Библия. Руфь. Глава 2

БИБЛИЯ. ВЕЧНЫЙЪ ЗАВЕТЪ.

АРИ НА РАДИО НОВА.

РУФЬ.

ГЛАВА 2.

        Синодальныйъ переводъ:
2:1 У Ноемини был родственник по мужу ее, человек весьма знатный, из племени Елимелехова, имя ему Вооз.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:1 И бысть мужъ знаемый мужу Ноемминю: мужъ же силенъ от рода Елимелехова, имя же ему воозъ.

        И былъ мужъ, знаемыйъ мужу Ноемминю – то есть, мужъ, какого зналъ мужъ Ноеммини. Какъ сейчасъ говорятъ – знакомыйъ. А синодальныйъ переводъ сразу приписалъ этого мужа въ родственники по мужу её. Более того, синодальныйъ переводъ написалъ и очередную чушь въ томъ, что назвалъ этого человека «весьма знатныйъ», тогда какъ въ церковнославянскомъ тексте написано иное: «мужъ же силенъ от рода Елимелехова», то есть, этотъ мужъ былъ силёнъ, онъ былъ сильнее отъ рода мужчинъ еле-еле разговаривающихъ и еле-еле передвигающихся, маленькихъ ростомъ и хилыхъ, какими были мужчины рода мужа Ноеммини. Не весьма знатныйъ былъ тотъ мужъ, а сильныйъ да крепкийъ! Это – какъ бы, его внешнее описание, и описание внешнего отличия этого мужа отъ мужчинъ рода мужа Ноеммини.

        И имя же ему воозъ. И вновь имя написано съ маленькойъ буквы, что указываетъ не на имя собственное вообще, какъ таковое, но какимъ далее его и продолжаетъ называтъ повествование, а некие качественные характеристики, какъ и те, какими онъ былъ описанъ перед этойъ фразойъ. Либо же это имя намеренно принижено авторомъ, дабы обратить внимание на низменные поступки того, кто названъ именемъ, написаннымъ съ маленькойъ буквы. Но, чтобы понять суть героя, надо увидеть его во всёмъ повествовании, ибо его поступки могутъ и не быть низменными. И тогда вотъ такойъ маленькойъ первойъ буквойъ въ имени или, наоборотъ, большойъ буквойъ въ начале слова, где она обычно не пишется, авторъ письма пытается обратить внимание на то, что это слово – не простое, и нужно искать скрытыйъ въ нёмъ двойнойъ, а то и тройнойъ смыслъ. Поэтому здесь, чтобы понять смыслъ слова «воозъ», написанного съ маленькойъ буквы, важно увидеть образъ, возникающийъ въ пространстве при произнесении слова «воозъ». Проговорите это слово съ длиннымъ «о»: во-о-зъ. Что вы слышите, и что вы видите? Вы слышите и видите, что речь идётъ о возе, да-да, о возе, только очень большомъ и даже огромномъ возе, что показываетъ вотъ эта длинная по звучанию двойная буква «о» - во-о-зъ. И поэтому въ пространстве возникаетъ образъ очень большого, просто-таки огромного воза, а возомъ называется повозка, телега, сани или иное транспортное средство съ кладью на нёмъ, то есть, предназначенное для перевозки грузовъ. Возъ – это древнеславянское слово, ставшее въ этомъ значении повозки общеупотребительнымъ именно съ южныхъ и юго-западныхъ областейъ Руси, то есть, именно въ техъ, о какихъ мы съ вами говорили въ первойъ главе, где изучали образъ «села Моавли». Изъ этихъ земель это слово вышло дальше въ ореолъ обитания.

