Минуты отдохновения

 «Минуты отдохновения.»

Эпиграф:
«И кто в безумьи прекословия
ножа не заносил над ней!
Кто принял крик у изголовья
и бред пророческих ночей»
/Наталья Крандиевская Толстая/.
Октябрь 1917 г.

Там,где мама лежит,
отработав свой век,
где отец упокоился,
здесь,где время бежит,
умеряя свой бег.

Где я сердцем прирос
к отшлифованным тропам,
а колодец-поилец зарос,
где почтенье хранят не к Европам,
жив о хлебе насущном вопрос.

Меня ждут до сих пор
две старухи-ветлы,
я у них с детства в плену,
в чурбаке старый вачский топор
и ему до балды мои старыее патлы.

В лес ,весь зарос он,зайду,
меня юность обнимет за плечи,
где рыжата росли,забреду,
в дом вернусь обветшалый,
где родители теплили свечи.

Постою у осевшей печи,
её старость уже надломила,
отодвину заслонку,в чело погляжу,
ещё помнят меня кирпичи,
их шершавую кожу поглажу.

Поглажу под матицей крюк,
надёжно он зыбку держал,
наверное,вспомнит меня,
я зыбку с сестрёнкой качал,
и к нему я явился не вдруг.

Друг-табурет заскрипит подо мной,
а я помню,он был паровозом,
с братом,с гудками зимой
до станций глухих доезжали,
в такие для нас незнакомые дали.

А с дома Пахома сорвали лицо-
такие красавцы-наличники,
свалился навес над крыльцом,
ищи хулигана с поличным.
Заезжий какой-то столичный.

Здесь местные страсти кипели,
когда радиола,в субботу гармошка,
время не властно над срубом,
по ветру скрипит лист железный.
Вот и всё,что осталось от клуба.

Под сердце железной занозой
в домах старики и старухи,
в глазах их жестокая проза-
укор за развал и проруху,
и торжество надОрванного духа.

Весь от него ущерб-печать округи,
подстрелена она по планам на разлом,
разруха и беспамятство-как две подруги
так бередят сознание ,что в горле ком,
а власть лекарство обешает на потом.
16.09.2024 г.