Адвокат мог не знать

16

Лана обвилась вокруг него, и Даг почувствовал легкий аромат ее духов. После поцелуя он не мог ни о чем думать. Он был как будто одержим, и это началось с того самого момента, когда она впервые поцеловала его у выхода из ресторана.

Дуглас еще не решил, следует ли ему выжечь из себя это желание, изгнать его без остатка или сохранить. Он знал только одно: она нужна ему. Прямо сейчас.

— Позволь…

Кресло угрожающе заскрипело под ними. С улицы донесся звук мощного мотора, работающего на холостых оборотах. Но Дуглас мог думать только об одном: как бы побыстрее справиться с пуговицами на ее блузке и добраться наконец до нее самой.

— Я как раз собиралась. — Сердце Ланы стучало молоточком. Лана была полна этим мерным, отдающим по всему телу стуком — мощным ритмом жизни. Лана слегка отодвинулась, чтобы Даг мог быстрее справиться с препятствием. — Знаешь, твои очки меня просто прикончили!

— Я их больше никогда не сниму.

— Ну это уж крайность. — Лана сама сняла с него очки, аккуратно сложила. Положив их на стол, она расстегнула пуговицы своей белой оксфордской блузки. — Они уже сделали свое дело, поэтому отложим их в сторону.

— Могу сказать то же самое о костюме в полосочку. Эти узенькие полоски меня просто убивают.

— Оно и понятно! Костюм от братьев Брукс.

— Благослови их бог. — Она была бесподобна: Даг никогда не видел такой нежной, молочно-белой кожи. Ему хотелось попробовать ее на язык. — Но почему бы нам… — Он стянул жакет с ее плеч до локтей. Блузка была расстегнута, под ней виднелся шелковый лифчик, обтягивающий плавные изгибы груди. — Потрясающий вид, — сказал Даг и бросился ее целовать, захватывая эту нежную белую кожу зубами.

Лана благоухала свежестью и женственностью. Часто бьющаяся под его губами жилка у нее на шее еще больше усиливала волнение. Итак, ее руки были скованы рукавами жакета, грудь была обнажена. Она как будто доверила ему власть над собой, и было в этом что-то безумно эротичное.

Лана целиком отдалась на волю темной волны страха и желания, захлестнувшей ее, когда его губы вновь впились в ее рот.

Дуглас поднялся так плавно, что у нее перехватило дух: она не подозревала в нем такой силы. Ее сердце пропустило несколько тактов, пока он нес ее к кровати, не прерывая поцелуя.

И вот она очутилась под ним на постели. Ее руки окончательно запутались в жакете, ее тело было в его власти, она чувствовала себя пленной принцессой. Даг дернул, и ее руки оказались свободными, но не успела она шевельнуться, как он откатился и перевернул ее на живот.

— Ничего не имею против братьев Брукс, — пояснил Даг, расстегивая «молнию» на ее юбке, — но вместе с ними нам тут будет тесновато, тебе не кажется? Так что давай от них избавимся.

Лана изогнулась и заглянула себе через плечо. Волосы косой волной упали ей на глаза.

— В таком случае мистеру Леви Штраусу тоже здесь не место.

— Сейчас мы его турнем! — Даг стащил с себя рубашку и провел пальцами по ее позвоночнику. — Красивая спинка, советник. — Он стянул юбку с ее бедер и отбросил в сторону. На Лане были чулки с кружевной оборкой и крошечные трусики белого атласа, явно не от солидных братьев Брукс. — Все остальное тоже отлично выглядит.
Лана засмеялась, хотела бросить что-то в ответ, но из ее рта вырвался только слабый стон, когда его губы вслед за пальцами пустились вниз по ее позвоночнику. Даг провел пальцем по кружеву чулка, а ее пальцы вцепились в покрывало.

— Знаешь, теперь, когда я тебя увижу в одном из твоих адвокатских костюмчиков, буду думать только о том, что прячется под ним.

— Против этого мне нечего возразить.

Даг вел ее все дальше и дальше к пику наслаждения. Лана перестала ощущать свое тело, она словно стала бесплотной, растворялась в зыбком сером тумане и ни о чем не думала. Зачем о чем-то думать, когда можно просто… утонуть.

Даг услыхал ее вздох, увидел, как она обмякла. Ее тело было в его власти — исследуй, пробуй, смакуй. Тонкая талия, округлые бедра, хрупкие лопатки… Даг расстегнул лифчик, лизнул кожу у нее на спине.

Лана замурлыкала от удовольствия.

Он медленно перевернул ее, поцеловал в губы. Потом его губы скользнули к ее шее, к груди. Мягкая, нежная, шелковистая кожа, уже наливающаяся жаром. Ее руки начали гладить его волосы, плечи, спину. Она стянула с него футболку.

Плоть скользила и терлась о плоть. Лана задрожала. «А он терпелив, — подумала она. — И такой внимательный… Ничего не упускает». Даг давал, а не только брал, получал наслаждение и дарил его. Ее тело было охвачено возбуждением, а сердце замирало.

Лана выгнулась, предлагая ему большее, прошептала его имя, когда руки и губы Дага стали проявлять нетерпение. Они стали быстрыми и настойчивыми, высекали искры наслаждения, разжигали тлеющий огонь. Даг оттянул резинку ее трусиков, просунул руку внутрь, проник в нее. Ее ногти впились ему в плечи. Он видел, как ее глаза стали невидящими, лицо вспыхнуло нежным румянцем. Лана вскрикнула, но Даг заглушил этот крик поцелуем, упиваясь ее ртом, пока ее тело содрогалось в оргазме.

Теперь ощущения накатывали на нее бурными волнами, их невозможно было ни осмыслить, ни удержать. Ей хотелось его всего целиком, она жаждала этого проникновения. Ее бедра беспокойно задвигались, когда Лана наконец освободила Дага от джинсов, а пальцы устремились к его плоти.

— Даг, Даг, — не помня себя, повторяла она, направляя его в себя.

Наслаждение пронзило его подобно ракете. Боже, как хорошо заполнить ее всю до отказа, ощутить ее влажный влекущий жар. Даг усилием воли заставил себя сдержаться и двигаться медленнее, упиваясь каждым содроганием их вскидывающихся и опадающих тел.

Свет за окном угасал. Отблески вечерней зари осветили лицо Ланы. Даг смотрел, как трепещут ее ресницы, как отчаянно бьется жилка у нее на шее. Ее голова бессильно откинулась назад. Наслаждение нарастало с каждым медленным, словно крадущимся толчком.

