О чём поют итальянцы? часть 6. Фабрицио Де Андре

Фабрицио Де Андре
(1940 – 1999)

Выходец из семьи крупных промышленников, большую часть жизни провёл в родной Генуе. Остро переживавший несправедливость современного западного мира, он отражал её в своих песнях, полных то нежности, то сарказма. Осенью 1961-го года Фабрицио записывает свою первую пластинку, состоявшую всего из двух песен. С 1966 года начинает записывать полноценные альбомы. Всего свет увидело 25 альбомов песен Фабрицио.
В создании своих песен Де Андре зачастую обращался к творчеству зарубежных поэтов, в их числе Жорж Брассенс, Леонард Коэн, Эдгар Ли Мастерс, Боб Дилан.
Фабрицио в своём творчестве затрагивает темы любви, войны, религии. В творчестве Фабрицио есть несколько песен на диалектах итальянского языка: родном генуэзском, северо-сардинском, неаполитанском, но основная масса песен записана на итальянском.
В 1979-м году Фабрицио Де Андре, живший тогда в своём имении на Сардинии, был похищен преступниками, потребовавшими выкуп, и четыре месяца провёл в заточении. Хорошо характеризует мировоззрение Де Андре тот факт, что уже после освобождения он выказал сострадание к похитителям, заявив, что это они – настоящие заключенные, а не он, и что ими в этом поступке руководила элементарная нужда.
Поэтому не случайно, что у Де Андре есть целый ряд песен, посвящённых асоциальному элементу, грешникам, состраданию им, с попыткой понять и даже оправдать их падение. Эти песни посвящены заключённым, убийцам, наркоманам, проституткам. Появление таких песен, как "Алые губки", "Карл Мартелл возвращается с битвы при Пуатье", "Виа дель Кампо", "Рождественская сказка" в нашем культурном поле кажется невозможным, ввиду существенного отличия морально-нравственной парадигмы, основанной на принципах православия, от основ западноевропейской культуры. Но тем интереснее будет знакомство с этой стороной песенной культуры Италии.

-----------------------------------

Похоже, данная песня написана под влиянием вышедшей годом раньше песни Шарля Азнавура "Любовь и война" ("L'amour et la guerre"). В 1962 году "Баллада о герое" вошла в фильм Лучано Сальче "Изобилие" ("La Cuccagna"), где её исполнил друг Фабрицио – музыкант и актёр Луиджи Тэнко (Luigi Tenco), чья судьба оказалась весьма трагичной: в 1967 году он не прошёл в финал конкурса в Сан-Ремо, после чего был найден мёртвым в гостиничном номере. В предсмертной записке он обвинил жюри в не справедливом, на его взгляд, отборе в финал некоторых песен. В "Балладе о герое" отражена бессмысленность несправедливой, захватнической войны.


Баллада о герое
(La ballata dell'eroe)
(Фабрицио Де Андре, 1961)

Он обнял её и ушёл на войну
От врагов защищать родную страну.
На погоны звёзды и лычки нашили,
И продать свою шкуру дороже просили.

И когда был приказ дан в атаку идти
На чужбине далёкой, о войне захотелось правду найти...
Но он был убит, и гордится Родина
Очередного героя подвигом.

Но та, что любила, ждала домой
Солдата живого. На что ей теперь мёртвый герой,
Если рядом в постели лишь холод металла
Медали за подвиг и вечная слава?
 
-----------------------------------

"Баллада о Мике" основана на реальной истории, взятой из криминальной хроники. В ней рассказывается о молодом человеке Микеле Айелло, иммигранте, прибывшем в Геную с юга Италии. За убийство человека, который увёл у него невесту, Айелло получил двадцать лет тюрьмы.
 
Баллада о Мике'
(La ballata del Miche')
(Фабрицио Де Андре – Клелиа Петракки, 1961)

Было, увы, слишком поздно,
Когда отворили дверь:
В камере с верёвкой на шее
Холодный висел Мике.

И я думаю, глядя на стену,
Под утренний крик петухов
О ночи последней тюремной,
Когда он из жизни ушёл.

Той ночью Мике
Удавился на ржавом гвозде:
Он не мог оставаться в тюрьме
Двадцать лет от тебя вдалеке.

Мике ушёл в темноте,
Представляя прекрасно себе,
Что не мог рассказать, что убил,
Потому, что тебя полюбил.

Я знаю, Мике
От того так хотел умереть,
Чтоб избавиться от грёз о тебе,
Тех, что жили в его душе.

Двадцать лет суд ему присудил,
Вполне справедливо решив,
В убийстве того Мике уличив,
Кто хотел Мари увести.

