Жить. 2

Дверь

Он лежал, но ему дико хотелось скинуть с себя всю эту массу, из гипса, одеяла, и поскорее выбраться отсюда. Тело неприятно зудело, но боли почти не было. Он давно привык к боли, чтобы как то по другому реагировать на неё, но неприятный зуд дико раздражал.
Теперь основная масса вливаний составляла в основном витамины.
Он не мог успокоиться только от одной мысли, что в их огромном городе найти человека по одному только имени не реально. Причём по очень ,, редкому,, имени. Что ещё? Микра несколько сужает поиск, но сколько их, пусть даже голубого цвета, не такого частого в среде.
Собака мелькнула так же, как и та на шоссе, чтобы она была здорова.
Собака...Собака...
Там что то было ещё написано.
С этой мыслью он и заснул.
Пока он спал его навестили друзья.
Они узнали спустя несколько дней где он.
Потеряв его из виду, они обзванивали всех кого только можно. Один из сыновей сказал, что отец скорее всего у себя за городом или в отъезде, что довольно часто. Каким то непонятным образом, о нём никто не сообщил родным.
Оставив в палате фрукты и записку, они попросили сестру сообщать звонком об изменениях в его состоянии.
Примечательно то, что тогда ему снились именно его друзья. Проснувшись, в легкой дымке растворяющегося сна, сдобренного остатками букетов анестезии он произнес: Друг навсегда.
Да! ,, Друг навсегда ,,
Это то, что было написано на заднем стекле автомобиля Анны.
Но что это дает? Да, друг навсегда и охотничий пёс. Но сколько таких собак в их городе? Однозначно больше, чем ветеринаров.
За окном палаты медленно кружился снег, собираясь на отливе бархатным паласом. Он подумал, хорошо бы сейчас просто развалиться у камина. Пошевелив ногой и почувствовав неприятные скованные ощущения, поморщился.
- А вы проснулись, ну как самочувствие?
спросила вошедшая дежурная сестра.
- Благодарю вас сестра, выдавил он.
- А у вас были гости, пока вы спали.
Вот и записку оставили.
Герасим слегка оживился.
- Какие гости. Он понимал, что чудеса бывают.
- Ваши друзья. Вы сможете сами прочесть?
Он протянул, слегка застывшую руку и взял лист. Знакомый почерк.
,,Ты прирожденный гонщик !!!
Были, застали спящим. Звони, на связи. Андрей,,
- Сестра, могу узнать как вас звать?
- Ольга, можно просто Оля.
- Оля, скажите пожалуйста при мне был телефон? Я уже спрашивал, но никто ничего не ответил.
- Ой, я не знаю, мне надо спросить, но если что то срочное можно и с моего.
- Благодарю вас Оля, мне бы воспользоваться сетью, возможно получится найти ответ.
- Да конечно, я помогу, а что именно вы хотите найти?
- Оля, если несложно, завести в поисковик наш город, и ,,Друг навсегда,, как название.
- Разумеется, одну минуту, Оля сделала несколько привычных движений
- Тааак, минутку... навсегда...
Тут пишут приют для питомцев, адрес, контакты, а что конкретно необходимо?
Он ничего не слышал, сердце несколько ускорило ритм, оправдывая напавшую на него отрешенность.
- С вами всё в порядке? Ольга подошла и поправила штатив.
- Благодарю вас Оленька, более чем в порядке.
Наверное его несуразная улыбка  заставила её рассмеяться.
- Ну вот, я говорила им, что вы быстро поправитесь.
- С вашей помощью, я пожалуй завтра готов катапультироваться
- Нет, что вы, еще как минимум неделю, и это при положительных результатах, всё таки у вас приличный набор.
- Думаю врач, сделает условно досрочное, кроме всего, я замечательно себя чувствую.
- Вот и поговорите с ним завтра на утреннем обходе. Она улыбнулась, и вышла.
  Он смотрел на окно, в небо, на этот бело-голубой океан только сверху и увидел его сегодня особенным. Он представил, как они встретятся.
Он будет нелепо извиняться, а она привычное- Ну, что вы? Наверное я...
Сон без спроса снова поглотил его.
Это было огромное снежное поле, и тонкие ароматы залетающих в сон мелодий.

