Сыщик Люсик

 В городе торжественность рождественской ночи ощутить невозможно.  Всё залито электричеством. Другое дело в деревне. Там святая ночь предстаёт в полном благолепии.  Крупные, лохматые звёзды, месяц, как люстра, синие лунные тени, мороз не трескучий, крещенский, а какой-то мягкий, даже ласковый.  И всё в могучем инее. Лепота, сказка!

     Вот в эту сказку  и вышли в полночь три девки, которые проживали в деревне Гористница. Раньше-то девок в деревне было много, а теперь только три и осталось. И это ещё хорошо. В других пока уцелевших деревнях и этого нет. Одни старухи. Да и в Гористнице скоро не будет девок. И Настуха, и Дарушка, и Манька по весне удуют в  Кириши, где будут трудится лаборантками на нефтеперерабатывающем заводе, который расширяется  за счёт производства водки «Тигода» Водка из нефти! А раньше-то дураки из пшеницы и ржи водку гнали. Добро изводили.  Поди, скоро из экскрементов будут производить водяру.

       Дарушка взглянула на часы. Стрелки сошлись на двенадцати: «Пошли, девки. Пора.» Они отворили ворота на выходе из деревни и вышли в поле.  Они вышли не просто так в поле, они вышли гадать. Это было старинное гадание на крестах. Заранее изготовлялись четыре крестика, с которыми гадальщицы входили на пересечение двух дорог, втыкали крестики в снег и по очереди прислушивались к ночным звукам. Это только по-первости кажется, что  ночь беззвучна. На самом деле только прислушайся – такого услышишь Вон Настуха в прошлом году услышала звук рассыпающейся поленницы. Через месяц  её мать умерла.  А Маньке послышался лай собаки.  Ну и искусали её псы в Воробьёве на  Покрова.

       Гадальщицам нужно было пройти с километр  до того места, где их деревенская дорога пересекалась с капитальной дорогой,  построенной военными сразу же после войны.  Зачем-то она была им нужна, а потом видно надобность в ней отпала и теперь дорога почти бездействовала . Днём ещё проедет несколько машин, а уж ночью полное безлюдье.

          До перекрёстка дошли быстро и сразу же услышали шум приближающейся  машины, которая катила по военной дороги со стороны Боровичей.  Решили машину переждать, а уж потом приступить к гаданью.

        Восток уже начал синеть, а гадальщицы домой ещё не вернулись. Домашние встревожились. Вскоре тревога передалась деревне. Бабы стали мусолить версию о нечистой силе.    Однако, Васько Смоляков, да Николай, бывший милиционер, да дед Сергей зажгли по фонарю и направились на перекрёсток. Там они, конечно, никого и ничего не обнаружили. Звезд и месяца уже не было. В воздухе кружились крупные снежинки. Дорожная служба проявила заботу о водилах: по дороге уже прошла снегоочистительная  машина.  Мужчины потоптались, походили по перекрёстку и вернулись домой.  О случившимся сообщили в район. К обеду в  Гористницу прибвли районные сыскари, а на следующий день, в помощь им приехали из Питера два оперативника. Видно там посчитали, что дело сложное. Да и действительно: ни следов, ни улик, ни вещественных доказательств, ни свидетелей, ни трупов. Типичный висяк. Но  справледливо говорил сэр Грэм: «Преступлений без улик не бывает». И верно. Улика всплыла неожиданно.

        Манька любила кошек. По осени их кошка принесла трёх котят. Два котёнка были нормальными, а третий – болезненный, слабый. Братья его обижали. Поэтому Манька носила  котёнка в кармане своей пальтухи. Звала она его Люсиком. Все предложения матери утопить Люсика отвергались Манькой начисто. Люсик уже вырос, а всё обитал в кармане, сопровождая Маньку везде. Вот и на гадание он отправился вместе с Манькой. А среди ночи он вдруг появился около избы с каким-то белым комочком  в зубах. Именно появление Люсика и встревожило деревню. Комочек оказался носовым платком, в который был завязан обгрызанный кусок копчёной колбасы.  Манькина мама на всякий случай завернула колбасный огрызок обратно в платок и положила свёрток в сени на мороз, прикрыв его  от мышей глиняной муравкой. Вот этот свёрток и был предъявлен оперативникам когда они производили опрос жителей деревни.      Оперы аж взвыли от радости. Ещё бы! На колбасе имелся чёткий прикус зубов  очевидно владельца платка, а платок бвл украшен  вышивкой гладью и  текстом: «Феде  на память».

       Моментально все Фёдоры в округе были взяты на учёт. И местные, и приезжие, и вахтовики. Вскоре  выяснилось, что проезжать в рождественскую ночь по военно дороге дороге  мог Фёдор Новожилов – вахтовик Киришского нефтеперерабатывающего завода вместе с тремя своими товарищами, фамилии которых тоже были установлены. Попавший под подозрение квартет был арестован. Подозреваемые были тёртыми волками. Они ушли в полную несознанку. И уже истекал срок предварительного следствия, а результатов не было. Будь трупы на лицо – вопрос решился бы быстро. По следам спермы, слюны преступников  вычисли бы на раз. Но трупов не было.  Куда-то они их капитально запрятали.

          Иногда, в крайнем случае, следователи прибегают к не совсем законным методам добывания истины. Что произошло и в данном случае. Вскоре один из подозреваемых согласился сотрудничать со следствием.  И выяснилось следующее.

      Месячная вахта закончилась. Смена прибыла своевременно.  Освободившийся люд, а их было 11 человек, стал организовывать отвальную.  К вечеру хорошо нагрузившаяся публика  разместилась в микроавтобусе и Валька-шофёр стал развозить вахтовиков  по домам. Восемь человек жили в деревнях поблизости, а троих нужно было везти аж под Тихвин. Эти трое прихватили с собой в дорогу две бутылки водки, чтобы в пути достойно встретить Рождество. Но не утерпели, и не дождавшись Рождества одну бутылку опростали.

       Они ехали в хорошем настроении, ожидая скорой встречи с домашними, и во всю  базарили за баб. Во время этого базара один из них потянулся и почти простонал: «Эх , бабу бы сейчас!» Только простонал, а на перекрёстке, в лунном свете,  тут же появились три женских фигуры.
«Это нам боженька послал, -- воскликнул недавно освободившийся с зоны Колька Клык. – Валюха, стопори!»  Мужчины вывалились из автобуса и стали агрессивно ухаживать за девушками.  Встретившись с сопротивлением, они надавали им  крепких пощёчин и силой затащили в автобус.  При этом было много возни и криков, но в деревне их не услышали. Видно крепко спали. Немного удалившись от перекрёстка, съехали на обочину.  В проходе между сидений расстелили ватники и сеанс начался.  От сеанса освобождена была  только Манька. Она была очень не в форме.

       У Настухи не выдержало сердце. Оно остановилось. Смерть девушки мгновенно отрезвила насильников. Дело приняло очень нехороший оборот. Что делать?! Все были в растерянности. Выступил Колька Клык: «То, что мы натворили, тянет на пятнашку, а то и больше. Для сокрытия всего этого девок нужно пришить, а трупы хорошо заныкать.»

       Микроавтобус делал большой крюк. Он ехал к Волхову. На плотине он тормознул. При тусклом свете фонарей, прикрывшись корпусом автобуса, преступники сбросили тела девушек в бурлящие воды Волхова, которые подхватили трупы и затянули их под лёд. Казалось всё. Концы в воду! Ан, нет .  Попались негодяи. Спасибо сыщику Люсику.