И так в тюрьму был упрятан
Двадцать лет в камере гнить,
Но в петлю влез той ночью проклятой,
Заставив дверь эту открыть.

И если Мике,
Не оставив записки в руке,
Покинул сей мир,
Знай, что лишь от любви бесконечной к тебе.

И вот завтра в три
Положат в могилу тебя
Без падре и мессы:
Отпевать, по закону, самоубийцу нельзя.

И вот завтра в три,
Земле твоё тело предав,
Крест кто-то поставит,
Имя и дату на нём написав.

-----------------------------------
 
Песня написана в соавторстве с другом, будущим писателем и актёром Паоло Вилладжо, известным по циклу кинокомедий о Фантоцци, где он сыграл заглавную роль, а также по фильму "Синьор Робинзон". За основу сюжета песни взят реальный исторический персонаж, франкский король, весьма чтимый в Европе за заслуги в сдерживании исламской экспансии во Францию в VIII веке. Тем более странен и удивителен сюжет этой песни, связанный с ним. Первоначально песню в судебном порядке запретили за её откровенную непристойность, и последний куплет пришлось изменить. История создания песни весьма любопытна. Два друга детства, Фабрицио и Паоло, коротали время вдвоём, ожидая родов своих жён. И Фабрицио наиграл мелодию в духе средневекового гимна. Жёны благополучно родили в один день, Паоло мелодия понравилась, и, будучи не только большим фанатом истории, но и обладая незаурядными задатками сатирика, через неделю в том же средневековом стиле он сочиняет текст-гротеск  на короля франков.

Карл Мартелл возвращается с битвы при Пуатье
(Carlo Martello ritorna dalla battaglia di Poitiers)
(музыка: Фабрицио Де Андре – слова: Паоло Вилладжо, 1962)

Король возвращался с войны,
Ликованье земли
Обвивало лавром.
В лучах горячей весны
Сияли доспехи
Победителя мавров.

Кровь короля и мавра
Окрасили забрало
В идентичный колор.
Но, невзирая на раны,
Жажду плотской услады
Испытывал Карл.

"Если чести и славы желаешь,
В битве победой себя утешаешь,
Но даже минутки одной о любви не мечтаешь.
И надеваешь желанной супруге
Верности пояс, что тяжёл, как кольчуги,
Но ключ от него в бою потерять ты рискуешь."

Так христианский король размышлял,
И сонм цветов его венчал,
Пшеница ноги обвивала.
И гладь родника, как зерцало,
Победителя мавров
В седле отражала.

Вдруг чистый родник подарил
Как символ любви –
Виденье очам:
Средь кос белокурых и длинных
Грудь нагая явилась
В мареве дня.

"Никогда не встречал ничего красивее,
И деву такую не знавал я доселе", –
Так король Карл молвил, сошедши на землю.
"Эй! Рыцарь, стой, не подходи!
Та, что желаешь – услада других.
У иного источника жажду свою утоли."

Услышав дерзкие слова,
Удивившись весьма,
Замешкался Карл.
И, дрожа от желанья,
Шлем для опознания
Сир приподнял.

Приём был оружием верным,
Что при затрудненьях
Использовал Карл:
Носище узрела она,
И морду козла –
Его Величество, сам!

"Коль повелителем Вы бы не были",
– Карл уже меч тяжелый свой скинул. –
"Желанье своё убежать я бы не скрыла.
Но, коли так, что Вы мой господин," –
А Карл уже снял доспехи свои –
"Что ж, повинуюсь, стыду своему вопреки".

Рыцарем слыл он галантным,
В положеньи пикантном
Прикрыться счёл за честь.
И после счастливого конца
Не уверенно весьма
На коня пытался сесть.

Но, с быстротою гарпуна
Вцепившись в короля,
Счёт представила она:
"Что ж! Потому, что вы – Сир,
Лишь пять тысяч лир
Услуги цена".

"Продажная девка! Не мог я представить,
Что в моём королевстве авантюра любая
В согласьи б решалась с самой последней путаной.
Если касаться вопроса цены –
Я твёрдо помню: пред отъездом моим
Были тарифы не выше трёх тысяч лир".

И Карл поступил, как негодяй:
Одним прыжком льва
Скакуна оседлав.
Коня подгоняя, король
Меж глицинией и бузиной
Исчез стремглав.

Король возвращался с войны,
Ликованье земли
Обвивало лавром.
В лучах горячей весны
Сияли доспехи
Победителя мавров.