Потом он почувствовал, как она сжалась вокруг него, впился губами в ее губы и стремглав бросился вниз.

— Даг? — Лана пропустила его волосы между пальцами и взглянула на окно. С того места, где она лежала, ей был виден свет уличных фонарей.

— Угу…

— О том, что было, могу сказать только одно. — Она протяжно вздохнула и потянулась, насколько позволяло его тело, распластанное на ней. — М-м-м-м-м…

Его улыбку она скорее почувствовала, чем увидела.

— Исчерпывающая характеристика!

— Теперь, считай, я задолжала тебе ужин.

— Пожалуй, да. Означает ли это, что ты собираешься надеть полосатый костюмчик, чтобы я опять возбудился?

— Да нет, я собиралась спросить, не можешь ли ты одолжить мне рубашку? Пойду посмотрю, что можно соорудить из того, что у тебя есть на кухне.

— Рубашку одолжить могу, но предупреждаю: на кухне у меня почти ничего нет.

— Я даже из «почти ничего» могу сделать очень многое. Ах да, я должна еще кое-что сказать.

Даг поднял голову и вопросительно посмотрел на нее:

— Что?

— Няня будет с сыном до полуночи. Надеюсь, у тебя в доме все же найдется что-нибудь существенное, потому что я с тобой еще не закончила.

Даг улыбнулся ей широкой улыбкой человека, польщенного до глубины души.

— Как это получилось, что прежде, когда я приезжал в город, мы с тобой ни разу не встречались?

— Видимо, время не пришло. Теперь тебе будет меня не хватать всякий раз, когда ты будешь уезжать.

Ее слова были справедливы. Даг перевернулся на спину и встал.

— Я должен оценить одну библиотеку, — сказал он, направляясь к стенному шкафу. — В Мемфисе.

— Вот как! — Лана села, стараясь сохранять выдержку. — Когда ты уезжаешь?

— Через пару дней. — Даг наконец вытащил свежую рубашку. — Я вернусь, как только закончу. — Он повернулся, подошел к ней и протянул рубашку. — Думаю, мне не стоит отлучаться надолго, пока длится вся эта заваруха.

Лана кивнула, соскользнула с кровати и надела рубашку.

— Не могу не согласиться. Семья нуждается в тебе.

— Да, но есть еще кое-что.

Она оглянулась через плечо, застегивая пуговицы.

— Да?

— Похоже, я с тобой тоже еще не закончил.

— Вот и хорошо. — Подойдя к нему, она поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы. — Вот и отлично. Привези мне из Мемфиса самый дурацкий сувенир, какой только сможешь найти.

С этими словами Лана ушла на кухню. Даг провел пальцами по волосам и отправился следом за ней.

— Лана, я не знаю, что ты ищешь.

Она открыла холодильник и наклонилась, заглядывая в него. Рубашка соблазнительно задралась у нее на бедрах.

— Думаешь, я знаю? Вот найду, тогда и пойму.

— Я говорю не о еде.

— Я знаю, о чем ты говоришь. — Лана оглянулась на него. — Не нервничай, Даг. Я, как никто, умею жить минутой. — Вновь устремив взгляд в недра холодильника, она сокрушенно покачала головой. — И ты, очевидно, тоже, раз у тебя тут есть три бутылки пива, литр молока, пара яиц и неоткрытая банка майонеза.

— Ты пропустила кусок ветчины. Вон на той полке.

— Гм! Что ж, я люблю, когда мне бросают вызов.

Открыв дверцы буфета, она обнаружила несколько разнокалиберных тарелок, три стакана, одинокий винный бокал и коробку хрустящих кукурузных хлопьев. Последняя находка заставила ее бросить жалостливый взгляд на Дага.

— Детская слабость, — поспешно объяснил он.

— Кроме того, у тебя тут картофельные чипсы, банка соленых огурчиков, полбатона белого хлеба и полупустой пакет печенья.

— Я же тебе говорил, у меня почти ничего нет. Почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать? Или заказать на дом, если хочешь.

— Думаешь, я не смогу приготовить ужин из подручных материалов? Ошибаешься. Мне нужна кастрюлька, чтобы сварить яйца. Кастрюля-то у тебя есть?

— Есть. Пива хочешь?

— Нет, спасибо.

Даг достал кастрюльку и протянул ей.

— Сейчас вернусь.

Лана закатала рукава рубашки и принялась за работу. Вода в кастрюльке уже закипала, когда Даг вернулся с бутылкой вина в руке.

— Перебежал через дорогу. Винный магазин, — в телеграфном стиле сообщил Даг, слегка запыхавшись.
— Очень мило с твоей стороны! С удовольствием выпью бокал вина.

— Что ты готовишь?

— Сандвичи с яйцами и ветчиной. Сопроводим их чипсами и представим себе, что у нас пикник.

— Идет!

Он открыл бутылку и налил ей вина в единственный бокал.

— Как относится твоя мать к тому, что ты не умеешь готовить?

— Мы стараемся избегать этой болезненной темы. Музыку включить?

— Давай. А свечи у тебя есть?

— Самые простые, на случай отключения электричества.

— Сойдут.

Лана приняла идею пикника совершенно серьезно и расстелила одеяло на полу в гостиной. При зажженных свечах, на фоне тихой музыки, они съели сандвичи и выпили вино. Потом они опять занимались любовью, нежно и неспешно, прямо на одеяле, и наконец свернулись, обнявшись, уставшие и счастливые.

Они даже не пошевелились, когда где-то вдалеке завыли сирены.

— Мне пора, — сказала наконец Лана и чмокнула Дага в кончик носа.

Даг ощутил такое страстное желание ее удержать, что ему даже страшно стало.

— Может, сходим в кино, когда я вернусь?

Ей понравилось, что на этот раз он сам ее пригласил.

— Давай. — Лана начала подниматься, и тут в ее портфеле на другом конце комнаты зазвонил сотовый телефон. Она вскочила на ноги. — Это, должно быть, няня.

Даг заметил мгновенно вспыхнувший в ее глазах страх.

Она рывком раскрыла портфель, приказала себе не паниковать и схватила телефон.

— Алло? Что… Что? О мой бог! Да. Да, я сейчас буду.

Она бросилась в спальню, на ходу отключая телефон. Даг кинулся за ней.

— Тайлер? Что случилось с Тайлером?

— С ним все в порядке. — Лана схватила свою блузку. — О боже, Даг! О боже! Пожар в моей конторе!