        Здесь образъ человека показывается вотъ этимъ образомъ слова «воозъ». А разъ этотъ воозъ съ длиннымъ «о-о» представляется всемъ очень большимъ и даже огромнымъ, следовательно, онъ – не пустойъ, а чемъ-то наполненыйъ, разъ создаётъ такойъ видимыйъ, представляемыйъ объёмъ и массу въ пространстве. То и человекъ, названныйъ этимъ словомъ, показанъ очень большимъ, кроме того, что выше было сказано – крепкимъ и сильнымъ, и этотъ человекъ тащилъ на себе очень много груза. А разъ представляется много груза, то значитъ, что человекъ этотъ имелъ много этого груза, а, следовательно, имелъ много вещейъ, продовольствия и всего того, что нужно для жизни и что перевозится обычно возомъ. Другими словами, более понятными для современного человека, этотъ человекъ былъ большимъ по своимъ размерамъ, былъ богатъ материальными вещами и не только – а всемъ, чемъ можно быть богатымъ.   
        А теперь сравните всё то, что вы теперь увидели въ описании этого стиха древнеславянскими образами, съ темъ, что написалъ синодальныйъ переводъ. Выводы делайте сами.
        Следуемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
2:2 И сказала Руфь Моавитянка Ноемини: пойду я на поле и буду подбирать колосья по следам того, у кого найду благоволение. Она сказала ей: пойди, дочь моя.
2:3 Она пошла, и пришла, и подбирала в поле колосья позади жнецов. И случилось, что та часть поля принадлежала Воозу, который из племени Елимелехова.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:2 И рече руфь Моавитиня къ Ноеммини: да иду убо на ниву и соберу класы вследствующи, идеже аще обрящу благодать предъ очима его. Рече же ей: иди, дщи [моя].
2:3 И иде, и пришедши собираше на ниве вследствующи жателемъ: и прiиде по случаю въ часть нивы воозовы, иже от сродства Елимелехова.

        И сказала рухвь Моавитиня – то есть, рухвь-славянка (будемъ её такъ называть) – къ Ноеммини: да пойду на ниву и соберу колоски вследствующи – то есть, въ следъ идущему впереди и собирающему основнойъ урожайъ, где тамъ же можетъ обрету облагодать передъ очима его (этого шедшего впереди человека). Рече же ейъ: иди дочь моя.

        И пошла, и пришедши собирала на ниве вледствующимъ жателемъ: и пришла по случаю (не случайно, а по случаю, то есть, когда, какъ лучами, случаются пути въ одну точку соединения) въ часть нивы воозовы, подобия отъ сродства Елимелехова. Эта часть стиха, конечно же, не такъ переведена синодальнымъ переводомъ, какъ следуетъ её правильно перевести. Не «отъ племени Елимелехова», а «иже», то есть «подобно». Фраза «иже отъ сродства Елимелехова» показываетъ, что нива, куда по случаю пришла рухвь, была такойъ же, подобно тому, какими были люди «отъ сродства Елимелехова», то есть, хилыми да слабыми – еле-еле. Этимъ показанъ образъ хилойъ, какъ бы, пустойъ нивы, где еле-еле росли слабые колоски или они уже были тщательно собраны. Но эта часть поля действительно принадлежала воозу.
        Читаемъ далее.
 
        Синодальныйъ переводъ:
2:4 И вот, Вооз пришел из Вифлеема и сказал жнецам: Господь с вами! Они сказали ему: да благословит тебя Господь!

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:4 И се, воозъ прiиде от Вифлеема и рече жнущымъ: Господь съ вами. И реша ему: да благословитъ тя Господь.

        И вотъ, воозъ пришёлъ отъ веющейъ волны имеющейся (какъ называетъ это повествование – Вихвлеема) и сказалъ жнущимъ: Господь съ вами. Это – своего рода приветствие. И примечательно то, что воозъ произноситъ это приветствие съ упоминаниемъ Господа. Это показываетъ на то, что у вооза есть вера въ Господа, и уже положительно его характеризуетъ.
        И ответъ людейъ «да благословить тя Господь» тоже показываетъ картину благоприятнойъ обстановки среди людейъ и такое же ихъ отношение къ воозу.

        Синодальныйъ переводъ:
2:5 И сказал Вооз слуге своему, приставленному к жнецам: чья это молодая женщина?
2:6 Слуга, приставленный к жнецам, отвечал и сказал: эта молодая женщина – Моавитянка, пришедшая с Ноеминью с полей Моавитских;
2:7 она сказала: «буду я подбирать и собирать между снопами позади жнецов»; и пришла, и находится здесь с самого утра доселе; мало бывает она дома.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:5 И рече воозъ отроку своему стоящему надъ жатели: чiя отроковица сiя?
2:6 И отвеща отрокъ стояй надъ жнущими, и рече: отроковица Моавитиня есть, пришедшая съ Ноемминою от села Моавля:
2:7 и рече: да соберу ныне и сложу въ снопахъ по следу жнущихъ: и прiиде, и ста от утра даже и до вечера, и ни мало почи на ниве.

