Не всегда ты был...

       ~ ~

       — Не всегда ты был доктором Аригателлой, — говорю я.
       — Всегда, — упрямится он.
       Мы сидим на сюите, у Маши, в её очаровательно заросшем садике, ждём, когда нас позовут в дом смотреть мультик ("Пока только диафильм, но он уже как мульт", — уточняет она), пьём что-то доковское — восхитительное, под его же фирменные тапас.
       — Ты тоже, Эвпоид, родился Эвпоидом, поэтом, Полифемом. Родился, — но созреваешь, чтобы понять это, родиться впрямь.
       — Скучное слово — "созреть", "созревать". — Я выплёвываю оливковую косточку, попадаю точно в муху.
       Огромная, голубая, взлетает со стола, до предела обижена.
       — Душа твоя растёт, играя с телом, угадывая себя в нём, — вот и всё "созреть", "созревать". И в предыдущей жизни ты созревал для послеследующей, и не был меньше, чем есть, а только больше.
       — Уверен?
       — Додумал — тебя читая... Машенька, — док показывает на платан, — не создала бы свою нетлень, если бы не читала тебя.
       "Нетлень" я привесил на ствол дерева, — "Пусть будет у тебя, — сказал Марии, — пока не уедешь от нас на Юг*".
       — Вот нас и зовут, — встаёт док, — бутылку-то захвати, искусство идём воспринимать, ёкус-макариус...

       – – – – – – – – – – –

       — Маша была замужем, не знаешь?
       — Думаю, не меньшее число раз, чем я бывал женат. Сам её спроси.
       Вот оно что! Док уже лет восемь как маноэнец; Маша здесь два года — и по меньшей мере год с ним дружна; я приехал весной... И надо же — ни он не рискнул расспросить о том, что мне важно (и очень даже) знать, ни она ничего ему не рассказывала...
       Её отличает какое-то весёлое, безумно очаровательное презрение к полу — не только своему; может, оттого всё детское, всё смешное, теперь же грозное, довлеющее человеку, — мотивы её дарования.
       ...Мы смотрим диафильм — "Лао-цзы глазами Конфуция" — и я понимаю, что ей нужна колотость мира, сила, его дробящая, во всём её колорите, Юг, мировая слава, все столицы мира, не одна наша (то, что Пекин признает её мультфильм национальным достоянием, мне уже явно и ясно, это и док сказал о Лао-цзы — драконе громко вслух посреди просмотра... "Вы правы, док", — шепнул ему я. "Прекрасно прав", — ответил, допив наше вино, док).
       Один из кадров, где дракон Лао-цзы, выныривая из облака, уж очень задорно смахивает на "Велосипедиста", Маша комментирует:
       — Я сделала два таких рисуночка, один оставлю Полифемчику... Покажешь его своей Жур-жур**, пусть хохотнёт.


       Сентябрь 2024 г.


       –––––––––––
       * Югом маноэнцы называют столицу, весь столичный регион. Хотя и я, и Маша, и, как выяснилось, док — южане, — выражаться любим по-здешнему.
       ** Маша шутя так называет нимфу ручья, — не то ревнует меня к ней, не то играет ревность — понять, увы, пока не смог.