Ничего иного не оставалось, как стоять и смотреть. Стоять на другой стороне улицы и смотреть, как часть ее жизни исчезает в дыму и пламени. Ей приходилось терять нечто гораздо большее. Нечто куда более ценное и дорогое, чем контора, оргтехника, бумаги и мебель. И все же ей было до слез жаль старинного городского дома, его комнат причудливой формы и красивого вида из окон.

Пожарные залили водой дома по обе стороны от ее конторы, и то, что еще недавно было аккуратными палисадниками, теперь превратилось в болото, засыпанное сверху грудой обломков и пепла. Дым клубами валил из разбитых окон и поднимался к звездному летнему небу.

Десятки людей высыпали на улицу или останавливали свои машины, чтобы поглазеть на пожар.

Лана увидела молодую семью — мужа и жену с двумя детьми, — занимавшую квартиру на втором этаже соседнего дома. Они в испуге жались друг к другу, держа в руках какие-то впопыхах захваченные вещи, и ждали, надеясь, что огонь не перекинется на их дом.

— Лана!

— Роджер!

Она едва не разрыдалась, увидев его в пижамной блузе, заправленной в брюки, и в шлепанцах на босу ногу, удержалась от слез и крепко схватила его за руку.

— Меня разбудили сирены, — объяснил он. — Я выглянул в окно, но увидел только дым. Вы были там, внутри?

— Нет, я была с Дагом. Кто-то позвонил мне домой и сказал няне. Она позвонила мне по сотовому. О господи, хоть бы не перекинулось, хоть бы больше нигде не загорелось.

Роджер бросил взгляд на Дага.

— Пожалуй, надо найти местечко, где бы вам присесть.

— Бесполезно, — ответил Даг. — Я уже пытался.

— Не понимаю, как это могло случиться. Я пригласила пожарную инспекцию, когда арендовала дом, они все проверили. Всю проводку… все. Я была осторожна.

— Посмотрим, что скажут пожарные, — сказал Даг, и Роджер почувствовал, как упал камень с его души, когда его внук наклонил голову и прижался губами к макушке Ланы.

Колли услыхала о пожаре на следующий день в шесть тридцать утра, когда ее разбудил Джейк.

— Убирайся, или я тебя убью.

— Просыпайся, Данбрук. Вчера вечером сгорела контора твоего адвоката.

— Что? — Она перевернулась на другой бок, откинула назад волосы и заморгала. — Лана? О боже! Где она?

— С ней все в порядке. — Колли уже собиралась выпрыгнуть из постели, но Джейк схватил ее за плечо и удержал. — Деталей я не знаю, только то, что было в утренних новостях. Но они сказали, что в конторе никого не было, когда начался пожар.

— Черт! — Колли потерла лицо руками и снова откинулась на подушку. — Все у нас не слава богу! Что говорят о причинах пожара?

Джейк сел рядом с ней на спальный мешок.

— Подозревают поджог. Идет расследование.

— Поджог? Кто мог… — Тут ее разум наконец проснулся. — Она же мой адвокат!

— Вот именно.

— В этой конторе хранились записи о наших поисках.

— Ты все верно поняла.

— И все-таки это натянутое предположение.

— Оттуда, где я сижу, оно не кажется натянутым. Может, выяснится, что это дети баловались со спичками или домохозяин проигрался в карты и решил сорвать куш на страховке. Но, вполне возможно, кому-то не нравятся твои попытки выяснить, что с тобой произошло двадцать восемь лет назад. — Джейк коснулся пальцем едва затянувшейся ссадины у нее на лбу. — Мы здесь особой популярностью не пользуемся.

— Наверное, мне надо ее проведать и тут же уволить. У нее ребенок, Джейк. Я не хочу, чтобы с ней или с ее сынишкой что-то случилось только из-за того, что она помогает мне искать ответы.

— Я мало ее знаю, но у меня сложилось впечатление, что она не из тех, кто легко отступает.

— Может, и нет, но я ее подтолкну. А потом съезжу в Атланту. Уходи, мне нужно одеться.

— Мне уже приходилось наблюдать за этим процессом. — Джейк так и не сдвинулся с места, пока она выбиралась из мешка. — Хочешь встретиться с сыном Карлайла лицом к лицу?

— А у тебя есть идея получше?

— Нет. Вот потому-то я и навел справки. Есть рейс на Атланту через два с половиной часа. Имеется пара свободных мест.

Она обернулась и посмотрела на него, потянувшись за джинсами.

— Мне хватит одного места.

— Вот и хорошо. Больше все равно не получишь. Второе место достанется мне. Я лечу с тобой, Колли, — сказал он, не дав ей раскрыть рот. — Твое разрешение мне не требуется. Мы можем спорить до хрипоты, но я все равно одержу верх. Поэтому тебе стоит хоть раз в жизни смириться с поражением без скандала. Одна ты не полетишь. Все, разговор окончен.

— Ты нужен здесь, на раскопках.

— Раскопки подождут. Ну давай, решай, а то на рейс не попадешь. Уж об этом я позабочусь, — пообещал Джейк, одним резким движением поднимаясь с пола на ноги. — Я еще не забыл, каким интересным местом может стать спальный мешок, если затащить тебя в него голышом.

Поскольку на ней ничего не было, кроме безразмерной футболки до колен, Колли решила, что на его стороне и так уже слишком большое преимущество.

— Если уж мы оба летим, тебе стоит известить Лео. Дай мне десять минут. Заедем к Лане по пути в аэропорт.

— Вот это другой разговор. — Джейк направился к двери, но остановился. — Я не дам тебя в обиду. Вот тебе и весь сказ. Придется тебе к этому привыкать.
— Мы оба знаем, что я могу сама позаботиться о себе.

— Да, мы это знаем. Но ты все никак не можешь понять, что так будет не всегда.

— Нет, это не дети баловались со спичками. — Лана сидела у себя в кухне и пила уже бессчетную за это утро чашку кофе. Голос у нее охрип от волнений и усталости. — Они говорят, что пожар начался на втором этаже в моей конторе. Они даже нашли место проникновения: замок задней двери взломан. Они не могут сказать, было ли что-то украдено из моих бумаг или с моего компьютера. Похоже, этот чертов поджигатель просто разлил горючее по столу и по полу, проложил дорожку в коридор и на лестницу, набросал там бумаг, а потом бросил зажженную спичку и ушел.

— Это официальная версия?

— Поджог. Чистый как слеза. Так мне сказали пожарные. Следователь может сказать немного больше. Хорошие новости состоят в том, что огонь не перекинулся на соседние дома. Этот ублюдок даже не подумал о том, что рядом спят люди, дети… — Она резко отодвинула чашку. — И главное, он не подумал о том, что у меня дома хранятся копии всех файлов. Я каждый вечер копирую все на гибкие диски и уношу их домой.