        Здесь синодальныйъ переводъ, въ принципе, веренъ, да только, какъ всегда, въ его «бочке мёда есть ложка дёгтя». Последняя фраза синодального перевода стиха 2:7 «мало бываетъ она дома» - переврана. Въ церковнославянскомъ тексте написано «и ни мало почи на ниве», что означаетъ, «и совсемъ не отдыхала на поле», то есть, постоянно работала въ поле почти безъ остановки на отдыхъ. Постоянно въ поле, понимаете? А не дома, какъ это написалъ синодальныйъ переводъ. И ещё синодальныйъ переводъ неверно написалъ: «слуга, приставленныйъ къ жнецамъ» въ стихе 2:6, тогда какъ въ церковнославянскомъ тексте написано: «отрокъ стояйъ надъ жнущими». Видите разницу? Не «слуга», а «отрокъ». А такая подача текста указываетъ совсем на иные отношения, нежели между слугойъ и господиномъ.
 
        Синодальныйъ переводъ:
2:8 И сказал Вооз Руфи: послушай, дочь моя, не ходи подбирать на другом поле и не переходи отсюда, но будь здесь с моими служанками;
2:9 пусть в глазах твоих будет то поле, где они жнут, и ходи за ними; вот, я приказал слугам моим не трогать тебя; когда захочешь пить, иди к сосудам и пей, откуда черпают слуги мои.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:8 И рече воозъ къ руфи: слыши, дщи, не ходи собирати на ниву ину, и ты да не отъидеши отсюду: но здесь прилепися ко отроковицамъ моимъ,
2:9 и очи твои да будутъ на ниве, идеже жнутъ, и да ходиши вследъ ихъ: се, заповедахъ отрокомъ не коснутися тебе: и егда возжаждеши, и да идеши къ сосудомъ, и пiеши отнюдуже черплютъ отроцы.

        И вновь въ синодальномъ переводе «служанки» да «слуги», тогда какъ въ церковнославянскомъ тексте «отрокъ» да «отроковицы». Здесь показано не раболепное отношение господина и своихъ слугъ, а, напротивъ, показано доброе человеческое отношение владельца поля вооза и работающихъ на нёмъ молодыхъ парнейъ да девушекъ, что тоже само по себе положительно характиризуетъ вооза.

        Синодальныйъ переводъ:
2:10 Она пала на лице свое и поклонилась до земли и сказала ему: чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня, хотя я и чужеземка?
2:11 Вооз отвечал и сказал ей: мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца и твою мать и твою родину и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня;
2:12 да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами !

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:10 И паде [отроковица] ницъ и поклонися до земли, и рече ему: что яко обретохъ благодать предъ очима твоима, еже познати мя, азъ же есмь странна?
2:11 И отвеща воозъ и рече къ ней: возвещенiемъ возвестися мне, елика сотворила еси со свекровiю твоею по умертвiи мужа твоего, и како оставила еси отца твоего и матерь твою и землю рожденiя твоего, и пришла еси въ люди, ихже не ведала от вчера и третiяго дне:
2:12 да воздастъ Господь дело твое, и да будетъ мзда твоя исполнь от Господа Бога Израилева, къ немуже пришла еси уповати подъ крилома его.

        Мы видимъ, какъ благородно отвечаетъ воозъ на вопросъ рухви о томъ, какъ же она обрела благодать въ его очахъ, что позналъ её, хотя она съ другойъ стороны. Обратите внимание, какъ пишетъ синодальныйъ переводъ: «…мне сказано всё, что сделала ты». Но это – не верно, ибо въ церковнославянскомъ тексте написано: «возвещенiемъ возвестися мне, елика сотворила еси…». Никто ничего не говорилъ воозу, ибо церковнославянскийъ текстъ показываетъ, что информация о томъ, что сделала рухвь со свекровью своейъ после смерти мужа, и что оставила отца своего и матерь свою и землю рождения свою, и пришла къ незнакомымъ людямъ – пришла къ воозу сама по себе – возвещенiемъ. Здесь показанъ путь передачи техъ словъ, сказанныхъ свекровью, и словъ рухви въ пространстве Бога, какие дошли до доброго и светлого вооза особымъ Божественнымъ путёмъ передачи светлойъ мысли, словъ и образовъ на расстоянии. Встретивъ воочию рухвь въ томъ образе, какойъ она олицетворяла собойъ въ пространстве въ действительности, воозъ узрелъ и всё то, что съ нейъ случилось до этойъ встречи. Ибо только добрыйъ и светлыйъ сознаниемъ человекъ, какимъ въ тексте Книги описывается воозъ, по-доброму относящийся къ людямъ, работающимъ у него, а не какъ чёрствыйъ господинъ «къ слугамъ», что написалъ синодальныйъ переводъ, способенъ такимъ образомъ познавать информацию изъ всеобщего информационного пространства Бога. И воозъ самъ проситъ Бога, говоря: «да воздастъ Господь дело твоё, и да будетъ мзда твоя исполнь отъ Господа Бога Израилева, къ немуже пришла еси уповати подъ крилома его».
        Синодальныйъ же переводъ показываетъ читателю совсемъ инойъ образъ.

