Мостик в детство. Первые стихи

— Помню ли я свои первые строчки? Как это было? Случались ли в детстве забавные моменты, связанные с творчеством?

— А то! Многое помню очень хорошо, а кое-что прямо-таки врезалось в память.

Как-то, отвечая на вопросы интервьюера, я расписалась во всю ивановскую, припомнив некоторые интересные эпизоды из детства, что сподвигло меня на эссе в виде мозаики.

Пропащая кошка

По рассказам мамы своё самое первое стихотворение я сочинила года в три-четыре – конечно же, непроизвольно. Однажды у нас пропала наша гулёна кошка. Я тогда стояла у окна и задумчиво, многозначительно так изрекла: "Смотрю я в окошко и думаю, вернётся ли кошка". Наверное, это случайно вышло, само собой. Но изумлённая мама обратила на это внимание и запомнила, а потом рассказала мне.

Продырявленный вагон

Когда мне было девять лет, в пионерском лагере на базе турбазы "Смелых" близ посёлка Геленджик нас повезли на экскурсию в соседний Новороссийск. Там нам показали продырявленный насквозь железный остов вагона. Это произвело на меня неизгладимое впечатление и я написала стих, от которого в памяти остались лишь две финальные строчки:
"В вагоне одни пробоины.
Здесь насмерть стояли воины".

Осенью того же года в деревне у бабушки я уже расписалась вовсю, но помню только крупицы из той моей, деревенской, тетради:
"Осень золотая –
не узнаешь края
Золото лесов.
Сизые туманы
Сели на поляны.
Ночью крики сов".

Едущий в салазках уж

Ещё помню случай. Там же, в бабушкиной деревне, в девять лет я услышала призыв по Всесоюзному радио: "Дорогие ребята! Присылайте свои стихи..." и отправила своё стихотворение в редакцию детской радиопередачи. Там были (смеюсь) такие слова:
"Весна, красавица-весна,
Ты хороша, как в сказке.
Облита красотой она.
Уж едет к нам в салазках".
Ну, что вы хотите – девять лет! И этот уж – ужас ужасный, да, но зато этого ужа я помню. Так вот, мне тогда в большом конверте формата А-4 пришёл дипломатический ответ от литконсультанта. Я его запомнила почти дословно: "Дорогая Марина! Вот и ты попробовала написать стихи – и тебя заворожило это чудо. Но поэзия требует точности формулировок. Облить можно чем-то текучим...") Потом шли разные пожелания, которые уже забылись. Но вот времена поменялись и такие образы стали приветствоваться. С тех пор я и разливаю красоту...

Марина Никиткина из Никиткина

Каждое лето мы с мамой ездили к бабушке в деревню – село Никиткино Куйбышевской области. Там была обычная глухомань, но очень красивая природа: леса и рощи вокруг радовали моё сердце. Бабушка по маме Александра Ивановна, как лесная царевна, прекрасно ориентировалась в окрестных лесах. Походы в лес за грибами, ягодами и орехами, бабушкин смородиновый сад, простые качели и книги составляли весь мой досуг.   Услышав по радио о конкурсе для детей с призывом написать стихотворение о дружбе, на которое композитор напишет песню, я написала свой, кошмарно пафосный, текст. Конечно, это тоже был ужас, но его я тоже помню:
"Дружба – колыбель героев.
Дружба – звонче слова нет.
Двое дружат или трое,
Не страшны им грозы бед".
И — отправила им в простом конвертике, аккуратно написав свой обратный адрес: туда-то, туда-то, Юрченко Марине и ещё зачем-то приписала снизу: "Никиткино".