— Вот оно что! — Джейк зашел ей за спину и начал массировать плечи. — Значит, он не знал про твою страсть к порядку.

— Вот именно! Спасибо, Джейк, — Лана испустила вздох облегчения. — Я бы тебя поцеловала, да только встать не могу. К тому же Колли это вряд ли понравится.

— Он сам хозяин своим губам, — с вызовом сказала Колли. Но она не могла отвести глаз от рук Джейка, разминающих плечи Ланы. «Он действовал спонтанно, — вдруг поняла она. — Увидел, что Лане плохо, и поспешил на помощь». — Мне очень жаль, что все так получилось, Лана. Очень жаль. Ты уволена.

— Не поняла…

— Пришли мне счет за оказанные услуги, и я выпишу тебе чек. Очень не хочется лишать тебя массажиста, но нам пора на самолет.

Плечи Ланы под руками Джейка окаменели.

— Если ты думаешь, что можешь мне заплатить и выставить за дверь только потому, что поджог может быть связан с работой, которую я делаю для тебя, значит, ты с самого начала наняла не того адвоката. Подавись своими деньгами. Я их не возьму, и ты не сможешь мне указывать, что делать и чего не делать.

— Нашла коса на камень, — объявил Джейк, продолжая массаж. Про себя он решил, что сейчас самое безопасное место для него — за спиной у Ланы.

— Если я не хочу, чтобы ты совала нос в мои дела, значит, ты не будешь совать нос в мои дела!

— Если я на тебя не работаю, ты не смеешь указывать мне, что делать!

— Ради всего святого, Лана! Если поджог связан со мной, ты даже представить себе не можешь, что будет дальше. Тебе надо подумать о сыне.

— Не тебе меня учить, как быть хорошей матерью и заботиться о ребенке. И не надейся, что я разорву договор, потому что становится жарко. Тот, кто сжег мою контору, заплатит мне за это. Так или иначе.

Колли откинулась на спинку стула и забарабанила пальцами по столу.

— Тогда какого черта я тебе плачу, если ты так и так будешь работать?

— Таковы правила честной игры.

— А ты спроси у Грейстоуна. Он тебе скажет, что я люблю грязную игру.

— Она просто обожает грязную игру, — с готовностью подтвердил Джейк. — Но с тобой она будет играть по-честному, потому что ты ей нравишься. Просто сейчас она злится: я же говорил, что ей не удастся тебя стряхнуть.

Колли бросила на него испепеляющий взгляд.

— Заткнись. Кто тебя просил?

— Ты просила.

— Дети, дети, не ссорьтесь! Куда летите?

— Я… Мы, — поправила себя Колли, увидев, как нахмурился Джейк, — слетаем в Атланту поговорить с сыном Карлайла.

— А почему ты думаешь, что тебе удастся то, чего не сумел добиться детектив?

— А я не оставлю ему выбора.

Джейк наклонился к самому уху Ланы и продекламировал театральным шепотом:

— Она умеет так вцепиться в глотку, что никуда не денешься.

— Я просто умею стоять на своем.

— Мне жаль вас огорчать, дети мои, но вы все еще глубоко женаты. — Лана почувствовала, как пальцы Джейка впились ей в плечи, и увидела, как поморщилась Колли. — Но, как бы то ни было, я считаю, что это отличная мысль. Ему будет не так-то легко вам отказать. Если он захочет поговорить со мной, пусть позвонит. Дайте ему мой домашний и сотовый. Я буду работать дома, пока не найду новое помещение для конторы.

Контора Карлайла дышала аристократизмом старого Юга. Приемная, обшитая дубовыми панелями, была обставлена отполированной до блеска старинной мебелью. В воздухе витало ощущение деловитости и солидности. И женщина, сидевшая за громадным письменным столом резного дуба, была под стать обстановке: такая же шикарная и дорогая. Голос у нее был тягучий и сладкий, как патока, но позвоночник, видимо, отлит из легированной стали. Латунная табличка, стоявшая на столе, извещала, что ее зовут мисс Биддл.

— Мне очень жаль, но календарь мистера Карлайла забит до отказа. Я с удовольствием назначу для вас встречу. У него есть «окно» в четверг на будущей неделе.

— Мы сегодня улетаем из города, — сказала Колли.

— Это весьма прискорбно. Возможно, я сумею выкроить время для телефонного разговора.

— А вам не кажется, что телефонные разговоры лишены волнующего эффекта присутствия, — Джейк включил на всю мощь свою обаятельную улыбку, — мисс Биддл?

— Это зависит от того, кто говорит. Хоть намекните, в чем заключается ваше дело, и я направлю вас к одному из заместителей мистера Карлайла.

— Это личное дело, — рявкнула Колли, чем и заслужила мягкий упрек во взгляде, брошенном на нее мисс Биддл.

— Я с радостью передам мистеру Карлайлу сообщение и, как я уже сказала, назначу встречу на будущий четверг.

— У нас личное семейное дело, — пояснил Джейк. Он наступил на ногу Колли и не убирал ботинка, продолжая разговор с мисс Биддл. — Дело касается Маркуса Карлайла, отца Ричарда. Если вы сегодня найдете для нас «окошко» хоть в несколько минут, я думаю, он не откажется с нами поговорить.

— Вы родственники мистера Карлайла?

— Кое-какая связь имеется. Мы в Атланте ненадолго. Эти несколько минут могут иметь большое значение для нас и, я думаю, для Ричарда тоже. Полагаю, он не захочет, чтобы мы возвращались в Мэриленд, не поговорив с ним.

— Сообщите мне ваши имена, и я передам ему, что вы здесь. Это все, что я могу сделать.

— Колли Данбрук и Джейкоб Грейстоун. Мы ценим вашу помощь, мисс Биддл.

— Прошу вас подождать. Я сообщу мистеру Карлайлу, как только он закончит разговор по телефону.

Как только Джейк убрал ботинок с ее ноги, Колли чувствительно пнула его в лодыжку и прошла к одному из мягких кресел с подголовником.

— Вряд ли ложь поможет нам пробраться за эту дверь, — проворчала она.

— Я не лгал. Я всего лишь уклонился от прямого ответа. И я растопил ее сердце настолько, что она пошла докладывать ему о нас.
Мисс Биддл вернулась.

— Мистер Карлайл может уделить вам десять минут. Поднимитесь по лестнице на второй этаж. Его ассистентка вас проводит.