        Синодальныйъ переводъ:
2:13 Она сказала: да буду я в милости пред очами твоими, господин мой! Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:13 Она же рече: обретохъ благодать предъ очима твоима, господине мой, яко утешилъ мя еси, и яко глаголалъ еси въ сердце рабы твоея, и се, азъ буду яко едина от рабынь твоихъ.

        Узрите вредъ синодального перевода. Именно вредъ, ибо такие слова, какими переведёнъ этотъ стихъ, наносятъ человеку только вредъ. В этомъ стихе 2:13 написаны важные слова, какие сказала рухвь: «и яко глаголалъ еси въ сердце рабы твоея». Во-первыхъ, здесь слова «рабы», «рабынь» церковнославянского текста показываютъ вовсе не техъ «рабынь», какихъ подразумеваетъ читатель, читая синодальныйъ переводъ. Этим словом «раба» показывается образъ работницы, въ данномъ случае, на поле. И фраза «и се, азъ буду яко едина отъ рабынь твоихъ» вовсе не соответствуетъ синодальнойъ фразе «между темъ, какъ не стОю ни однойъ изъ рабынь твоихъ», а указываетъ на ЕДИНЕНИЕ рухви, какъ работницы на поле, съ другими такими же, какъ она, собирающими урожайъ. То есть, прямо противоположныйъ образъ. Синодальная фраза ««между темъ, какъ не стОю ни однойъ изъ рабынь твоихъ» является уничижительнойъ и принижающейъ человека, именно этимъ наносится вредъ. Запомните, дорогие читатели Библии, въ древнеславянскомъ языке никогда не формулируются фразы подобные этойъ синодальнойъ, и никогда не наносится никакойъ вредъ человеку либо животному и растительному миру планеты. Напротивъ, слова «яко глаголалъ еси въ сердце» всегда действительно проникаютъ въ сердце человека, а хорошие слова черезъ сердце приносятъ благо и всейъ плоти человека.

        И здесь ещё хочу обратить ваше внимание на слово «глаголалъ». Здесь написано не «глагола», а именно «глаголалъ», то есть, въ отличие отъ слова «глагола», у какого нетъ окончания, и поэтому оно можетъ действовать во всехъ временахъ и во всехъ родахъ – женскомъ, мужскомъ и среднемъ, у слова «глаголалъ» есть окончание, указывающее на мужскойъ родъ и на прошедшее время. Вотъ такимъ приёмомъ въ древнеславянскомъ языке можетъ указываться конкретное время – въ данномъ случае указано прошедшее время, и можетъ указываться родъ – мужскойъ, женскийъ или среднийъ, какъ въ данномъ случае указанъ мужскойъ родъ. Этимъ вамъ, внимательнымъ читателямъ, приведены примеры применения отдельныхъ вариацийъ словообразования во времени и роде.
        Следуемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
2:14 И сказал ей Вооз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба; она ела, наелась, и еще осталось.
2:15 И встала, чтобы подбирать. Вооз дал приказ слугам своим, сказав: пусть подбирает она и между снопами, и не обижайте ее;
2:16 да и от снопов откидывайте ей и оставляйте, пусть она подбирает [и ест], и не браните ее.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:14 И рече ей воозъ: уже часъ ясти, приближися убо семо, да яси хлебъ мой, и омочи укрухъ твой во оцетъ. И сяде руфь от страны жателей: и подаде ей воозъ пряжмо, и яде и насытися, и оста:
2:15 и воста собирати. И заповеда воозъ отрокомъ своимъ, глаголя: среди сноповъ да собираетъ, и не посрамите ю:
2:16 и носяще носите ей, и отлагающе отлагайте ей от сноповъ, и оставите ю собирати и ясти, и не возбраните ей.

