Дорогой Дневник

Парень медленно расстёгивал рубашку... Девушка, как кошка, извивалась и стонала ему в шею, не отрывая взгляда от его глаз, опускалась к его груди, целуя и облизывая... Схватив его за шею, притянула к себе и впилась губами в его губы, он застонал... Задрав подол платья, парень, подтянув за колено одну её ногу, поставил на кровать... Другой рукой схватил девушку за волосы, от чего она страстно зашипела, и, намотав на руку, оттянул назад... вжался в неё бёдрами и зарычал. Их оголённые тела сверкали в лунном свете, обжигая меня своей похотью и необузданным желанием. Они выглядели такой гармоничной парой: красивые и обольстительные, как дьявол и дьяволица... искусители.

Дорогой Дневник,

Мама больна, она умирает, ей тяжело разговаривать, слова перемешиваются с кашлем, кровью, болью... Эта боль мешает ей дышать.

«Сынок, позови врача!» - осипшим голосом прокричала мама. Наверное, снова увидела призрак, тот страшный призрак из своего сна.

Я хочу, чтобы Бог дал ей умереть, просто умереть, чтобы она не страдала. Она мучилась и терзалась от боли даже тогда, когда спала, я видел... Потому что её веки постоянно подёргивались и она стонала... губы были сжаты в каком-то неистовстве, с оставшимися силами, которые тщетно боролись с болезнью... скрежет зубов и беспорядочные повороты головы... Как же ей больно!

Боже, помоги ей! Сжалься над ней! Прошу тебя!

За что ты наказываешь её, заставляя так страдать? Ведь она ничего не делала, кроме как поклонялась Тебе всю свою жизнь! Ты превратил её чёрные волосы в пучок серых нитей, её живые зелёные глаза - в безжизненные сухие изумрудные шары, её красивые пухлые красные губы - теперь тонкие и белые, искажённые раздирающей и поглощающей болью, её здоровое и пышущее жизнью тело - теперь стало пустыней.

Ты жестокий Бог, и я не знаю... смогу ли я веровать в тебя...

Дорогой Дневник,

Мама призналась мне, и это признание теперь навсегда изменило мою жизнь. Я узнал, что мой отец на самом деле мёртв, а человек, на которого я семнадцать лет смотрел, как на отца, и старался подражать ему, и так гордился ним... он - не мой отец. Не мой...

Она рассказала, что моего настоящего отца звали Дэмиэн, он женился на ней, когда ей было восемнадцать лет. Они очень хотели сына, но родилась девочка... Отец убил её, потом ещё одна, он и её убил. Ему надоели одолевавшие его страдания, и постоянное ожидание... и он покончил жизнь самоубийством. А через девять месяцев после его смерти, родился я. Мама сказала, что она была тогда в состоянии глубокой депрессии, но что я – единственный счастливый огонёк в её жизни.

Она плакала и извинялась, что так больна, что обременяет меня заботами, что каждую секунду своей жизни не могла посвящать мне, но, что только из-за меня и для меня старалась всеми силами держаться за жизнь... Только для меня.

Я целовал её щёки, мокрые от слёз и шептал: «Всё хорошо, мама... я тебя люблю, мамочка... я с тобой, всегда с тобой...».

Она всё плакала и плакала в моих объятиях, а я только ещё сильнее прижимал её к себе, не позволяя ей увидеть слёзы, которые стекали по моим щекам.

Прерывая рыдания, она продолжала рассказывать мне, что человек, который был для меня «отцом», Джереми, замечательный человек и истинный мужчина, всегда заботился о нас, о ней и обо мне, поддерживал нас, мы ни в чём никогда не нуждались. Я думал и впредь буду думать о нём, как об отце. Знаю, что он любит и маму, и меня.

Мама сейчас спит, и ей снова больно, она исступлённо прижимает одну руку к груди, а второй – сжимает простынь... Я слышу её мысли, она хочет умереть, но не хочет расставаться со мной... Но знает, что вынуждена...

Как это ужасно должно быть... знать всё это, понимать, чем закончится... и в один из дней, похожим на предыдущий своим однообразием и переживаниями, потерять самого дорогого и любимого человека...

Моя... мамочка... умирает...

Дорогой Дневник,

Солнечный свет озарял её измученное болью тело, она улыбалась, держа в своих руках мои, и целуя их. Я смотрел на неё и уже видел те зловещие, беспощадные и неумолимые тиски...

«Сынок, я тебя люблю так сильно, как никто и никогда не любил своё дитя... - шептала она, неотрывно смотря в мои глаза, полные слёз. - Не плачь обо мне, сынок. Я знаю, что Бог не будет жестоким ко мне, и скоро отправит меня в мир иной».

Ярость взорвалась во мне: «Бог - беспощадная сволочь! Это он сделал такое с тобой!»

«Энтони Мэйсен! - закричала мама, и я проклинал себя, что разгневал её в такой момент. Я не хотел этого, но и сдержаться не мог. - Энтони, никогда не говори так. Бог делает то, что делает... на это есть причины. И неважно, насколько тяжела ситуация. Происходит то, что происходит. Значит, должно быть именно так, а не иначе».

Такие же слова сказала мне когда-то моя мама.(прим. авт.)

Кивнув, я помог ей лечь, накрыл её. Она отвела взгляд от меня и посмотрела на солнце...

Я слышал её мысли... она знала, что это конец.

«Мама, ты боишься?» - шёпотом спросил я.

Она также тихо, прошептала: «Да, но не потому, что меня ждёт, а потому, что не знаю, что будет с тобой, дорогой мой красивый сын, мой ангел! Я не хочу оставлять тебя в мире, где не будет меня, чтобы защитить тебя от демонов! Я не хочу оставить тебя на произвол судьбы! Я люблю тебя и мне попросту тяжело смириться... Меня пугает неизвестность твоего будущего!»

Не в силах остановить слёзы, стекавшие по моим щекам, я всё же старался говорить спокойным, но, увы, дрожащим голосом: «Мама, не волнуйся обо мне, я всегда буду помнить тебя. Я никогда не забуду о самой главной, важной и любимой женщине в мире, в моём мире!»

Вздохнув, она закрыла глаза и еле слышно промолвила: «Я люблю тебя, сын».

«Я тоже тебя люблю, мамочка!»

Она ушла, я почувствовал это.

Мама скончалась сегодня утром, на рассвете.

Рухнув в рыданиях на её бездыханное тело, я чувствовал, что её сердце не бьётся... и я не знал, что мне делать...

Не знал.

Сидя на стуле, я обхватил голову руками и с силой прижал их к вискам... перебегал взглядом с одной вещи на другую, неосознанно рассматривая стол, стены, окно, деревья... и плакал...

Закрываю глаза очень рано
И совсем не пытаюсь открыть,
Если вдруг ты приснишься мне мама
Помоги, подскажи как мне жить.

В этом мире, где люди боятся
Умирать не страшася казнить,
Подскажи, за кого заступаться,
А кого наказать может быть.

Наши руки в бинтах, наши шрамы
Заживают в холодной земле.
Я почти ненавижу всех мама
Я наверное скоро к тебе!