— Спасибо! — Поднимаясь по лестнице, Джейк взял Колли под руку. — Видела? Не следует недооценивать силу уклончивого ответа.

Второй этаж оказался не менее импозантным, чем первый. Как и сам Ричард Карлайл. Высокий, хорошо сложенный, он встал из-за стола им навстречу. Его подернутые сединой волосы были великолепно подстрижены и зачесаны назад над высоким лбом. Нос и губы были тонковаты. Когда он протянул руку для пожатия, Колли заметила запонки с монограммой. Часы «Ролекс». Усеянное бриллиантами обручальное кольцо.

Ей вспомнилось, как Генри Симпсон описывал Маркуса Карлайла: красивый мужчина, динамичный, с изысканным вкусом. «Яблочко от яблони…» — подумала она.

— Мисс Данбрук, мистер Грейстоун. Боюсь, что у вас передо мной неоправданное преимущество. Мне неизвестно о каких-либо родственных связях между нами.

— Речь идет о связи с вашим отцом, — сказала Колли. — О его связи с моей семьей. Мне необходимо его найти.

— Вот как. — Выражение вежливого интереса исчезло с его лица. — Поскольку это уже второй запрос по поводу моего отца за последние несколько дней, смею предположить, что они взаимосвязаны. Я ничем не могу вам помочь, мисс Данбрук. И я крайне ограничен во времени, поэтому…

— И вы не хотите знать, в чем дело?

Ричард Карлайл вздохнул.

— По правде говоря, мисс Данбрук, вряд ли вы можете меня удивить какими-то новостями о моем отце. А теперь прошу меня извинить…

— Он организовывал похищение, транспортировку и продажу грудных детей бездетным парам, которые платили ему большие гонорары, не подозревая, что дети были похищены. Он составлял для них фальшивые бумаги об усыновлении, не зарегистрированные ни в одном суде.

Ричард уставился на нее, не мигая.

— Это нелепо! И я вас предупреждаю: подобные утверждения в суде квалифицируются как клевета.

— Только не в том случае, когда они основаны на реальных фактах. Когда есть доказательства.

Он продолжал следить за ней бесстрастным взглядом голубых глаз. Колли подумала, что в суде он, вероятно, считается грозой присяжных.

— Какие у вас могут быть доказательства?

— Ну, для начала, я сама. Я была украдена в младенческом возрасте и продана супружеской паре, клиентам вашего отца. Передача произошла в его бостонской конторе в декабре 1974 года.

— Вас дезинформировали, — уверенно возразил Карлайл.

— Ничего подобного. У меня накопилось много вопросов к вашему отцу. Где он?

Ричард долго молчал. В комнате стало так тихо, что Колли было слышно, как он дышит.

— Вы же не думаете, что я поверю вам на слово.

Колли достала бумаги из портфеля.

— Копии документов об удочерении. Можете проверить. Они так и не были зарегистрированы в суде. Копии счетов, выставленных вашим отцом за мое удочерение. Копии результатов анализов, подтверждающих, что я биологическая дочь Джея и Сюзанны Каллен, чья грудная дочь была похищена в декабре 1974 года. Копии полицейских отчетов. — Она свалила всю груду бумаг на его стол.

— Советую прочесть, — добавил Джейк, усаживаясь в кресло. — Можете не спешить.

Пальцы Ричарда слегка дрожали, когда он извлек из нагрудного кармана очки в золотой оправе. Не сказав ни слова, он начал читать бумаги.

— Это вряд ли можно назвать доказательством, — проговорил он наконец. — Вы обвиняете человека в похищении, в торговле детьми, в подлоге. — Сняв очки, он отложил их в сторону. — Каковы бы ни были мои личные разногласия с отцом, в подобные обвинения я не верю. Если вы будете на них настаивать, мне придется подать на вас в суд.

— Подавайте, — согласилась Колли. — Я не остановлюсь, пока не получу ответы на свои вопросы. Я не остановлюсь, пока люди, ответственные за то, что случилось с Калленами и с другими семьями, не понесут наказание. Где ваш отец?

— Я не видел своего отца более пятнадцати лет, — раздраженно бросил в ответ Карлайл. — А если бы я и знал, где он, вам все равно не сказал бы. Я намерен лично заняться этим делом, можете не сомневаться. Я не верю, что ваши утверждения имеют под собой какую-то почву. Но если я обнаружу нечто противоположное, я сделаю все, чтобы разыскать моего отца и… я сделаю все возможное.

— Было предпринято уже несколько попыток помешать нам найти его, а вместе с ним и ответы на наши вопросы, — вставил Джейк. — Нападение с применением насилия, поджог.

— Ради всего святого! Ему девяносто лет. — Самообладание изменило Ричарду, он нервно провел рукой по волосам. — Когда я видел его в последний раз, он поправлялся после инфаркта. У него слабое здоровье. Он просто физически не в состоянии напасть на кого-то или поджечь дом.

— Человек, способный организовать черный рынок по торговле детьми, мог запросто нанять кого-то для грязной работы.

— Я не говорил, что мой отец имеет отношение к торговле детьми! Все, что я здесь вижу, это либо предположения, либо случайные совпадения. Человек, которого я знал, был никудышным мужем и отцом, но он был хорошим адвокатом. Он уважал закон и был всей душой предан идее усыновления. Он помогал создавать семьи. Он гордился этим.

— Так гордился, что разрушал одни семьи, чтобы создавать другие? Так гордился, что возомнил себя богом?

— Я сказал, что сам займусь этим делом. Я настаиваю, чтобы вы прекратили ваши попытки опорочить и оклеветать моего отца. Если вы сообщите моей ассистентке номера телефонов, по которым с вами можно связаться, я дам вам знать, как только приду к какому-то решению.

Не успела Колли открыть рот, как Джейк поднялся на ноги.

— Странная это штука, не правда ли, Карлайл, — в один момент лишиться привычного представления о своей семье, о самом себе? — Он подхватил Колли под руку, заставил ее подняться. — Вот именно это с ней и произошло, но она выстояла. А вы могли бы? Посмотрим, хватит ли вам отваги. Как у вас обстоят дела со спинным хребтом? Может, у вас кишка тонка? Расследуйте это дело, принимайте решение, но помните: мы его найдем. Для меня это будет делом жизни. Тот, кто сделал Колли несчастной, не уйдет от ответа, будь я проклят. Это никому с рук не сойдет. — Он крепко сжал ее руку. — Кроме меня. Пошли.

Она ничего ему не сказала, пока они не вышли на улицу.

— Это была впечатляющая заключительная речь, Грейстоун.

