Жора

Лиза превратилась в солнечный свет.
А Эраст в солёное море.
Их лодка причалила. Был четверг.
Колокола звонили на холмах. Тонул звук в бесконечном просторе.

Лодки обломки. В щепки корма.
В песке белоснежные руки.
Но что-то шевелится в барханах песка?
Или то блики от скуки?

Гуляла по пляжу пара седая
На лодки обломки она набрела
«Вот это была ночью буря лихая!
Что же к берегу она нам принесла?»

Песок разгребли и лодку убрали
Средь веток и водорослей ракушек полно
Но клад нашли, если искали:
Ребенок, завернутый в сухое сукно.

Георгий назвали. Глаза голубые.
В тельце веса живого всего фунтов пять,
И пусть родителями стали люди чужие,
Жору стали любить, растить, врачевать.

Жору любили. Его наряжали.
Сказки читали на ночь всегда.
А он смотрел как ночью мерцали
Огни проходящего в дали корабля.

Слышал он в отзвуках плач материнский
Видел в отцветах глаза отца.
В окно заглядывал призрак безликий,
Веткой ветер стучал, гнездо птица свила.

«На скалы несет!» кричит мать через рокот
«Не сгинуть нам среди острых пик!»
Просыпается Георгий под копыт цокот
И слышит двери входной тихий скрип.

Комната залита солнцем.
Ветер занавесь трепет, как лодка волну.
Там где был призрак, теперь околица,
За окном тянет ива свои ветки к пруду.

Жора моргает, морок спадает.
Под босыми ногами древо скрипит.
На кухне чайник уже закипает
И завтрак готовый накрытый стоит.

Призрак матери в лучах солнечных тает
Но слышен еще колыбельной мотив:
«Спи, мальчик мой, крепко и сладко,
Спи милый мой, я рядом всегда.

И когда сердцу не в мочь,
Когда душе гадко,
Мама с тобой
Мама любит тебя».

Когда время пришло, лодку отстроив
Жора уплыл моря покорять,
Семья приемная, напутствия словом
Пошла на берег, в путь его провожать.

Жору любили. Наверное слишком.
Наверное слишком много людей.
Он стал пиратом, что за золотишком
Потопил много чужих кораблей.

Лодка его фрегатом стала,
Он стал грозой океанов-морей.
По кораблю его призраками летали
Мать и отец. Реял флаг из черепа и костей.