Самое смешное, что мне из редакции детской радиопередачи Всесоюзного радио в бабушкину деревню пришёл огромный конверт формата А-4 на имя Марины Никиткиной – вот я веселилась. Но всё равно был приятен сам факт их ответа мне, маленькой девочке. Там было напечатано на машинке примерно следующее – пишу по памяти, но эти строки я запомнила наизусть: "Дорогая Марина! К сожалению, ты не стала победителем конкурса стихов о дружбе, но твои стихи нам понравились и мы награждаем тебя грамотой Всесоюзного радио...". К письму была приложена красивая грамота с печатями. Конечно, всё это я, все свои грамоты, как и Похвальную Грамоту за отличную учёбу и примерное поведение, я бережно хранила раньше. И мама, которая сама стихов не писала, но очень их любила, невероятно гордилась мной. Так что я вспоминаю о Всесоюзном радио с благодарностью, ведь с тех самых пор я всерьёз уверовала в своё поэтическое призвание. Хорошо это или плохо, не знаю. И нельзя сказать, что этому призванию я никогда не изменяла, но вернулась ведь. А что из этого получится, и получится ли, покажет время.

Бацилла космополитизма

Когда мы вернулись от бабушки в свой город, в том же возрасте, в мои девять лет, мама стала водить меня на заседания литобъединения, где были одни взрослые люди. Тогда поэзия была ещё популярна – не так, как в 60-ые годы, но тем не менее взрослые поэты читали свои стихи на улицах. Их слушали, им аплодировали, ими восхищались. Я впитывала услышанное и увиденное, как губка. Многое в силу возраста ещё не понимала, конечно, но что-то откладывалось в подкорку.

Запомнилось, как читал тогда у фонтана свои стихи один поэт – по всей видимости, еврей, лет сорока: "Я космополитизмом болен. К чему мне знать про это поле...". Пишу по памяти, недословно, ведь прошёл не один десяток лет. Потом, уже став взрослой, я узнала, что в Москве космополитов разнесли в пух и прах. Тогда было принято писать про берёзы, русское поле и т.п. Штампов множество и теперь. А вот мне с тех самых пор идеи космополитизма запали глубоко в душу. Близки они мне и сейчас: весь мир мне родина, весь земной шар – значит, и я космополит.


ЛИТовцы

В нашем ЛИТО тогда было молодёжное крыло "Всходы", которое возглавляла на тот момент Лина Латышева. Я была, естественно, самым юным ЛИТОвцем и, ясное дело, мною там особо не занимались. Но один раз Лина Михайловна перепоручила меня кому-то из взрослых поэтов, который оказался очень добросовестным и ответственным человеком. Пусть и всего один раз, но этот автор (ему было, наверное, лет 30-40, а он казался мне тогда опытным старцем), в присутствии мамы побеседовал со мной и дал несколько ценных указаний. Даже эта пара полученных мной советов мне очень пригодилась в дальнейшем. Во-первых, он показал мне, как чертить ритмические схемы стихотворных строк. До того я, конечно же, никаких схем не составляла. Ещё он спросил, каких поэтов я люблю, и сказал, что не лучшим образцом являются стихи столь обожаемого моей мамой Эдуарда Асадова (которого она знала наизусть и у которого в народе была некогда бешеная популярность), что мне надо читать стихи классиков – и хорошо бы поэзию серебряного века, а ещё  – что полезно пролистывать журнал "Литературная учёба". Как жаль, что я не запомнила, как звали того доброго человека. Я бы хотела искренне поблагодарить его за свой первый урок стихосложения. Больше таких людей я не встречала. Но и эти крупицы знаний сослужили мне большую службу.

Потом мама где-то по блату (была эра повального дефицита) сумела достать мне "Поэтический словарь" Квятковского. Его я и изучала на досуге. Там были интересные литературные примеры. Больше всего мне нравилось читать акростихи и каламбуры классиков. С тех прошло много лет. Нет уже в живых ни мамы, ни бабушки, ни многих знакомых поэтов, а любовь к поэзии во мне осталась. Как и тот "Поэтический словарь": с закладками на любимых страницах он до сих пор хранится у меня на книжной полке – как мостик в детство.




На снимке: Павлодар. Площадь возле Городского Дворца Культуры. Здесь, у цветомузыкального фонтана поэты читали свои стихи горожанам.