— Тебе понравилось?

— Я как-то не думала о том, что я несчастна. Я была взбешена, растеряна, но несчастна? Не знаю…

— Хочешь сказать, что правда о твоем рождении сделала тебя счастливой?

— Нет, но… в конечном счете, это не самое главное.

— Я сделал тебя несчастной. Я много об этом думал за последний год.

— Мы оба сделали друг друга несчастными.
Он взял ее за подбородок, повернул лицом к себе.

— Может быть. Но я твердо знаю одно: я был счастливее с тобой, чем без тебя.

— Черт бы тебя побрал, Джейк!

— Я решил, что ты имеешь право знать. А поскольку ты у нас девушка умная, тебе нетрудно будет сообразить, что я предпочитаю быть счастливым, а не наоборот. Поэтому я собираюсь тебя вернуть.

— Я тебе не чертик на резинке!

— Это точно, Данбрук, ты не чертик на резинке. Чтобы его вернуть, нужна всего лишь ловкость рук. Ну что? Будешь стоять тут на тротуаре и обсуждать мое будущее счастье?

— Конечно, нет.

— Мы могли бы тут задержаться и еще раз надавить на него. Но есть и другой путь: пусть поварится в собственном соку. Что ты выбираешь?

— Как? Ты не собираешься диктовать мне, что я должна делать?

— Я стараюсь сдерживаться. Как у меня получается?

— Неплохо. — Поддавшись порыву, Колли коснулась пальцами его щеки, но тут же отвернулась и вновь взглянула на окна конторы Ричарда Карлайла. — Он сказал, что не видел Маркуса больше пятнадцати лет, но первым делом кинулся его защищать.

— Это инстинкт, обусловленный культурными, социальными, семейными традициями. Сомкнуть ряды перед чужаками.

— Я не верю, что он не знает, где его папаша. Может, у него нет точного адреса, но он должен знать, как с ним связаться. Если мы надавим, он, скорее всего, совсем закроется.

— Возможно. А потом тот же инстинкт толкнет его либо предъявить обвинение отцу, либо предупредить его об опасности.

— Об этом можно не беспокоиться. Карлайл уже знает, что мы его ищем, я в этом уверена. Давай дадим ему несколько дней. Я считаю, нам надо вернуться на раскопки. Хочу поработать над списком, который дала мне Сюзанна.

— Вы вернулись! — Билл Макдауэлл подбежал к Колли, как только увидел ее на раскопках.

Не отрываясь от нивелира, сквозь который она смотрела на мерную рейку в руке Фрэнни из Западной Виргинии, Колли хмыкнула в ответ:

— Нас не было всего сутки, Билл. — Она повернула телескопическое устройство. — Следующее деление, Фрэнни.

Он продолжал дышать ей в затылок. Она явственно чувствовала запах его лосьона, смешанный с запахом средства от насекомых.

— Я вчера нашел черепки, — с гордостью сообщил ей Билл. — У меня есть фотографии, хочешь посмотреть? Диггер говорит, они клевые — возможно, это был горшок для варки пищи. Он был расписной и все такое.

— Замечательно! — Колли записала измерения. — Так, это все, Фрэнни. Спасибо. — Она начала делать вычисления в блокноте, рассеянно бросив через плечо Биллу: — Советую сегодня продолжить работу на том же месте. Вдруг найдешь еще что-нибудь…

— А я хотел поработать с тобой…

— Может, позже.

— Ну ладно. Как только тебе понадобится помощь, только свистни. — Он сделал жест в сторону участка, помеченного как кладбище. — За один день работы с тобой я узнал бы больше, чем за месяц с кем-то другим.

Колли напомнила себе, что она здесь для того, чтобы учить, а не только копать.

— Обсудим это завтра.

— Отлично!

И он побежал за своей лопаткой.

— Это очень опасно, когда тебе так лижут задницу. Того и гляди, сыпь появится, — сухо заметил Джейк.

— Заткнись! Он просто полон энтузиазма. Тебе самому надо делать триангуляцию своего участка, вот и пригласи к себе в помощницы одну из претенденток на звание Мисс раскопки. Пожалуй, Соню. Или Дори. Или обеих.

— Я их уже пригласил. — И он ткнул пальцем в ту сторону, где две девушки возились с рулетками и отвесом. — Со следующей недели у Сони начинаются занятия. Она сможет работать с нами только по выходным.

— Как насчет Дори?

— Она договаривается об академическом отпуске. Не хочет покидать раскопки. Чак и Фрэнни остаются, Мэтт тоже. Билл — само собой, его за уши не оттащишь. Но других студентов мы, конечно, потеряем. Лео уже ищет им замену.

На этом они разошлись. Джейк отправился делать тригонометрическую съемку участка, который они условно называли «жилым», а Колли вернулась к «кладбищу». Она погрузилась в работу, бережно раскапывая лопаткой, кисточкой и зондом далекое прошлое, а ее ум тем временем столь же бережно и тщательно исследовал ее собственное прошлое.

Уильям Блейкли, гинеколог Сюзанны Каллен, ушел на пенсию через двенадцать лет после того, как под его присмотром она родила здорового младенца женского пола. Он умер от рака простаты четырнадцать лет спустя. Его пережили жена, которая работала у него медсестрой, и трое их детей. Секретарша Блейкли, работавшая с ним в 1974 году, тоже ушла на пенсию и уехала из округа.

Колли решила, не откладывая, навестить вдову и побольше разузнать о секретарше. Кроме того, она собиралась разыскать сестру из родильной палаты, которая оба раза ассистировала Сюзанне при родах, а также ее соседку по больничной койке.

Педиатр, к которому обращалась Сюзанна, все еще практиковал. К нему Колли тоже решила наведаться.

Каждое из этих имен было ориентиром в картине ее прошлого. Она их отметит, измерит, обозначит границы участка, разобьет его на квадраты. А потом начнет методично копать, чтобы узнать, что скрывается под верхним слоем.

Колли методично счищала кисточкой крупинки почвы с челюстной кости черепа.

— Кто ты? — рассеянно спросила она, нащупывая фотокамеру, но камеры под рукой не оказалось.

— Я Дори, — раздался голос у нее над головой. — Это я взяла. — Дори присела на краю ямы, взяла череп в фокус. — Сегодня моя очередь ехать за ленчем для всех. — Она поднялась, переменила положение и сделала еще одну серию фотографий с новой точки. — Что тебе привезти?

— Мне «субмарину» [23]с мясными тефтельками, кетчупом и сыром. И чипсов. Спроси, есть ли у них с сыром и сметаной.

