Чёрная вдова

Спроси её, болезную: "Вдова ли?"
По улице бредёт, жива едва ли.
Была она, быть может, знатна прежде,
Но не узнать в потрёпанной одежде.

Вдова сия, каких-таких кровей?
Натурой – стрекоза ли, муравей?
Пошто, скажи, ей "Чёрная вдова"
Дала прозванье злобная молва?

Зубаста ли и крутит ли хвостом?
Споткнётся ли внезапно на пустом
И ровном месте, испуская крик?
Придёт ли ей на помощь тот старик,

Что наблюдал за ней, пуская слюни
И шамкая притом беззубым ртом?
Теперь запнётся сам же на пустом,
Мешая тем с колен привстать горбунье.

Спроси её, болезную: "Вдова?"
И с драгуном в постели какова
Была она, и помнит ли тот год?
Шёл с вилами тогда, восстав, народ.

Она спала и спал драгун, расхристан,
Храпя на их ристалище с присвистом.
Проснувшись, был готов призвать коня,
Когда в окно ударила заря.

Но там уже и пролы с мятежом,
И дом господский ими окружён,
И шпагой черепушки их вслепую
Герой-любовник бьёт напропалую.

Балую я, пиша теперь о них,
Не ведая, куда выводит стих.
Старик ещё пускает пузырьки,
Под жёлтой кожей ходят желваки,

Старуха же хрипит на мостовой,
А в сумраке, что мглистый и густой,
Рисуется фигура Командора.
На нём пинжак, шальвары и федора,

В одной руке – копьё, в другой – фонарь,
Колоть врагов страны, развеять хмарь.
И чернь его приветствует: "Ура!"
Резва его походка и бодра.

Возможно, это Будда или царь,
Однако, о старушечий сумарь
Споткнувшися, он в грязь летит лицом.
Нелёгок труд быть нации отцом.

Насколько проще просто подлецом!
Казну – на виллу с яхтой, и с концом.

А что вдова? Вдовеет ли сильней,
Когда с востока веет суховей
И бьётся ли в припадочной падучей,
И пенистой, и тягостно гремучей?

Её секут ветра семи степей
И планы непотребных фиглей-миглей
Сто демонов нашёптывают ей.
Им стало так легко теперь прийти к ней...

Мерцают угольки, вдали, огней,
Что кожи старика того желтей,
И пьяного походки неверней,
И неопределённее артиклей.