И строчки гнева я пишу

В гирляндной комнате сижу
И строчки гнева я пишу.
И — нет, неведом ужас мне, —
Пусть он крадётся по стене,

Пусть он плетёт сеть из обид
И даже пары страшных книг...
Не совершу обряд я зла,
Не вырву с корнем три цветка,

Не стану петь я вразнобой
С зелёной мутною тоской.
О нет, взовьёмся мы над всем,
Чтоб рассмеяться в тёмный день,

Когда ни счастья, ничего,
Лишь серо-серое пятно.
Расскрасим россыпью камней;
Узор в нём будет чуть смелей,

Чем мысли нашего чтеца.
Пусть он читает до конца!
Орнамент снов его теперь
Закован в семь стальных цепей:

Что сниться будет, по частям
Разделят шесть придворных дам.
Живут те в замке на горе
И знают точно: страсти две,

Любовь и власть в подлунном мире
Ум, сердце дамы погубили,
Той самой, что седьмую цепь
Стремилась чувством одолеть.

Сталь закалилась, и она,
В огонь речей погружена,
Смотрела, как сгорают сны,
В них были все её мечты;

Коснулась дама их — в золу
В миг обратившись. «Почему
Читает он, читаешь ты
Про чьи-то беды и огни

В тот странный и опасный час,
Что в пепел правды ввергнет нас,
Чуть только лишнее поймём?
И рухнет вниз из карт наш дом?»

Кто вопрошает, не узнать,
Пора и книгу закрывать.
Ложись и спи, ложись и спи,
Пусть снятся сладкие мечты.