— Как ты умудряешься оставаться стройной при таком питании? Стоит мне покоситься на пакетик чипсов, как я набираю пять фунтов веса. — Дори опустила камеру. — Терпеть не могу женщин вроде тебя. Съем-ка я йогурт для разнообразия.

Она положила камеру, вытащила из кармана блокнот и записала заказ Колли.

— Денег дать?

— Нет, у нас в общей кассе еще полно. Как слетала в Атланту?

— Откуда ты знаешь, что я летала в Атланту?

Вопрос прозвучал так резко, что Дори отпрянула.

— Рози об этом упомянула. Она сказала, что вам с Джейком пришлось улететь в Атланту по делу. Извини, я не хотела вмешиваться.

— Все в порядке. Просто я работаю над альтернативным проектом, и это требует времени.

— Ясно. — Дори поднялась на ноги, счистила пыль с колен и кивнула в сторону черепа: — Бьюсь об заклад, ему не часто приходилось есть на ленч «субмарины» с мясными тефтельками.

— Вряд ли.

— Все-таки прогресс тоже приносит кое-какую пользу. — С этими словами Дори направилась к своей машине.

Колли дождалась ее отъезда и вылезла из ямы. Она сделала знак Рози, и они с разных сторон вместе подошли к большой общей сумке-холодильнику.
— Что случилось? — встревожилась Рози.

— Ты кому-нибудь говорила, что я вчера летала в Атланту?

Рози вытащила из холодильника термос с наклейкой, на которой было написано ее имя.

— Возможно. — Она отвинтила крышечку и отпила большой глоток. — Твой не слишком тайный поклонник чуть не завыл на луну, когда узнал, что тебя нет на месте. Я ему сказала, что у тебя есть кое-какие дела на юге и что через день-два ты вернешься. Я могла сказать и кому-нибудь еще. А что? Это была секретная миссия?

— Нет. — Колли повела плечами, пытаясь прогнать волнение. — Наверное, у меня паранойя. — Колли посмотрев туда, где работал Билл. — Он еще что-нибудь про меня спрашивал?

— Он только и делает, что спрашивает. Что тебе нравится делать в свободное время, есть ли у тебя кто-нибудь.

— Кто-нибудь? Ой, я тебя умоляю!

— Он бросает на Джейка свирепые взгляды разъяренного собственника, когда тот на него не смотрит. И томные — на тебя.

— Да ему двенадцать лет!

— Двадцать четыре с гаком. Он уже большой. Давай, Колли, — Рози дружески ткнула ее локтем в бок, — это же так мило! Будь с ним поласковей.

— Да я и так стараюсь, разве ты не заметила?

Но разговор с Рози заставил ее задуматься о взаимоотношениях между членами команды, о том, как ее воспринимают другие, о сплетнях. Поэтому следующую деталь головоломки она решила исследовать без Джейка.

Лорна Блейкли, седая женщина в бифокальных очках, держала в доме четырех кошек. Не открывая двери, затянутой противомоскитной сеткой, она недоверчиво прищурилась на посетительницу, а кошки тем временем кружили вокруг нее с жалобным мяуканьем.

— Я не знаю никаких Данбруков.

— Вы правы, мэм. Вы меня действительно не знаете. — Жилой квартал Хагерстауна казался вполне мирным, благополучным и тихим. Колли показалось странным, что женщина так насторожена. И неужели она думает, что запертая сетчатая дверь защитит ее от вторжения? — Мне бы хотелось поговорить с вами об одной из пациенток вашего мужа. О Сюзанне Каллен.

— Мой муж умер.

— Да, мэм. Он был акушером Сюзанны Каллен. Он принимал обоих ее детей. Вы ее помните?

— Разумеется, помню. Я еще не впала в маразм. Она живет в южной части округа, славится своей выпечкой. Она была очаровательной молодой женщиной. У нее были прелестные дети. Одного из них похитили. Это ужасно!

— Да, мэм. Вот об этом я и хотела бы поговорить.

— Вы из полиции? Это было лет тридцать назад. Я тогда говорила с полицией.

— Нет, я не из полиции. — Колли не знала, стоит ли ей доверять своему рассудку, своему инстинкту. Но она чувствовала, что эта маленькая, полная недоверия женщина со своими кошками — не кандидат в подпольные торговцы детьми, которым ее муж всю свою жизнь помогал появиться на свет. — Миссис Блейкли, я и есть тот похищенный ребенок. Я дочь Сюзанны Каллен.

— Что ж вы сразу не сказали? — Лорна отодвинула щеколду и распахнула дверь. — Как поживает ваша мамочка? Вот уж не знала, что они вас нашли! Правда, я редко слушаю новости после смерти Билли.

— Я сама только недавно узнала, что я ее дочь. Я хотела бы задать вам несколько вопросов. Возможно, это поможет мне понять, что же тогда произошло.

— Опомниться не могу. — Лорна сокрушенно покачала головой. — Бывают же на свете чудеса! Пожалуй, нам лучше присесть.

Она провела Колли в маленькую гостиную.

— Малышка Сюзанны, и это после стольких-то лет! А вы на нее похожи, теперь я вижу. Хорошая она женщина. Рожала оба раза как из пушки. И такую крепенькую, здоровенькую девчушку родила… На нее, бедняжку, без слез смотреть нельзя было, она вся истаяла, когда девочка пропала.

— Вы работали вместе с мужем?

— Конечно. Двадцать два года с ним проработала.

— Постарайтесь вспомнить: когда он наблюдал Сюзанну, кто-нибудь расспрашивал о ней? Кто-нибудь проявлял к ней повышенный интерес?

— Полиция про это спрашивала, когда девочка пропала, но мы ничего не могли им сказать. Бедный Билли, он чуть инфаркт не заработал на этом деле. Он обожал своих детишек.

— А как насчет других его сотрудников?

— У него была секретарша, еще одна медсестра — Хейли, она у нас десять лет проработала. Нет, одиннадцать.

— Значит, Хейли была второй сестрой. А Карен Янгер, секретарша?

— Переехала. Проработала у нас лет шесть, потом ее мужа перевели куда-то в Техас, и они уехали. Хорошая она была женщина. Каждый год присылала нам открытки на Рождество. Скучала по доктору Билли. Он у нее вторые роды принимал, мальчика. Она после того еще два года проработала, а потом они уехали.

— Вы знаете ее адрес в Техасе?

— Конечно, знаю. Говорю же: я еще не впала в маразм. Она живет в Хьюстоне. У нее уже двое внуков.

