Эпилептические состояния сознания у отдельных личн

Почти достоверно страдал тяжелой эпилепсией (по всей видимости, височной) с явными религиозными симптомами в межприступные периоды религиозный мистик Кнут Рассмусен Нордгарден .
Его считали провидцем и целителем, хотя убедительных подтверждений его исключительным способностям нет.
 Впрочем, сам он считал, что обладает сверхъестественным даром божественного происхождения. Кнут страдал развернутыми припадками с элементами духовных
или экстатических аур, а в перерывах между приступами ему слышались религиозные гимны, голоса, звуки арфы и скрипок, что можно характеризовать как постиктальный психоз. Услышанные гимны он потом пел,хотя никаких сект или религиозных общин не организовывал. Неоднократно обвинялся властями в шарлатанстве и незаконной религиозной деятельности. Кнут Рассмусен Нордгарден попадает в ряд мистиков и религиозных деятелей, сформированных именно эпилепсией и особенностями ее течения

  Болевший эпилепсией английский поэт и иллюстратор Эдвард Лир (1812–1888 гг.) вел скрупулезные дневники на протяжении всей взрослой жизни. Они настолько откровенны, что в них даже говорится о стуле автора.
Но кое о чем он никогда не писал: в дневниках время от времени попадаются записи, в которых присутствует буква X – в те дни Лир переживал эпилептические припадки.
 Первый приступ у него случился в пять лет, но никто вне семейного круга не знал об этом, и поэт стыдился признаться кому-либо.
Умея по предшествующей ауре определять близкое начало припадка («демона», как он
выражался), Лир вовремя уединялся, тщательно скрывая свое заболевание от окружающих.
Между прочим,он был самым ярким поэтом в жанре лимерика и весьма неплохим художником (во всяком случае некоторое время служил учителем рисования у королевы Виктории,дав ей двенадцать уроков).
Кстати, эпилепсией страдала и одна из его сестер.
 Исследователи с удивлением констатировали отсутствие каких бы то ни было вязкости и обстоятельности мышления у Эдварда Лира, что просто феноменально для заболевания, манифестировавшего в столь раннем возрасте.


Не исключено, что была эпилепсия и у Гюстава Флобера . По крайней мере об этом свидетельствует описание приступов, сопровождавшихся слуховой и зрительной аурой, которое можно встретить в мемуарах его друга Максима дю Кампа: «…Гюстав внезапно,без всякой причины поднимал голову и делался очень бледным; он чувствовал ауру … он говорит, что в левом глазу у него пламя … затем он кричит: «Я держу вожжи… здесь извозчик… я слышу колокольчик…», а затем издает такой душераздирающий крик, что он остается долго в моих ушах, и начинаются судороги». Припадки всегда протекали одинаково, после них наблюдалось состояние прострации.

Любопытно отметить, что три писателя конца XIX в.,принадлежащие к величайшим мастерам своей национальной культуры, страдали эпилепсией: в России – До-
стоевский, во Франции – Флобер, в Бразилии – Машаду де Ассис (один из наиболее значительных бразильских литераторов).
 Последний, сын португальской неграмотной прачки и маляра-мулата, пытался скрывать свое заболевание, хотя и безуспешно.
Впрочем, соотечественники его любили и уважали не только за талант, но и за
добродушный, отзывчивый характер, поэтому заболевание не повредило его репутации. Хотя де Ассис не очень любил не то чтобы писать, но даже говорить о своем заболевании, симптомы его проскакивают на страницах его произведений. У писателя были ауры в виде виуальных иллюзий, у Д. Тома – визуальные экстатиче-
ские ауры, у А. Теннисона – ощущения дереализации,у П. Уолкера – состояния deja vu.

   Отдельные исследователи считали, что эпилепсией болел кардинал Ришелье, указывая на приступы сумеречного состояния с галлюцинациями, во время которых
он воображал себя лошадью и с громким ржанием бегал вокруг биллиардного стола. Классических эпилепических приступов, однако, за ним не замечалось .

По некоторым данным, страдал эпилепсией Наполеон Бонапарт , хотя мнение это основано на малодостоверных сведениях, почерпнутых из мемуаров Талейрана, Констана (многолетнего камердинера Наполеона)да одной из любовниц императора – актрисы Жорж. Констан писал, что однажды ночью, прибежав на крики, раздававшиеся в спальне Жозефины, обнаружил Наполеона распростертым без движения на постели с судорожно прижатыми к груди руками и раскрытым ртом, – согласимся, что для диагноза «эпилепсия» этого недостаточно. Хотя психика Наполеона была, несомненно, больна:он часто предавался диким вспышкам гнева, отличался крайним эгоизмом и эгоцентризмом. Да и внешность его обладала рядом патологических характеристик: маленький рост, низко сидящая голова с вдавленными висками,
несоразмерность конечностей.