- В общем Аннушка трубку снимай пожалуйста, и не переживай так. В таких случаях лучше положиться на время и терпение.
Таня обняла сестру и вышла во двор.
Снег мягко наполнял пространство вечерней морозной свежестью.
Она снова поймала себя на мысли, что события окружающего её мира, всегда отблеск происходящего внутри. Тот же дождь никогда не казался ей предвестником грусти, тем более уныния.
Она всегда представляла умывающуюся Землю. Теперь она наряжалась во всё белое. Это было лёгкое, воздушное бальное платье для последнего бала.
Ещё месяц и весна начнёт вливать себя
в общий круговорот жизни.
Дрогнул мотор, и стрекочущий скрип снега слился в одно плавное течение.
Необходимо добраться домой и выспаться перед очередной сменой.
Не в её правилах зваться и не быть.
К своему долгу она относилась более чем серьезно, рассматривая всё, что входило в круг её обязательств много глубже, чем это предполагали внутренние протоколы.
Когда-то глубоко отдавшись любимой профессии, дабы познать её особые тайны, она погрузилась в изучение природы, её циклов, влияние их на человека, способы поиска выхода из кризиса, в котором оказывался тот или иной человек. Она плотно связывала друг с другом природу и человека, дополнив это особыми познаниями в математике, астрономии и философии.
Она уже точно знала, что все кто попадал в критические ситуации, связанные с опасностью для жизни, даже если это и просто несчастные случаи, поставлены перед выбором. Поменять и выжить, или ничего не меняя уйти.
Как в дождь, Земля намывалась, так и в недугах каждый человек рождался, выдавливая на свет своё новое отношение к жизни. Она долго наблюдала за людьми, и часто всего лишь бросив взгляд на пациента, могла практически без ошибки рассказать о нём многое. Никто не выходит прежним, бывает выходят, но это тема не её глубокого интереса, так как это уже не выход своими силами.
Разговор с сестрой оставил приятный осадок, от того, что в этот раз она хоть и была грустна, но тот факт что её глаза как то особенно искрились, говорил о том, что возможны приятные перемены.
Надо завтра обязательно не забыть почитать историю Герасима подробнее.
Добравшись до дома, она достала из почтового ящика конверт. Обратного адреса на нём не было. Поднявшись к себе на этаж, она сняв пальто присела в кресло. Распечатав конверт, достала новогоднюю открытку. Однако, почти к китайскому Новому году, подумала она.
Почерк совсем не изменился. Такой же аккуратный, каждым символом как и в былые, школьные времена.
Всё уже было не просто далеко во временном измерении, всё очень долго болело, а после растворялось от уставшего ждать, естества женщины. Открытка была отправлена из Омана.
Горы, погрузившиеся в густой лес, поражающий своей зеленью, волшебного оттенка.
Под поздравлением, было написано:               Здесь совсем не бывает снега.
Часто вспоминаю наши прогулки под снегопадом, в нашем парке.
Помню, обнимаю...
Когда то они были не разорви пара. Подружившись ещё в школьное время на основе общих интересов, они долго были вместе. Это была дружба, построенная на пытливом желании обоих дойти до сути, познав естество природы и места человека в ней, на доверии и взаимопонимании друг друга.
То, что могло раскрыться дальше, как в отношениях между мужчиной и женщиной разорвала эпидемия в одной из африканских стран. Они, тогда молодые специалисты окончившие медуниверситет, сразу оба подали заявки на участие в рамках программы помощи, но отправили только несколько человек, предварительно прошедших специальную комиссию. Она тогда не прошла...
Оставшись в родном городе, она старалась быть максимально эффективной в том, что касалось её профессии и долга в целом, принимая единственные критерии оценки своих поступков, совесть и время.
Время. В конце всего, имеет смысл только время. Потраченное или использованное с максимальной отдачей, только оно выставит счёт каждому. Так, с открыткой в руках, она и уснула.

Он проснулся рано. Еще не было пяти, он пытался произвести некоторое подобие утренней зарядки. Какие то движения сразу себя исключили. Одни от того, что возникала резкая боль, другие от скрипа кровати. Сосед по палате, молодой парень, реагировал на каждый такой скрип, потому Герасим оставил упражнения.
Мысли его давно парили за стенами госпиталя. Просто хотелось быстрее  привести себя в достойное состояние, и попробовать начать сначала. Жить...
Он всегда знал, что любой случай посягающий на привычное течение бытия, сигнал того, что пора всё глубоко пересмотреть и поменять.
Не сегодня завтра его Солнце начнет медленно уставать... к закату, а сделать хотелось очень многое.
Вроде жизнь сложилась так, что не посетовать, и видел многое, а что то познал глубже чем дано простому человеку, но присутствовало и чувство как, он его прозвал ,,Белой дверью,, и грань за которой что то необъяснимое, магическое.
До утреннего обхода, было еще время, и он решил немного почитать. Однако книга, непонятно откуда появившаяся на его тумбочке, оказалось интереснее иллюстрациями нежели текстом, претендующим на повесть. Остановившись на странице где среди снежного поля в прыжке был изображен охотничий пёс, он задремал.
  Проснулся он от голосов за дверью палаты, приближавшихся к ним.
Павел Георгиевич и Татьяна вошли в палату.
- Доброе утро, ну друзья, как нынче самочувствие, сон, аппетит?
- Доброе утро Павел Георгиевич, Татьяна, благодарю, всё прекрасно, ответил Герасим.
Сосед по палате, свесив было ноги с кровати, попытался встать.
- Доброе утро доктор, всё хорошо, спасибо.
- Не стоит вставать, сидите. Замечательно.
Думаю скоро дело к выписке.
Таня, сегодня пожалуйста ещё раз общий, и можно снимок, для полной уверенности.
Таня всё это время наблюдавшая за Герасимом, записала указания в тетрадь.
- Да Павел Георгиевич, приготовим.
Доктор подошёл к Герасиму:
- Ну, что, говорят вы катапультироваться готовы? Он улыбнулся.
Герасим поправив на шее корсет ответил.
- В общем да, чувствую себя вполне, думаю далее занимать здесь место  неуместно.
Татьяна улыбнулась, заметив его особый порыв изобразить полностью здорового.
- Посмотрим, он открыл свой журнал.
Таня, посмотри, здесь повторим то же, общий, снимок по шейному и как будто остальным можно обойтись.
- Готовлю, в течении часа всё сделаем.
- Вот, по результату и решим.
Таня снова посмотрела на Герасима.
Их встретившиеся глаза, немного задержались, и Герасим поймал себя на мысли, что они ему отдалённо кого-то напоминают.
- Что Таня, дальше? Павел Георгиевич открыл дверь и пропуская Таню, пожелал всем доброго дня.
Через получасового обхода, Таня села в ординаторской, заварив чай,  раскрыла историю Герасима. Только сейчас она увидела, что Герасим родился в один день с их отцом. Кроме всего прочего еще и на двадцать четыре года позже, повторяя круги. Она давно не удивлялась подобным сюрпризам и совпадениям, обозначив эту жизнь прежде чудесной, нежели сложной. Полистав историю, она сделала несколько важных отметок и добавила в неё еще два анализа. Закрыв карту, она допила чай и пошла в лабораторию.