, тем более в столь ранний час.

Ночь выдалась светлой, практически, как в дневное время, - если бы днем, набежавшие тучи укрыли собой дневное светило.

Легкий ветер принес с пустынных полей, лежавших неподалеку, прозрачную туманную дымку. Было несколько зябко, - он поежился, огляделся вокруг, и решил немного пройтись - осмотреться, так сказать, на местности. Верен был его маршрут, - нет - время покажет, а судя по всему, минуты ее появления, хоть уже и совсем близко, но время у него еще было.

Он прошелся вдоль улицы, так как время, которым он располагал, еще позволяло спокойно расхаживать, не опасаясь упустить призрака. Подошел к стеклу ветрины одного из магазинов, и принялся, от нечего делать, рассматривать витринные экспонаты.

Это были представители нескольких манекенов. Почему-то с лысыми, непокрытыми головами. И было непонятно - мужского они пола или женского, - но, благо, они были все же в одежде.

На плечи одного из этих унисекс-манекенов было накинуто пальто - которое ему самому сейчас не помешало бы, подумал молодой человек. Но вот только расцветка...

Такое ощущение, что кто-то просто-напросто взял с пола старый бабушкин половик, вывернул его на изнанку, и состряпал из этого теплую верхнюю одежду - ворсистую и броскую - в ярко-тусклом окрасе.

Второй же манекен, едва прикрывая нижним бельем, то место, где у людей располагаются отличительные признаки их половой принадлежности, - улыбался чуть ли ни во всю ширину своего лица - неестественный его, подрисованный, от руки, рот, скалился от всей души.

Глаза, по всей видимости, тоже не уступали ему в веселии, и, видимо, должны были, по замыслу автора - выражать необузданный восторг, отчего, нарисованные, так же от руки, зрачки их чуть ли не вылазили на высокий лоб манекена, плавно переходящего в гладкую пластиковую лысину, которая, при появлении лучей солнца, по всей видимости, блестела, как кристально невинная душа младенца.

Но вдруг, казалось из ниоткуда, появился еще один пластиковый обитатель застеколья...

Он плавно выплыл из какого-то своего, неведомого измерения, и застыл на месте.

Едва видимый, с размытыми контурами, бледный, словно призрак... И тут до него дошло... - Призрак!.. Беззвучно прошептали его неподвижные губы.

Он резко развернулся на месте, и застыл в изумлении, - забыв и о прохладе этого влажно-зябкого утра, и о словах, которые уже тогда вертелись у него на языке, еще до того, как сесть в такси... И даже после, его ум все придумывал и придумывал, казалось что-то очень-очень важное - что-то такое, что можно было бы выразить словами... И как это изящнее и естественнее выразить...

Но сейчас... Сейчас все это казалось ему таким лишним и не важным.

Сама - вся его прошлая жизнь, показалась ему неважной.

То, что он делал, как существовал до этой секунды - все было несущественным вздором, лишенным всякого смысла.

Существо, которое явилось пред ним в эту минуту - повисло в воздухе. Но у него было ощущение, словно это он сам витает где-то в облаках. Потом, в мгновение ока, без ускорение, а именно в мгновение - он вновь оказался на уровне земного шара, а потом все ниже и ниже, и вот он теперь стоит.., нет, он парит, в нескольких сантиметрах над землей.., он все еще парит, хоть и давно уже спустился. Пусть и не высоко, но все же - он не на твердой земле - он парит; и не верит своим глазам.

Куда девался холод, изморозь... Были только он, эта легкая, но ясная и непривычная, необъяснимая невесомость.

И видение. К которому хотелось протянуть руку, и коснуться его лица...

В это утро он проснулся несколько позже, чем обычно. Впервые, за долгое время, после сна - он ощущал, ту блаженную свежесть и легкость, которой давно уже не испытывал в своем изнуренном теле.

Наверное с самого детства, - когда утренний рассвет начинался еще задолго до твоего пробуждения. Но это не мешало тебе встретить его таким же ранним и свежим, как если бы ты его никогда не просыпал.

Он проснулся и ничего не вспомнил. Абсолютно ничего.

Словно, вся предыдущая ночь и ее рассвет, прошли в глубоком, сонном забытьи.

И только странное, где-то глубоко внутри, гнетущее ощущение чего-то безвозвратно ушедшего - далеким, беззвучным эхом, окликало его сонную, осчастливленную душу.