-----------------------------------
 
Одна из самых известных и любимых в Италии песен Фабрицио. Написанная в 1964 году, стала популярной через три года, благодаря проникновенному исполнению известной певицей Миной, и дала старт популярности самому Де Андре. "Песня о Маринелле" также основана на реальном событии. В историю её создания легла криминальная хроника в одной из провинциальных газет, которая попалась на глаза Фабрицио. В ней сообщалось об убийстве 16-ти летней проститутки Марии Боккуцци, чьё тело было найдено в реке. "История этой девушки так взволновала меня, что я захотел дать ей заново прожить жизнь и как бы подсластить смерть", – сказал Де Андре в одном из интервью.

Песня о Маринелле
(La canzone di Marinella)
(Фабрицио Де Андре, 1964)

Это история о Маринелле.
Унесла её река порой весенней.
Но ветер, увидев её красоту,
Из реки подхватил и вознёс в небеса на звезду.

Жила одна, не ведая о боли,
Но также и не видела любови.
Но как-то раз случилось королю
Постучаться в дверь и войти в обитель твою.

Бела, как луна, была его шляпа.
Красна, как любовь, его накидка реяла.
Ты пошла за ним без причины и страха,
Как мальчик, что бежит за воздушным змеем.

Сияло солнце, твои глаза были ясны,
Он целовал твои губы и волосы страстно.
А когда взошла луна, в твоих глазах сияя,
Он обнимал тебя нежно и шептал: "дорогая...".

Были поцелуи и улыбки счастливые,
И он подарил тебе прекрасные лилии,
Что созерцали звёзд своих глазами,
Как от ветра и поцелуев твои губы дрожали.

Ещё говорят, такая жалость! –
В реке утонула, когда возвращалась.
Но в то, что ты умерла, он не верил,
И ещё сто лет каждый день стучал в твои двери.

Это твоя песня, Маринелла,
Что улетела прямо к звёздам в небо.
Но ты была всех прекраснее на свете,
Прожив лишь только день, как роза в букете.

Но ты была всех прекраснее на свете,
Прожив лишь только день, как роза в букете.
 
-----------------------------------
 
Песня написана под впечатлением рассказов о войне родного дяди Фабрицио, участвовавшего в албанской военной кампании. Второй куплет явно перекликается с песней "Ты куда летишь, стервятник?" (см. предыдущий раздел).

Война Пьеро
(La guerra di Piero)
(Витторио Чентанаро – Де Андре, 1964)

Спи, погребённый в поле несжатом,
Где нет ни роз, где нет тюльпанов.
Тебя берегут от могильного мрака
Только тысячи красных маков.

"Вдоль берегов по речному протоку
Хочу, чтобы только щуки плескали,
А не трупы солдат, что в сражениях пали,
Уносились быстрым теченьем потока".

Так думал ты зимою, наверно,
Но, как и другие, в сторону ада
Обречённо уходишь, как будто так надо,
И ветер хлещет в лицо твоё снегом.

Остановись же, Пьеро, постой,
Пусть ветер промчится над головой,
И павших в боях донесёт голоса,
Чьим жизням взамен – ни могил, ни креста.

Но ты их не слышал, и время бежало,
Сменялись сезоны в ритме джавы,
И как-то границу пришлось перейти
В один из прекрасных дней весны.

И когда ты, с оглядкой, всё дальше шагал
Человека в долине внизу увидал.
Он также боялся дневного света,
Но только форма иного цвета.

Стреляй же, Пьеро, стреляй же скорей!
За выстрелом выстрел, сразу добей,
Пока он не рухнет на землю от боли
В лужу своей же вытекшей крови.
"Но если стрелять в сердце иль лоб
Он сразу, в мгновение ока, умрёт,
Тогда лишь успею я разглядеть
В глазах человека одну только смерть".

Но пока ты об этом так долго думал,
Он обернулся под нацеленным дулом,
И вскинул винтовку и выстрелил первым.
Он не был, как ты, слишком манерным.

Ты рухнул на землю без стона и вздоха,
И лишь одна мысль пронзила как током,
Что времени нет, даже мгновенья,
За каждый свой грех попросить прощенья.

Ты рухнул на землю без стона и вздоха,
И лишь одна мысль пронзила как током,
Что жизнь твоя кончена, и стало понятно
То, что теряешь её безвозвратно.

"Нинетта моя, чтоб в мае погибнуть
Нужно так много душевной силы...
Нинетта моя, отправиться в ад
Лучше холодной зимой в снегопад".

Тебя окружала бескрайняя нива,
И руки не выронили карабина,
Навеки в устах застыли слова,
И их растопить не сможет жара.

