Охочекомонный полковник

Полковник наш рождён был хватом...
Охочекомонный полк...
От хотения-охоты-воли (в смысле – желания, а не «палявання») и коня-комоня (др. рус.). Таму – не проста «добраахвотнікі» (добровольцы), но, именно – конные. Не пехота.
Наёмную (за счёт гетманской казны) казацкую пехоту величали уже сердюками. По Правобережью оные завелись, мабыть, при Петре Дорошенко.
А «комонные» – те, кто по своей воле садился на коней, идучи на войну (а то – в личную охрану какому-то вельможе).
Звали их ещё и компанейцами. Аккурат уже в сегодняшнюю блажь с ЧВК. «Военная (войсковая) компания». Компашка-бражка. Шайка-лейка. Вплоть до банды. Со свои атаманом-полканом. С «батькой».
А у С. М. Соловьёва («Исторія Россіи», т. XIV.) можно найти и такую докладную-жалобу стародубских жителей киевскому воеводе Барятинскому (1696 г.):

«Начальные люди теперь в войске малороссийском все поляки. При Обидовском, племяннике Мазепы, нет ни одного слуги казака. У казаков жалоба великая на гетманов, полковников и сотников, что для искоренения старых казаков, прежние вольности их все отняли, обратили их себе в подданство, земли все по себе разобрали. Из которого села прежде на службу выходило казаков по полтораста, теперь выходит только человек по пяти или по шести. Гетман держит у себя в милости и призрении только полки охотницкие, компанейские и сердюцкие, надеясь на их верность и в этих полках нет ни одного человека природного казака, все поляки …»

В общем, компанейцы набирались самим гетманом из «охочих людей» (не обязательно – местных), не имели определенной территории, назывались по фамилиям полковников и содержались за счет сначала общевойсковой, а затем – государственной казны, а не за счёт местного населения.
И слава об «охочих» шла порой недобрая...

[В компанейские полки в основном шли служить выходцы с Северщины («севрюки»), ляхи, молдаване и сербы. Первоначальное назначение компанейцев заключалось только в несении полицейских обязанностей. Однако их стали использовать и при подавлении народных волнений. Компанейцы могли выступить и против «реестровых» казаков, если те проявляли «шаткость». При этом компанейцы нередко превышали свою власть, производя буйства и даже убийства. При избрании гетьмана Ивана Самойловича войсковая «старшина» подала в 1672 году челобитную московскому царю о том, чтобы «компанеи более не быть», так как «от таких компаней малороссийских городов и местечек и сел жителям всякое чинится раззорение и обиды». Однако, компанейские полки уничтожены не были.]

Расцвело компанейство уже при Мазепе.

[При Мазепе же компанейские и сердюцкие полки начинают впервые употребляться с чисто военными целями. Однако вместе с Мазепою России изменила и большая часть «охотницких» казачьих полков.
Охочекомонные казаки (компанейцы) получали от гетмана жалованье и зависели исключительно от него. Однако гетманы также зависели от них, т. к. последние составляли как бы личную гвардию, воинский резерв, находящийся под их непосредственным командованием.]

Получается, что Палий, не будучи гетманом, но – возжелав, подобрал ретивых «охотников» под себя. И – далеко не в один полк.
А кто там кому изменял, с кем-когда союзничал (в искомую выгоду), а после – легко предавал… Так – Политика! Будто сами Цари-Верховоды никого не предавали…
В одну только «ЧВК» (по сегодняшнему, да недалёкому) я напрасно аукаю. Сюда и всяких «чоновцев» (части особого назначения) подгрести можно, и «штурмовиков» (не обязательно – одного только Рема), и прочую «опричнину» и не токмо. Вплоть до лукаморских «губопиков».
Но ЧВК – таки в особку. С их «недомятежами» и сбитыми после «пригожими вагнерами».
А Палий (Семён Гурко) был хорош! Красавец! И ростом-могутностью, и размахом усердия, да своей воли.
Легенд об его удали хватало

