Джоноэшберивское

Мы начинаемся
В предощущении конца потока,
Что пулеметными лентами проскальзывает в грудь
Через узкие бойницы в момент зачатия тоски,
Подобия ностальгии. Как это
Распознать, как расчувствовать,
Когда ткань вопроса оберегается нитями, протянутыми между стен,
И тебе не удастся затронуть одну, не потревожив другую. 

Так нас сдавливает
Это проклятие, будто мы мяч для массажа.
А хотелось бы, чтобы мозг
Поработал кондуктором, который всё никак не приблизится
К страстной парочке в конце салона. Или стал бы поверхностью потолка во время молодежной вечеринки,

Когда залпы света танцуют на трещинах,
Наряжая волокна дыма по образу своему,

Это кажется более отдалённым, чем небо, и куда более осмысленным.
Вот только те песни-жгуты
Не более чем отсрочка перед потоком иного,
Запредельного типа. Опять же нить,
Она тянется из прошлого века, держа определенную планку.
Кого-то спустили с небес, кого-то подняли с земли, взяв за шиворот,
Чтобы разместить в одной плоскости. Уравнение,
Не размахивающее знаменателями, дабы не показаться имперским.

И ты вглядываешься в нотный стан под собой,
Не понимая, почему вокруг всё чужое.
Играешь следы, нажимая на пальцы застывшего
Тираннозавра, пока его челюсти изучают тебя. А ты
Думаешь, что они не опасны,
Раз он музейный экспонат.