Спи, погребённый в поле несжатом,
Где нет ни роз, где нет тюльпанов,
Тебя берегут от могильного мрака
Только тысячи красных маков.

-----------------------------------
 
Одна из самых известных песен Де Андре о любви.

Песня о потерянной любви
(Canzone dell'amore perduto)
(Георг Филипп Телеман – Фабрицио Де Андре, 1966)

Ты помнишь, как фиалки цвели
От наших слов о любви:
Не расстанемся мы
Никогда, никогда, никогда.

Хотел бы сказать слова те же сейчас,
Но как-то слишком быстро,
Любимая, вянут розы из-за нас,
Вянут розы.

Ту любовь, что страстной была,
Потеряли, считай,
И даже ласкаем друг друга уж нехотя,
И без капельки нежности.

И когда ты вдруг в руки возьмёшь
Те цветы, что цвели под давним солнцем
Апреля, что, увы, не вернёшь,
Ты поплачешь о них.

И в первую встречную вновь
Влюбиться ты рад бы,
И осыпать готов её золотом
Лишь за один поцелуй,
За любовь новую.

-----------------------------------
 
Песня написана, очевидно, по мотивам "Песни Мари-де-Анж (Сердце мамы)" французского поэта XIX века Жана Ришепена.

Баллада о слепой любви
(La ballata dell'amore cieco)
(Фабрицио Де Андре, 1966)

Мужчина честный, мужчина гордый,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
Однажды влюбился что было силы
В ту, что его ничуть не любила.

"Принеси мне завтра" – сказала так,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
"Принеси мне завтра" –  сказала так:
"Твоей матери сердце для моих собак".

И тогда он пошёл и убил свою мать,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
И сердце вырвал из её груди,
И с ним возвратился к своей любви.

Но дело не в сердце, дело не в сердце,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
И этого ужаса ей было мало,
И вновь силу слепой любви испытала.

Сказала тогда: "коль любишь без меры",
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
Сказала тогда: "коль любишь без меры –
Возьми острый нож и вскрой себе вены".

Он долго не думал, и вскрыл себе вены,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
Потёк из порезов крови ручей,
И он, безумный, побежал снова к ней.

И она сказала, смеявшись с издевкой,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
И она сказала, смеявшись с издевкой:
"Пусть смерть твоя будет последней проверкой".

И пока кровь из раны его вытекала,
Лицо плавно цвет свой на серый меняло,
Тщеславие в ней продолжало смеяться:
Ведь он за неё готов с жизнью расстаться.

Снаружи о чём-то шептал нежный ветер,
Тра-ла-ла-лалла тра-ла-ла-леро,
Но взором своим удивлённо-пугливым
Увидала, что он умирает счастливым.

Умирает влюблённым – ему нужна была малость,
Ну а ей же совсем ничего не досталось:
Любви и ласки его взамен –
Лишь засохшая кровь из порванных вен.

-----------------------------------
 
Есть в Генуе такая улица – "виа дель Кампо". С давних времён – улица проституток. Если берут цветок из рук путаны, это значит, что хотят воспользоваться её услугами. Ныне на этой улице находится мультимедийный центр, посвящённый творчеству кантауторе (помещение бывшего музыкального магазина, принадлежавшего другу Де Андре). Там можно познакомиться с творчеством барда и увидеть его знаменитую гитару. Основа мелодии заимствована из народной песни XV века.

Улица дель Кампо
(Via del Campo)
(Фабрицио Де Андре, 1967)

На дель Кампо она грациозна!
Цвета листьев глаза огромны.
И стоит всю ночь у порога,
Продаёт всем всё ту же розу.

На дель Кампо девчонка одна
С цвета майской росы губами,
С серыми, как асфальт, глазами.
Растут цветы, где пройдёт она.

Есть на виа дель Кампо путана,
Цвета листьев глаза огромны.
Если хочешь её любви –
За руку просто возьми.

И вроде ты улетаешь далёко,
Её улыбкой насквозь пронизан,
Но достиг своего парадиза
На втором этаже невысоком.

На дель Кампо ты полон иллюзий,
Походкой её зачарован,
И пока не закрыла балкона
Предложить хотел стать её мужем.

Люби и смейся, если любовь ответит,
Плачь навзрыд, коль тебя не слышит.
Из алмаза ничто не родится на свете,
А из навоза рождаются розы!

-----------------------------------

Сюжет этой песни перекликается с песней Жоржа Брассенса "Бравая Марго" ("Brave Margot"), написанной в 1952 году.