[Рассказывали, что был Палий полторы сажени ростом (то есть значительно больше 2 метров) и весил 12 пудов (192 кг!). Атаман во время походов вынужден был передвигаться на колеснице, поскольку ни один боевой конь не мог нести на себе такого великана. Сабля, которой Семен Палий умело владел, была сделана казацкими кузнецами специально для полковника. При длине около двух метров она весила 16 килограммов.
Согласно народным преданиям, никто не мог выстоять против Семена Палия во время поединка. Как-то поляки выставили против полковника своего сильнейшего рыцаря по фамилии Колодиевский. Палий с одного удара «разрубил шляхтича напополам, как грушу». Тогда поляки выпустили против него сразу двух бойцов, но он уже не захотел с ними драться, сказав: «Они для меня слишком маленькие».]

Насчёт полутора сажен (а это – аж 3 метра, с вершком) – точно, брешут!
А что про побитого шляхтича Колодиевского...
Допуская, что сюда вплели и задирки Палия не только с поляками, но и с Мазепой. Гетман ведь был не просто шляхтичем, а потомком (правнуком) Николая Мазепы-Колединского. Так и самого Ивана Степановича величали (в полную) в том числе и Колединским. А от последнего уже до Колодиевского – пара буковок в перевёрт. Ну, а мне – герменевту – в блажь-забаву.
С Мазепой...
А что у них (между ними) там было?!
Будто по той Руине (Смуте) – а и до неё-после – там (в Украйне) вовсе был лад!?
В перетягах за ту булаву гетьманскую. В Берег Правый-Берег Левый. В тёрках-предпочтениях с королями, царями, султанами.
И я про это – не столько в укор тем казацким (?) верховодам, сколько в сочувствие. В их бесшабашность, да в ту борьбу гигантов, заложниками и соучастниками которой они оказались.

[Сам же Палий создал на подвластной территории Фастовский и Белоцерковский полки и с энтузиазмом принялся за организацию внутренней жизни (ввел налоги, пошлины, повинности). За спиной Польши он пробовал даже вести свою внешнюю политику, в частности, в 1688 году обратился в письме к русскому царю с прошением принять Правобережную Украину под свою руку. Естественно, ему отказали, – Вечный мир прочно связывал руки Москве. В 1690 году Палий просил в письмах гетмана Мазепу поспособствовать его приему у царя, но гетман также отказал.
В 1691 году войска Палия совершили успешный поход на Белгород – столицу белгородской орды, что на Днестре. Тогда же началась и вялотекущая война с Польшей, закончившаяся вытеснением казаков Семена Палия с Полесья.
В 1693 году правобережный атаман делает очередное одолжение Ивану Мазепе, помогая ему разгромить запорожцев самозваного протатарского гетмана Петрика Иваненко, после чего предпринимает совместный с левобережными казаками успешный поход на Кази-Кермен.
Вообще, Семен Палий очень много воевал. О его походах против турок писали в Австрии, Голландии, Венеции, Франции и Швейцарии. Деньги на войну он получал и от польского короля, и от московского царя, и от гетмана Мазепы…]