        И говоритъ ейъ воозъ: уже часъ есть (кушать, вкушать пищу), приближайся поэтому сюда, да ешь хлебъ мойъ, и омочи кусокъ твойъ во оцетъ.
        Здесь вначале остановимся на слове «укрухъ», какойъ я перевела вамъ, какъ «кусокъ». Такъ вамъ более понятно. Но я обьясню, почему это такъ. Читаемъ «укрухъ» по-древнеславянски. Во-первыхъ, въ слове заложена фраза «у круг(а)хъ». Это потому, что хлебъ испоконъ вековъ обычно пекли круглымъ по форме, поэтому и любая часть хлеба – это была часть у круга. А слово «крухъ» возле «у», показываетъ образъ действия, когда хлебъ надламываютъ и ломаютъ руками, и верхняя корка печёного хлеба издаётъ вотъ этотъ  хрустящийъ звукъ: «крухъ». Вотъ по этимъ образамъ и получился «укрухъ» - въ вашемъ понимании современныхъ людейъ «кусокъ». Отсюда и слово «крошки» (хлебные или иные) – отъ того, что крошится, издавая этотъ звукъ: «крухъ-крухъ».

        Но далее я хочу обратить ваше внимание, какъ удивительнейшимъ образомъ несуразная чушь смогла закрепиться въ современномъ украинскомъ языке, где «оцетъ» сталъ уксусомъ. И синодальныйъ переводчикъ, зная это слово въ украинскомъ языке, тоже переводитъ это, какъ «уксусъ». Но это – полнейшая чушь! «Омочи укрухъ твойъ во оцетъ» означаетъ «омочи кусокъ твойъ вотъ въ это»! Слово «оцетъ» - это соединение словъ «оце» и «то», где при произнесении словъ вслухъ теряется «о», какъ бы, проглатываясь. Такъ испоконъ вековъ говорили древние славяне, когда приглашали вместе вкушать пищу – омочи укрухъ твойъ во оцетъ. И «оцетъ» - это могъ быть любойъ составъ соуса, какъ это теперь называется у современныхъ людейъ, куда обмакивали хлебъ, дабы это было вкуснее. Но никакъ не въ чистыйъ уксусъ, какойъ пить или съ чемъ-то вкушать безъ вреда для организма невозможно. «Оцетъ» - это была любая жидкая приправа къ блюдамъ, куда обмакивали хлебъ, кусокъ мяса и даже печёные или сырые овощи и фрукты.

        И села рухвь отъ стороны жателейъ. И далее въ синодальномъ переводе сказано, что он подалъ ейъ хлеба, но въ церковнославянскомъ тексте написано: «…и подаде ейъ воозъ пряжмо, и яде и насытися…». Такъ вотъ, «пряжмо» - это не «хлеба». Всегда читайте слово, внимательно глядя на составляющие его слова внутри слова: «пря-жмо». Жмо-жмать-жмакать-сжать, какъ жмутъ въ руке, напримеръ, фруктъ или овощь, выдавливая изъ него сокъ. И даже слово «жмыхъ», какъ остатки отъ выжатого зерна – тоже изъ этойъ серии образовъ действийъ, отъ слова «сжать, сжимать». А «пря» - это начальная форма словъ «пряность» и «прятать», и даже «прясть». Ибо что значитъ прясть? Это – процессъ, при какомъ, чтобы на выходе получился единыйъ кусокъ ткани или шерсти, вначале переплетаютъ между собойъ разные отдельные ниточки, какие, какъ бы, прячутся въ общемъ плетении и ихъ по одиночке почти не видно. То есть, въ этомъ процессе есть и прясть, и прятаться. А пряность потому такъ и названа, что разные вкусы разныхъ травъ, какъ ингредиентовъ, составляющихъ некийъ продуктъ, соединяясь между собойъ, какъ и при прядении, тоже прячутся въ единомъ вкусе нового на выходе продукта. 
        То есть, слово «пряжмо» буквально показываетъ некийъ пищевойъ продуктъ, въ какомъ вотъ это «жмаканное жмо» - то есть, полусухая мякоть, оставшаяся отъ выдавливания сока изъ чего-то (фрукта, овоща, гриба, корнеплода, зерна, даже коры дерева или кореньевъ растенийъ) смешана со спрятанными въ нёмъ и перемешанными пряностями – толчёными пряными травами. И въ итоге, получается кушание съ отменнымъ и отличающимъся отъ другихъ вкусомъ. Всё зависитъ отъ того, какойъ продуктъ жать (отжимать, выжимать) и получать изъ него «жмо», и съ какими пряностями его смешивать. И этотъ продуктъ  могли добавлять въ любые блюда – въ овощные, мясные, рыбные, въ выпечку хлеба, и это ещё и жарили или выпекали на открытомъ огне въ глубокойъ ёмкости, типа казана. Многие считаютъ, что раньше не было слова жарить, а процессъ жарки въ печи или на огне назывался – пряжить. И даже ряженка – изъ этойъ серии образовъ, связанныхъ съ воздействиемъ жара на молоко, только она отъ этого воздействия ещё и становится несколько иного цвета, чемъ молоко, и поэтому, какъ бы, становится ряженойъ, будто одевается въ другойъ цветъ. Вотъ такъ вотъ раскрываются красочные образы действийъ. Но, какъ вы теперь видите, это – не только воздействие жара, но и результатъ смешивания спрятанныхъ внутри пряностейъ и плодныхъ остатковъ после выжимания изъ нихъ сока для иныхъ нуждъ.

