Воробей

В лесу, отнюдь не мастерскИ,
Зверьё взялось писать стихи
И, уподобившись титанам,
Порой "бездарству" вопреки,
В пылу строчили беспрестанном.

С чего вдруг? Сразу не поймёшь:
Лиса, кабан, олень и ёж,
Волк, заяц, выхухоль, летяга -
Всем стало сразу невтерпёж
Писать, к стихам почуяв тягу.

А верховодил всем - медведь,
Стихов большой любитель ведь,
И всемогущ весьма при этом.
Дал всем зверям уразуметь,
Кто главным здесь слывёт поэтом.

Он крепко в лапы взял штурвал,
"Придворных" титулы давал
Всем, кто слагал медведю оды,
Кто не жалел ему похвал,
Стремясь свою извлечь угоду.

Любил он тех, кто честь неймёт,
Кто подносил порою мёд
И поставлял иную пОдать -
До дна испить сосуд срамот,
Но милость мишки заработать.

Но воробей, горяч и смел,
Жил в том лесу, и он посмел
Сравнить дары такого "грева"
С приспособленчеством омел,
Облюбовавших ветви древа.

И, как грибы после дождя,
Объекты критики найдя,
Он ход давал своим мыслишкам,
Не обделял и медведЯ
Своим "вниманием" он слишком.

Никто не должен и нигде
Для оппонентов ярых-де,
Долдонил критик языкастый,
В демократической среде
Неприкасаемой быть кастой.

Медведь за имиджа урон
Отправил верных слуг-ворон,
Свой проревев приказ чеканно,
Чтоб их летучий эскадрон
Изгнал из леса критикана.

И полетел тот в лес другой,
К родным пенатам - ни ногой,
За свой отвергнут был умишко.
В другой раз будет знать изгой,
Перечить как всевластным мишкам!
                ***
Мораль усвой, неумный птах:
Увлечься бойся и в мечтах
Бунтарской пагубной интригой,
Сиди себе, как мышь, в кустах,
Сиди и лучше не чирикай!