Была ли у Семёна Гурко какая-то стратегическая цель (помимо гетманства), не ведаю. Вольностей для своего люда (только казаков?!) желал. Только автономии, или таки большего? В единство Украйны, да в оформление Гетманщины в самостийное государство.
Не ведаю... Рода он был не знатного (из мещан). Вояка – справный. Казаки за ним шли.
Ежели – только «автономии», то – под кем?! По ситуации? – Метался он (от одного Суверена – к другому), как и все прочие.
Турок бил, с поляками (шляхтой) кусался, на московитов надеялся... На «стратегию» такое тянет точно не больше, чем у Мазепы.
Шляхта (так и вся СтаршИна) его побаивалась, за своего не принимала... Мазепа – подставил-сдал. А царь (московский)?! Коему Палий якобы не перечил.
А царь поверил Мазепе и ретивому следаку-делегату Головину (как и с Кочубеем). Поверил и в Сибирь на два года упёк.
А в то, что уже гетман (Иван Степанович) может его кинуть, предпочтя захожего, толком не оперившегося Карла, Пётр не верил до последнего.
Ну, это – к изменам, да верности-надёжности. В Политике. А и вообще (промеж нами-человеками).
То, как расписал эту историю в своём художестве (повесть «Семён Палий», 1954) Юрий Мушкетик (1929-2019) – на любителя. Юрий Александрович писателем был вполне «радянским» (советским). Но в украинскую тему, конечно, тяготел. Не мешало бы и его хотя бы «Гайдамаки» (1957-й) полистать. Для сравнения (ибо 54-й шёл ещё под Сталина, а этот и пара следующих – уже под «оттепель»).
«Шевченковец»... И Героя Украины (на закате жизни, в 2009-м) заслужил. При Ющенко. За самоотверженное служение Украине на литературной ниве...
Современная (постсоветская) Украина своих гетманов чтит. Не смотря на их те колебания-виляния. И не только гетманов, но и вообще – героев. Розных...
Без особого разбора! Их (украинцев) право.
Те же великороссы себе куда веселее удумывали (одного Александра Ярославича – по самое).
А фастовский (хвастовский) полковник Семён Филиппович (Гурко-Палий) воин был отважный. За что-за кого стратегически – поди, разберись. Прощённый (за что?!) Петром, выдернутый из тех «тобольсков» – в Полтаве поучаствовал. Напоследок. В отместку Мазепе. А и пережил его на год (правда, будучи двумя моложе).
«Палеевщину» (антипольское восстание) на Правобережье разжёг...
По-любому. Дело и право самих украинцев (зараз и после окончания нынешнего дуроломства) – героев себе выбирать-определять.
Здесь – снова прервусь. В день, уже для беларусаў – памятный. Исторический. Пусть и не в «праздник» (так называемого «единства»), как то удумали лукаморцы.
А в самое имя (Палий-Палей), да, собственно, к подвигшему меня Алексею Константиновичу – по-герменевтски ещё заряжу-продолжу.

16-17.09.2024
PS:
Мазепы враг, наездник пылкий,
Старик Палей из мрака ссылки
В Украйну едет в царский стан...

– Это опять Александр Сергеевич. Всё таже «Полтава».
По тексту поэмы Палий-Гурко (как Палей) упоминается Пушкиным ещё раз.

Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Друзья кровавой старины
Народной чаяли войны,
Роптали, требуя кичливо,
Чтоб гетман узы их расторг,
И Карла ждал нетерпеливо
Их легкомысленный восторг.
Вокруг Мазепы раздавался
Мятежный крик: пора, пора!
Но старый гетман оставался
Послушным подданным Петра.
Храня суровость обычайну,
Спокойно ведал он Украйну,
Молве, казалось, не внимал
И равнодушно пировал.

«Что ж гетман? юноши твердили, –
Он изнемог; он слишком стар;
Труды и годы угасили
В нем прежний, деятельный жар.
Зачем дрожащею рукою
Еще он носит булаву?
Теперь бы грянуть нам войною
На ненавистную Москву!
Когда бы старый Дорошенко,
Иль Самойлович молодой,
Иль наш Палей, иль Гордеенко
Владели силой войсковой;
Тогда б в снегах чужбины дальной
Не погибали казаки,
И Малороссии печальной
Освобождались уж полки».

А кроме того – в примечаниях:

Симеон Палей, хвастовский полковник, славный наездник. За своевольные набеги сослан был в Енисейск по жалобам Мазепы. Когда сей последний оказался изменником, то и Палей, как закоренелый враг его, был возвращен из ссылки и находился в Полтавском сражении.