        Да, это могъ быть и хлебъ, какъ это перевёлъ синодальныйъ переводчикъ, но это могла быть и любая жареная еда, приготовленная такимъ вотъ образомъ.

        Женщина наелась и даже оставила что-то изъ этойъ еды и встала, чтобы идти собирать колоски дальше. И заповедалъ воозъ отрокамъ своимъ, глаголя: среди сноповъ пусть собираетъ, и не посрамите её: и носяще носите ейъ (то есть, отроки носили снопы другимъ работницамъ, и поэтому воозъ говоритъ, чтобы и ейъ носили), и отлагающе отлагайте ейъ отъ сноповъ, и оставляйте ейъ собирать и есть, и не запрещайте ейъ (не возбраните ейъ). То есть, здесь мы видимъ, что воозъ раскрывается своими лучшими, а никакъ не низменными качествами, и поэтому предстаётъ передъ читателями ещё более большимъ по широте своейъ души. Ну, прямъ, как о-о-огромныйъ во-о-о-озъ изобилия всего того, чего только себе можетъ представить и пожелать человекъ. Учитесь мыслить яркими образами.

        Синодальныйъ переводъ:
2:17 Так подбирала она на поле до вечера и вымолотила собранное, и вышло около ефы ячменя.
2:18 Взяв это, она пошла в город, и свекровь ее увидела, что она набрала. И вынула [Руфь из пазухи своей] и дала ей то, что оставила, наевшись сама.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:17 И собира до вечера на ниве, и измлати еже собра, и бысть яко ифи мера ячменя:
2:18 и взя, и прiиде во градъ. И виде свекровь ея еже собра: и изъемши руфь от недръ своихъ, даде свекрови своей, еже оставила, от нихже насытися.

        И собирала до вечера на поле, и измолотила что собрала, и было какъ «ифи мера» ячменя. Обратите внимание на синодальный переводъ – въ нёмъ исчезло слово «мера», и есть только слово «ефы», а не «ифи». Это все – результатъ трансформации языка при произношении: кто, какъ слышитъ, тот такъ и передаётъ другому, и пишетъ. И въ результате, появляется похожее, но всё-таки другое слово. Но это – такъ, небольшое отклонение отъ главнойъ сути. Важнее другое.

        Внимательно вглядитесь въ это сочетание словъ «ифи мера». Что вы слышите, современные русские люди? Вы прекрасно слышите здесь слово, какое вы сейчасъ пишете, какъ «эфемерныйъ», сами, поройъ, не понимая, что оно означаетъ. Вы вставляете это слово во все ваши любые умные и заумные тексты для того, чтобы показать вашу эрудированность, сногсшибательное владение словомъ, текстомъ и речью. Вы употребляете его и въ научнойъ, и въ публицистическойъ, и въ художественнойъ литературе, и даже въ бульварнойъ прессе, и деловомъ письме. Но даже сами не понимаете, что это такое, ибо даже ваши словари выдаютъ столько понятийъ и значенийъ этого слова, что въ нихъ можетъ запутаться даже титулованныйъ знатокъ чего бы то ни было.

        Въ вашемъ современномъ понимании «эфемерныйъ» - это:
- мнимыйъ, воображаемыйъ, призрачныйъ, обманчивыйъ,
- скоропреходящийъ, тотъ, что скоро долженъ исчезнуть, непрочныйъ, летучийъ мимолётныйъ, временныйъ, недолговечныйъ, зыбкийъ,
- нереальныйъ, ирреальныйъ, иллюзорныйъ, кажущийся, и даже эфирныйъ.