— Вы можете дать мне ее адрес и адрес Хейли? Вдруг они что-то вспомнят.

— Ну они-то навряд ли что-то вспомнят, чего тогда не вспомнили. Кто-то схватил малышку и унес. Вот какие люди бывают.

— В больнице тоже были другие люди, знавшие, что Сюзанна родила девочку. Санитары, медсестры, другие доктора. Одна из сестер родильного отделения оба раза ассистировала при родах Сюзанны. Вы не помните, как ее звали?

Лорна надула щеки и с шумом выдохнула воздух.

— Либо Мэри Стерн, либо Нэнси Эллис. Точно я не уверена, но Билли чаще всего приглашал одну из них. А вы, если хотите переговорить со всеми, кто тогда работал в больнице, загляните-ка сначала к Бетси Поффенбергер. Она проработала там больше сорока лет, всех знает наперечет. Вечно совала нос в чужие дела. Если кто и знает что-нибудь, так это она.

— И где мне ее найти?

Бетси жила в двадцати минутах езды, в новостройке, возведенной, как узнала Колли, фирмой Рона Долана.

— Лорна Блейкли вас прислала? — Бетси оказалась коренастой и крепкой, с черными, как деготь, волосами, взбитыми в крутой начес и залитыми лаком. Она сидела на террасе своего дома с биноклем под рукой. — Старая кошелка! Всегда меня на дух не выносила. Думала, я положила глаз на ее Билли. Я тогда не была замужем, а Лорна, она из тех, кто думает, будто любая незамужняя женщина непременно охотится за мужчинами.

— Она сказала, что вы могли бы мне сообщить, кто из сестер родильного отделения помогал Сюзанне Каллен, когда она рожала дочь. Имя ее соседки в послеродовой палате. Имена других сестер родильного отделения.

— Давно это было. — Бетси пристально взглянула на Колли. — А я вас видела по телевизору.

— Я работаю здесь над археологическим проектом.

— Точно. Точно. Но вы же не думаете, что я буду отвечать на ваши вопросы, не зная, в чем дело?

— Это имеет отношение к похищению дочери Сюзанны Каллен.

— Так вы археолог или детектив?

— Эти профессии очень схожи, миссис Поффенбергер.

— Мне было очень жаль миссис Каллен. Все ее жалели. В наших местах подобные вещи не случаются.— Но в тот раз подобная вещь случилась. Может быть, вы что-нибудь припоминаете?

— Мы тогда месяцами ни о чем другом не говорили! Элис Лингсторм была старшей сестрой родильного отделения. Она моя близкая подруга. Она и Кэт Риган. Мы втроем часто это обсуждали и в перерывах, и за ленчем. Кэт работала в канцелярии. Мы с ней вместе в школе учились. Сразу не припомню, кто еще тогда работал и кем, но могу узнать. Старые связи остались, — пояснила она, многозначительно подмигнув. — Да, пожалуй, я могу это сделать. Джей Каллен учил моего племянника в школе. Мальчишка был не семи пядей во лбу, если вы меня понимаете, но мистер Каллен занимался с ним отдельно и все-таки вытянул. Так что я могу узнать, что к чему.

— Спасибо. — Колли вырвала листок из блокнота и записала на нем номер своего сотового телефона. — Вы всегда найдете меня по этому номеру. Буду вам благодарна за любую информацию.

Бетси поджала губы, разглядывая длинный набор цифр, и вновь бросила пристальный взгляд на Колли.

— А вы в родстве с Калленами?

— По-видимому, да.

Когда Колли вернулась под вечер, вся команда была увлечена игрой в покер. Из кухни доносились возбужденные голоса, азартные выкрики. Колли на цыпочках прошла к лестнице, надеясь проскользнуть к себе никем не замеченной, но у Джейка, видимо, был свой тайный радар, настроенный на нее. Она уже поднялась до середины, когда он схватил ее под руку, повернул кругом и заставил спуститься обратно.

— Эй, руки прочь!

— Мы идем гулять. — Не выпуская ее руки, он вывел Колли на крыльцо. — Чтобы никто мне не мешал, пока я буду тебя шлепать.

— Только попробуй. Будешь до-о-олго лежать на спине и считать звезды в небе.

— Почему ты улизнула тайком?

— Ничего я не улизнула, просто уехала. В своем заново покрашенном автомобиле.

— Куда ты ездила?

— Я перед тобой не отчитываюсь.

— Куда ты ездила и как ты посмела отключить мобильник, когда мне надо было позвонить и наорать на тебя?

Когда они дошли до реки, Колли высвободила руку.

— У меня была работа, требующая беготни, и я хотела сделать ее одна. Не хочу, чтобы остальные судачили о нас, потому что мы все время проводим вместе. Ты прекрасно знаешь, что раскопки — рассадник сплетен.

— Плевать я хотел на сплетни. А ты не могла сообразить своей дурацкой башкой, что я волнуюсь, когда не знаю, где тебя черти носят, и позвонить тебе не могу?

— Нет, не могла. Но я знала, что ты будешь злиться.

— Да, я зол.

— Против этого я ничего не имею, но я вовсе не хотела, чтобы ты беспокоился. Извини.

— Что ты сказала?

— Я сказала: «Извини».

— Ты извинилась сама, по доброй воле, без принуждения? — Джейк молитвенным жестом сложил руки и вознес глаза к небу. — Воистину сегодня день чудес.

— А теперь я тебе скажу, куда ты можешь засунуть эти извинения.

— Э, нет! — Он обхватил ее лицо ладонями и прижался губами к ее губам. — Дай мне насладиться ими.

Убедившись, что она не брыкается и не отталкивает его, Джейк притянул ее ближе к себе. Он углубил поцелуй, погрузил пальцы в ее густые волосы.

Его губы были теплыми и нежными, руки скорее упрашивали, а не требовали. Никогда раньше ей не приходилось видеть, чтобы он проявлял свою злость подобным образом. И никогда он так не целовал ее раньше. Так терпеливо, так бережно… как будто она ему очень дорога.

— Что с тобой происходит? — пробормотала Колли.

— Это был мой вопрос. — Он чуть-чуть отодвинулся, испустил долгий вздох. — Нам лучше поговорить, пока я не забыл, почему мне следует тебя отшлепать. Куда ты ездила?

Ее первым побуждением было отказать ему, но она поняла, что это опять-таки механическая реакция, под стать коленному рефлексу. «Ты требуешь, — подумала Колли, — я отказываю. И ни к чему нас это не приводит».

— Почему бы нам не присесть?

Она опустилась на землю и рассказала ему обо всем.
Нора Робертс