"Алые губки"
(Bocca di rosa)
(Фабрицио Де Андре –
Джан Пьеро Ревербери, 1967)

"Алые губки" её называли.
Дарила любовь, дарила любовь.
"Алые губки" её называли:
Выше любви что-то было едва ли.

Только сошла на платформу станции
Городка, что зовут Сант-Иларио,
С первого взгляда все осознали:
Речь не идёт о миссионарии.

Кому-то любовь – от скуки лекарство,
Кто-то профессией выбирает.
"Алые губки" – ни та, ни другая,
Любила она из одной только страсти.

Но страсть, как часто бывает, ведёт
Лишь к услажденью своей блудной плоти,
Без выясненья, что тот, кто придёт
Имеет семью иль одиноким живёт.

И вышло как-то так, не иначе:
Она сама на себя направляла
Злобу погибельную собачек,
Тех, у которых кость отобрала.

Но сплетницы того городка,
Увы, не блистали инициативой,
И контрмеры до этого дня
Ограничивали инвективой.

Хорошие любим давать советы,
Иисусом себя представляя без меры.
Хорошие любим давать советы,
Коль сил уже нет на дурные примеры.

Так старая дева – всю жизнь без мужа,
Детей и тяги к жизни к тому же –
Решила вдруг на склоне лет
Дать полезный и верный совет.

И обратилась ко всем рогоноскам –
Гневная фраза весома ужасно:
"Кража любви – так несносна,
Наказана будет, закона согласно!".

Тотчас отправились к комиссару,
Без парафраз, прямо сказали:
"Так много клиентов у этой мерзавки,
Их более, чем людей на вокзале!"

И прибыли к ней четыре жандарма
В перьях плюмажа, в перьях плюмажа.
Прибыли к ней четыре жандарма
В перьях плюмажа, с оружием даже.

Часто полиция, карабинеры
К службе своей подходят без рвенья,
Но нынче в форме парадной, военной
Её провожали до поезда первого.

На станции были, считайте, все:
От священника до комиссара.
На станции были, считайте, все:
Со слезами в глазах, со шляпой в руке

Проститься с той, кто хоть ненадолго,
Без претензий, без претензий,
Проститься с той, кто хоть ненадолго
Им подарила любви поэзию.

Ещё виднелся большой транспарант:
Чёрная надпись на жёлтом фоне
Гласила: "Алые губки", прощай!
В город весна пришла с тобою".

Если новость хоть малость скандальна,
То без газет умы наполняет:
Как пущенная из лука стрела
Быстро летит из уст в уста.

И на следующей станции было едва ли
Не больше людей, чем её провожали:
Кто слал поцелуй, кто цветок бросал,
А кто и на два часа заказал.

Даже священник, не презирая
Той красоты эфемерное благо
Меж нищетой и соборованьем,
Хотел, чтобы шла в процессии рядом,

В процессии с Девой в первом ряду,
"Алые губки" – чуть дальше где-то,
Любовь святую и мирскую
Несли, проходя через всю страну.

-----------------------------------
 
Ещё одна лирическая песня о любви.

Любовь приходит и уходит
(Amore che vieni amore che vai)
(Фабрицио Де Андре, 1968)

Те дни, что умчались, унесённые ветром,
Полны поцелуев и солнцем согреты.
Однажды ты вспомнишь тех глаз милых взгляд.
Любовь, что была, пусть вернётся назад.

Пусть будут глаза иного цвета твои,
Ты скажешь всё те же слова о любви,
Но забудешь о них через месяц иль год –
Любовь, что пришла, незаметно уйдёт.

Вернулся ль из лета, с замёрзших ли пляжей,
Умчался ль за ветром иль канул в ноябрь,
Любил тебя всегда и не любил никогда...
Любовь, что придёт, не уйдёт навсегда.

-----------------------------------
 
Любопытная для нас песня об итальянской зиме. От себя добавлю, что я нигде так не мёрз в своей жизни, как зимой в Милане – ни в промозглом Петербурге, ни в Сибири: на улице температура около нуля, стопроцентная влажность и пронизывающий до костей холодный туман. Представленную картину дополняет отсутствие парового отопления в домах. Отсюда понятен священный страх европейцев перед русскими морозами, если они замерзают уже при плюс двух...

Зима
(Inverno)
(Фабрицио Де Андре, 1968)

Встали туманы над лугами седыми.
Лишь кипарисы над кладбищем взмыли.
Лишь колокольня силуэтом неверным
Знак рубежа меж землёю и небом.

Остановись, прохожий случайный,
На снег посмотри, он завтра растает.
Вновь расцветёт счастье былое
На жарком ветру грядущего зноя.