        И считается, что древнегреческое слово «ephemeros» дало жизнь не только прилагательному «эфемерныйъ», но и другимъ языковымъ единицамъ со схожимъ значениемъ. Напримеръ, ботаническимъ терминомъ «эфемеръ» называютъ растения съ короткимъ жизненнымъ цикломъ. Ефемеры и ефемероиды среди растительного мира очень широко представлены. Такъ въ биологии называется экологическая группа многолетнихъ травянистыхъ растенийъ съ очень короткимъ вегетационнымъ периодомъ, приходящимся на наиболее благоприятное время года, напримеръ, только на раннюю весну или только на осень. После образования плодовъ жизненные процессы приостанавливаются, а надземная часть растения полностью отмираетъ. Однако оно не погибаетъ, такъ какъ остаются подземные органы (луковицы, клубни или корневища), въ коихъ за периодъ вегетации былъ накопленъ запасъ питательныхъ веществъ. Въ более благоприятныйъ для растения периодъ вегетация возобновляется.
 
        Или другое научное слово «ефемериды», что тоже имеетъ несколько разныхъ значенийъ: такъ у васъ называются астрономические таблицы, определяющие небесные координаты Солнца, Луны и положение звёздъ и небесныхъ телъ на небосклоне въ опрелённые дни. И такъ же называются подёнки – отрядъ насекомыхъ, какие живутъ только одинъ день. А ещё «эфемериды» въ навигации это – параметры орбиты и ухода часовъ конкретного спутника, позволяющие определить его местоположение въ зависимости от времени. Также «ефемеридойъ» называется формула, по какойъ можно рассчитать моментъ наступления следующего момента минимума для затменныхъ переменныхъ системъ звёздъ.

        Видите, сколько различныхъ образовъ въ вашемъ мире даётъ вамъ это непонятное слово «эфемерныйъ»? А теперь вы видите, откуда пошло это слово? Изъ Библии, повествующейъ о древнихъ славянахъ.
 
        А теперь давайте прочтёмъ эти слова «ифи мера» буквально – по древнеславянскимъ буквамъ: «Иже Фертъ (твёрдо веющее Фъ) Иже мера». Видите? Это «Фъ» съ двухъ сторонъ обрамлено «Иже», и поэтому это – какъ, флюгеръ, что вертится и такъ, и этакъ, въ зависимости отъ дуновения ветра, въ какомъ и веетъ звукъ «ф-ф-ф-ф». Такъ вотъ и «ифи мера ячменя» можетъ быть совсемъ разнойъ. А помните раскладку слова «ячменя», представленнойъ вамъ въ предыдущейъ главе? Если сказать коротко, то «Я Черта изменяющаяся». Такъ вотъ, это длинное предложение стиха 2:17, завершающееся въ начале стиха 2:18: «И собира до вечера на ниве, и измлати еже собра, и бысть яко ифи мера ячменя: и взя, и прiиде во градъ» в нашемъ современномъ времени раскрывается совсемъ в иномъ понимании. И раскрывается эта фраза древнеславянскимъ ключомъ Слова Божьего:

        «И собирала до вечера на ниве, и измолотила что собрала, и было такъ подобно веющейъ волне воздуха мера «я» черты речейъ ведающихъ людейъ изменяющаяся: и взяла и придёт въ градъ».

        Тогда, какъ въ далёкомъ прошломъ эта «ифи мера ячменя» - это была зависящая отъ веяния воздуха и быстро изменяющаяся мера ячменя. То есть, эта мера ячменя каждыйъ разъ могла быть разнойъ, въ зависимости отъ дня сбора, полноты урожая, погодныхъ условий и другихъ обстоятельствъ. Эта мера каждыйъ разъ определялась божественнымъ веяниемъ глазомера человека въ зависимости отъ количества собранного урожая, и, какъ говорили древние славяне, «на весъ добра», дабы этого добра (будь то ячмень или что-то другое) хватило всемъ – и темъ, кто лично собралъ урожайъ и отмерялъ добро на глазомеръ, и темъ, кому отмеряли. Когда собранного урожая было много, то и «ифи мера» была большойъ. А когда собранного урожая было мало, то и «ифи мера» была соответствующейъ. Это действительно было непрочно и переменчиво. И какъ и въ томъ прошломъ времени эта же переменчивая мера дошла и до нашихъ днейъ, только теперь уже во всёмъ – въ любомъ понятии, въ любойъ сфере жизни. Но безъ прошлого, какимъ бы разнымъ оно ни было и отъ чего бы не зависело, нетъ будущего. И чтобы понять своё будущее нужно окунуться въ прошлое. Читаемъ далее.
 