Вряд ли был эпилептиком и считавшийся таковым Петр I. Хотя его и беспокоили появлявшиеся в момент волнения судороги мимических мышц (гримасы) и подергивания головы, но данные симптомы представляли собой скорее нервный тик, возникший после психологических травм: в десятилетнем возрасте Петр стал свидетелем того, как на его глазах разъяренная толпа стрельцов разорвала на куски близких ему людей, а спустя восемь лет повторно возникла угроза его жизни в результате задуманного сестрой Софьей переворота.

Добавим к этому огромное количество употребляемого Петром спиртного, к которому его приобщил еще в детском возрасте воспитатель Никита Зотов, а также, воз-
можно, перенесенные энцефалит и сифилис. Петром часто овладевали приступы ярости (хотя и кратковре-менные), он отличался гиперсексуальностью (по некоторым источникам, практиковал и гомосексуальные контакты) и склонностью к садизму. Но говорить о том, что Петр страдал эпилепсией, кажется безосновательным.
Впрочем, J.R. Hughes  считает, что у Петра были простые фокальные приступы, начинавшиеся с мышц лица и распространявшиеся на конечности, которые в даль -
нейшем эволюционировали в сложные фокальные приступы с потерей сознания (возможно, они носили пси-хогенный характер).

Следует еще раз подчеркнуть, что у большинства из указанных здесь исторических личностей наследственность была основательно подпорчена и многие родственники их страдали теми или иными психическими заболеваниями. К примеру, у Наполеона отец был алкоголиком, а сестры – истеричками с синдромом гиперсексуальности. Отец Флобера отличался аффективно-вспыльчивым характером, мать была подвержена
галлюцинациям, старший брат Ахилл страдал психическим заболеванием. У Альфреда Теннисона (которому также приписывают эпилепсию) отец был хроническим алкоголиком, страдающим ипохондрией, а брат его провел большую часть жизни в психиатрической клинике.
Да и сам Теннисон наблюдался у психиатра, а вдобавок мучился от подагры, вызванной во многом чрезмерным употреблением спиртного .
Бросивший семью отец Эдгара По  также был запойным пьяницей, да и алкоголизм самого писателя уходил корнями в детство – няня кормила его хлебом,
смоченным в джине (а иногда и в настойке опиума).
По быстро стал алкоголиком, которого мучили частые периоды депрессии, позже он начал предпочитать опиум.
И если биографы описывают случавшиеся с ним судорожные припадки, то они были связаны скорее с алкогольной или наркотической абстиненцией, чем с эпи-
лепсией . Все это, как ни странно, не помешало ему стать успешным писателем.

Ряд исследователей включает в число эпилептиков и Льва Николаевича Толстого . Хотя убедительных данных существования у него эпилептических припадков
и не отмечено, эпилептоидный склад личности писателя ни у кого не вызывал сомнений .
М.Г. Назимова утверждает, что в каждой семье каждого поколения Тол-
стых имелся душевнобольной или лица, отличавшиеся психопатическими чертами характера – вспыльчивостью,эксцентричностью, авантюризмом, религиозным мисти-
цизмом или ханжеством и пр. . К таким типам можно
отнести, например, двоюродного дядю писателя – Федора Ивановича Толстого

Сам Лев Николаевич с отроческих лет отличался вспыльчивостью, агрессивностью поведения, лабильностью настроений, слезливостью – черты, проявившиеся со временем более отчетливо в его характере. Позднее прибавились заносчивость, говорливость, пристрастие к алкоголю, какая-то ненормальность в сексуальном
плане – во всяком случае, о своем «медовом месяце» Толстой писал как о «самом тяжелом и унизительном времени своей супружеской жизни» (определенную роль
сыграл в данном случае истеричный характер Софьи Андреевны, усугубленный патологической ревностью).
Свою холостую жизнь он называл периодом «грубой распущенности и половых излишеств» – что он под этим подразумевал, остается только догадываться.

С возрастом у Толстого стали появляться сумеречные состояния, сопровождавшиеся ступором, тяжелыми приступами тоски и страха смерти, в ряде случаев оканчивавшиеся судорожными припадками  или их эквивалентами. Могли при этом возникать и галлюцинации.
Толстой мастерски использовал свои переживания в творчестве. Его излюбленные темы – болезни,смерти, сексуальные переживания, физические страдания: смерть матери Николеньки («Детство»), самоубийство Нехлюдова («Записки маркера») и Анны Карениной,смерть Ивана Ильича и князя Андрея, предсмертные переживания героев рассказов «Метель» и «Поликушка».