Кажется, даже свет умирает,
Средь тени неясен, во мгле угасает.
Солнца восход превращается в вечер,
И будто из воска лица у встречных.

Остановись, прохожий случайный,
Завтра узнаешь, как снег умирает,
Любовь свою встретишь – нежданно придёт.
В тот день боярышник вновь зацветёт.

Земля, что устала от тягостных снов,
В безмолвии дремлет под гнётом снегов.
Зима ей поёт о доле унылой
Тыщи веков с сотворения мира.

Но что же ты встал, забыв про дела?
Завтра вернётся другая зима.
Новый выпадет снег, чтоб утешить поля,
Новый выпадет снег, чтоб уснула земля.

-----------------------------------
 
Судя по всему, песня написана по мотивам стихотворения "Санта Клаус и маленькая девочка" Жоржа Брассенса.

Рождественская сказка
(La leggenda di Natale)
(Фабрицио Де Андре, 1968)

Шепталась с луной, играла с цветами,
Была в тех летах, что не знают страданий.
Ветер был магом, роса была феей
В лесу колдовства твоих детских затей.

Явилась зима, уничтожила краски,
Пришёл Санта Клаус, рассказывал сказки.
Златой мишурою подарки блистали,
Но взгляд был недобр и глаза цвета стали.

Покрыл твои плечи серебром и мехами.
Шею сдавил изумруд с жемчугами.
Когда, замерев, на него ты глядела
Тебя с ног до макушки целовать он хотел...

Ныне другие зовут тебя феей,
И твой внутренний мир без наивных затей.
Но луне всё ж хотела поведать о том,
Как твой цветок увял на Рождество.
Как тот нежный цветок увял на Рождество.

-----------------------------------
 
В следующей песне удивительно точно показана трансформация человеческих чаяний и надежд во время войны. Сначала упование на то, что войны не будет, затем оно сменяется надеждой, что война не придёт в твой дом, затем – что именно тебя, может быть, не убьют... Песня написана в 1968 году, в период Вьетнамской войны, вызвавшей волну протестов по всему миру.
Вообще итальянская песня для нас удивительна тем, что в мажоре итальянцами зачастую поются грустные песни, а в миноре, наоборот, – весёлые. И эта песня – яркий тому пример.

Хороводная
(Girotondo)
(Фабрицио Де Андре, 1968)

Если будет война, тили-тили, трали-вали,
Если будет война, тили-тили, трали-ва,
И на море и на суше, тили-тили, трали-вали,
И на море и на суше – кто же нас спасёт тогда?
Нас спасёт солдат, что не станет воевать,
Нас спасёт солдат, что откажется стрелять.

А война началась, Маркондиро'ндеро*,
А война началась, что теперь нам делать?
Добрый Бог поможет нам, Маркондиро'ндера,
Добрый Бог поможет нам, и спасёт, наверно.
Добрый Бог не помог, и где Он никто не знает,
Добрый Бог от нас убёг, и вернётся к нам едва ли.

Самолёт летит, Маркондиро'ндера,
Самолёт летит, Маркондиро'нда.
Если сбросит бомбу, Маркондиро'ндеро,
Если сбросит бомбу, кто же нас спасёт тогда?
Нас спасёт пилот, что не станет делать это,
Нас спасёт пилот, тот, что бомбу не метнёт.

Но, вот бомба упала, Маркондиро'ндеро,
Но, вот бомба упала, и кого она убьёт?
Всех она поразит, Маркондиро'ндера,
И хороших и плохих, Маркондиро'нда.
И больших и малых, всех убить, наверно, сможет,
И трусливых и храбрых, всех, конечно, уничтожит.

Слишком много воронок, Маркондиро'ндера,
Слишком много воронок, кто же их заполнит?
Мы теперь играть не сможем в Маркондиро'ндера,
Мы теперь играть не сможем в Маркондиро'нда.
Ну а ты, чтоб поиграть, отсюда уходи,
Уходи и развлекайся там, где нет войны.

Война повсюду гремит, Маркондиро'ндера,
Вся земля скорбит, кто её защитит?
Позаботятся о том люди, звери и цветы,
Красота природы, и леса, и сады.
Людей, зверей и цветов больше нет на этом на свете,
Только мы остались живы, мы одни на всей планете.

Вся земля будет наша, будет наша теперь,
И на ней мы построим большую карусель.
Мы забрали землю всю, тили-тили, трали-вали,
Так сыграем в войну, тили-тили, трали-ва...

________________________________

* – Маркондиро'ндеро –  вроде нашего тили-тили, трали-вали

-----------------------------------
 
Красивая и очень лиричная песня о несчастной любви.
 