        Синодальныйъ переводъ:
2:19 И сказала ей свекровь ее: где ты собирала сегодня и где работала? да будет благословен принявший тебя! [Руфь] объявила свекрови своей, у кого она работала, и сказала: человеку тому, у которого я сегодня работала, имя Вооз.
2:20 И сказала Ноеминь снохе своей: благословен он от Господа за то, что не лишил милости своей ни живых, ни мертвых! И сказала ей Ноеминь: человек этот близок к нам; он из наших родственников.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:19 И рече къ ней свекровь ея: где еси собирала днесь, и где работала? да будетъ благословенъ познавый тя. И поведа руфь свекрови своей, где работала, и рече: имя мужу воозъ, у негоже работахъ днесь.
2:20 Рече же Ноемминь снохе своей: благословенъ есть Господемъ, яко не остави милости своея съ живыми и со умершими. И рече ей Ноемминь: ужикъ есть намъ мужъ той, и есть от ужикъ нашихъ.

        И рече къ нейъ свекровь ея: где ты собирала теперь, и где работала? Да будетъ благословенъ познавшийъ тебя! Обратите внимание, будетъ благословенъ не «принявшийъ» тебя, какъ это написалъ синодальныйъ переводъ, а «познавшийъ». Будетъ благословенъ тотъ, кто ПОЗНАЕТЪ эту женщину, а познаетъ – это ПО(сле) ЗНАЕТЪ, то есть, после чего-то (после какихъ-то событийъ) получитъ некие знания, благодаря какимъ онъ станетъ благословенъ – то есть, благо словомъ своимъ будетъ творить.

        И поведала рухвь съ векомъ крови (свекрови) своейъ, где работала, и рече: имя мужу воозъ, у него же работала сегодня.

        Рече же Ное, мыслящийъ минувшимъ съ векомъ крови своейъ: благословенъ есть Господемъ, кто не оставилъ и не оставитъ милости своейъ съ живыми и съ умершими.

        И рече ейъ Ное, мыслящийъ минувшимъ: ужикъ есть намъ мужъ тотъ, и есть от ужиковъ нашихъ. То есть, тотъ, кто не оставилъ и не оставитъ милости своейъ съ живыми и съ умершими, тотъ есть намъ ужикомъ – последнимъ родственникомъ, на комъ завершается родъ, и онъ есть отъ дальнихъ родствениковъ нашихъ, а, значитъ, этотъ человекъ близокъ къ намъ.

        Эти слова Библии во все времена говорятъ о томъ, что тотъ, кто будетъ милостивъ ко всемъ живымъ и умершимъ, тотъ есть намъ (каждому человеку) близкимъ, словно, дальнимъ родственникомъ по роду. И, соответственно, и относиться къ такому человеку нужно, какъ къ своему родственнику.

        И эти слова соотносимы не только къ рухви и её свекрови – они соотносимы ко всемъ людямъ, жившимъ на планете во все времена и живущимъ сейчасъ.
        Следуемъ далее.

        Синодальныйъ переводъ:
2:21 Руфь Моавитянка сказала [свекрови своей]: он даже сказал мне: будь с моими служанками, доколе не докончат они жатвы моей.
2:22 И сказала Ноеминь снохе своей Руфи: хорошо, дочь моя, что ты будешь ходить со служанками его, и не будут оскорблять тебя на другом поле.
2:23 Так была она со служанками Воозовыми и подбирала [колосья], доколе не кончилась жатва ячменя и жатва пшеницы, и жила у свекрови своей.

        Церковнославянскийъ текстъ:
2:21 И рече руфь ко свекрови своей: и мне убо рече: ко отроковицамъ моимъ пристани, дондеже скончаютъ всю жатву, яже есть мне.
2:22 И рече Ноемминь къ руфи снохе своей: благо, дщи, яко ходила еси со отроковицами его, и не сопротивятся тебе на иной ниве.
2:23 И приста руфь ко отроковицамъ воозовымъ собирати [класы], дондеже скончася жатва ячменя и пшеницы: и сяде со свекровiю своею.

        И сказала рухвь свекрови своейъ: и мне даже сказалъ: къ девушкамъ моимъ присоединись, пока не окончатъ всю жатву мою. И сказала Ноемминь рухви снохе своейъ: благо, дочь, что ты ходила теперь съ девушками его, и не будутъ противъ тебя на инойъ ниве. И рухвь присоединилась къ девушкамъ воозовымъ собирать колоски, пока не окончилась жатва ячменя и пшеницы: и осталась (сяде-осела) со свекровью своейъ.
        Но это – ещё не есть конецъ тойъ жатвы, когда ВСЁ заканчивается. Ибо повествование о рухви и о пути, ведающемъ Богомъ данную жизнь, продолжается.
        Читаемъ следующую главу.