Твои прекрасные очи
(Per i tuoi larghi occhi)
(Фабрицио Де Андре, 1969)

О, прекрасные очи,
О, твои прекрасные очи,
Они не знают слёз,
Они не знают слёз.

Ты ушла, мне оставив печали,
И "адью" сказать не захотела.
Отчего за твоими очами
Билось сердце из снега?

Я хотел рассказать бы о том,
Что всегда живут в сердце моём
Все мелодии твои, ведь они
На мотивы моей любви.

Ты навеки в моей судьбе,
Будут в памяти о тебе
Те мгновенья прекрасные –
Твои очи ясные.

Но прекрасные очи
Холодны, как металл,
И когда о тебе я мечтаю,
И когда тебя так желаю.

В возвращеньи твоём надежде
Тебя буду любить я, как прежде,
Ты мой сказочный сон,
Что не тает с восходом.

Но прекрасные очи,
Твои прекрасные очи,
Пусть не встречу уж я,
Но буду помнить всегда.

-----------------------------------

Текст следующей песни, который, на первый взгляд, кажется простым, при внимательном прочтении приоткрывает нам свой скрытый, глубокий смысл. Похоже, что в данной песне затрагивается и евангельская тема: старик-рыбак напоминает апостола Петра (рыбак и ловец душ человеческих). Вино и преломление хлеба отсылает к таинству Евхаристии. В конце концов, рыбак помогает спастись грешнику, а, возможно, и спасти его душу. Более подробный анализ данного текста оставляю читателю.

Рыбак
(Il pescatore)
(Фабрицио Де Андре, 1970)

В вечерних, последних лучах
На пляже пустынном дремал рыбак,
И на лице его борозда
Вроде подобья улыбки была.

Вдруг появился убийца на пляже,
Два по-детски распахнутых глаза,
Глаза ненормальные – страх и смятенье –
Зеркалом были его преступленья.

Попросил старика: "Хлеба мне дай!
Тороплюсь я и с голода умираю".
Ещё попросил немного вина
И сказал: "Хочу пить. Убийца я".

Глаза старика приоткрылись свету.
Не обернувшись на просьбу эту,
Налил вина и хлеб разломил
Тому, кто есть и пить просил.

Тепло этой встречи было моментно,
И он ушёл в направлении ветра.
Закатное солнце играло в глазах,
За спиною его остался рыбак.

За спиною его остался рыбак.
И память его теперь болью жила,
Воспоминанием об апреле,
Где когда-то играл в тени двора.

Двое жандармов затем появились,
В сёдлах они и с оружием были,
И проезжая мимо, спросили:
"Старик, ты случайно убийцу не видел?".

Но... в вечерних, последних лучах
На пляже пустынном дремал рыбак.
И на лице его борозда,
Вроде подобья улыбки была.

-----------------------------------
 
Песня о погибшем в Первую мировую войну солдате. В Альпах, в районе Тренто проходили кровопролитные, ожесточённые бои между Италией и Австро-Венгрией.

Андрэа
(Andrea)
(Фабрицио Де Андре, 1978)

Андрэа пропал, пропал и не сможет вернуться.
Андрэа пропал, пропал и не сможет вернуться.
У Андрэа была, была любовь, чёрные кудри.
У Андрэа была, была боль, чёрные кудри.

В бумаге, написано: умер, умер на стяге.
И подпись, королевская подпись стоит золотая.
Сражён в горах Тренто из пулемёта.
Сражён в горах Тренто из пулемёта.

Лес один видит: королевский крестьянин, профиль француза.
Лес один видит: королевский солдат, профиль француза.
И Андрэа лишился любви, редчайшей из жемчужин.
У Андрэа гримаса боли, мрачнейшая из жемчужин.

Андрэа сбирал, фиалки сбирал, да у края колодца.
Андрэа бросал кудри чёрные, да внутрь колодца.
Ведро проскрипело: "Синьор, колодец глубок,
Глубже, чем дно глубин глаз ночи плача".
Он ответил: "Мне хватит, мне хватит того, что он глубже меня".
Он ответил: "Мне хватит, мне хватит того, что он глубже меня".

-----------------------------------
 
Знаковая песня Де Андре, затрагивающая болезненные проблемы юга Италии – безработицу, коррупцию и мафию. Прототип героя песни – реальный босс каморры, Раффаэле Кутоло (1941-2021), который, находясь в заключении, прослушал эту песню, весьма лестно отозвавшись об авторе, которому, по его словам, удалось передать и его личность, и общую атмосферу в тюрьме. Простые, бедные жители Юга, не найдя правды и защиты у чиновников, зачастую вынуждены обращаться в решении своих проблем к криминальным авторитетам. Тема припева взята из песни Доменико Модуньо про неаполитанский кофе (см. раздел Неаполь! Неаполь!).

Дон Раффаэ
(Don Raffae')
(Фабрицио Де Андре в соавторстве с
Мауро Пагани и Массимо Бубола,
перевод с неаполитанского, 1990)

Меня зовут Паскуале Кафьеро,
Я – бригадир тюремной смены.
Меня зовут Кафьеро Паскуале,
С 53-го в "Поджо Реале*".
И после сотни тюремных засовов
Выжатым чувствую себя я лимоном,
Но, на удачу, в одной из камер
Есть гений – беседую с ним вечерами.

Среди сутенеров, бандитов,
Холуев, подонков и рогоносцев,
Вся моя жизнь средь этих отбросов,
Что злобно шипят, угрожая мне местью.
Но вот сажусь в важную позу,
Расстегнув китель, читаю обзоры.
Мой собеседник – дон Раффаэ,
Под кофе всё разъясняет мне.

Ах, как кофе нравится мне!
Он прекрасен, хоть это тюрьма.
Лучший кофе – от Чиччиринеллы,
По нарам соседа,
Рецепту мам;.

Новости первой страницы:
Везде – произвол, официальные лица
Всё возмущаются, всё обязуются,
Но, как всегда, сдадутся и сдуются.
Думаю, пот вытираю со лба –
Но вот фортуна! – все эти дела
Растолкует авторитет:
Дон Раффаэ на всё даст ответ.

Многодетный, приличный мужчина,
Просит дом, но тянут резину,
А в автодоме асессора, Боже, прости,
Живут норки, вот паразит!
Вам лишь пальцем пошевелить,
Чтоб проблему любую решить.
Моё почтенье, три часа, вроде...
Спремуту** желаете или же кофе?

Ах, как кофе нравится мне,
Он прекрасен, хоть это тюрьма.
Лучший кофе от Чиччиринеллы,
По нарам соседа,
Рецепту мам;.

Снова инфляция и девальвация,
Кто при деньгах, а кто на бобах.
Нам не прожить на мою зарплату,
На куш в лотерею – надежды пап;.
Добавим сюда мою дочь Инноченцию***,
Выскочить замуж ей очень не терпится.
Милости я не прошу себе, нет...
Побреетесь сами, иль позволите мне?

Вы в пальто из верблюжьей шерсти
Были блестящи в судебных процессах.
Костюмчик в полоску, вроде коричневый,
Как нам показалось по телевизору.
К свадьбе, Ваше Превосходительство,
Его б одолжили мне для представительства.
Имею ботинки, жилет почти новый...
Кампари****? Или сварить кофе снова?

Ах, как кофе нравится мне,
Он прекрасен, хоть это тюрьма.
Лучший кофе от Чиччиринеллы,
По нарам соседа,
Рецепту мам;.

Здесь нет позолоченных камер,
Может, их вообще не бывает...
Эти – убоги, у чиновников ведь
Иммунитет: им не сидеть.
Дон Раффаэ, Вы в политике,
Уверяю Вас, были б святым.
Но, однако, здесь Вы сидите,
А на воле – они, правят миром.

Кстати, есть у меня ещё братец,
Без работы уже лет пятнадцать.
Участник сорока соисканий,
Сотен опросов, опротестований.
Всем даёте работу и место,
Руку целую Вам, Преосвященство:
Живёт он у нас и на наши деньги...
Ах, что за пенка у арабики этой!
_____________________________________

*    – тюрьма в Неаполе
**   – свежевыжатый сок
***  – имя, означает невинность, чистоту, непорочность
**** – вид итальянского ликёра

-----------------------------------
 
Цикл песен "Благая Весть" ("Buona Novella", 1970) основан на текстах апокрифических Евангелий, и посвящён важным этапам жизни Девы Марии – от Введения во храм, до распятия Сына, Иисуса Христа. Этот цикл был очень популярен в Италии, достаточно сказать, что его исполняли в церквях. На примере его мы можем увидеть, насколько различно восприятие христианства западного направления от православного. На Западе делается акцент на чисто человеческих ощущениях и переживаниях, духовной составляющей как бы и нет. Подобное восприятие жизни Христа свойственно западно-христианской культуре в целом, и Де Андре в данном случае выражает общую тенденцию Запада в отношении содержания Нового Завета.
Характерно, что в начале цикла звучит "Хвала Господу" в исполнении хора, но в конце тот же хор поёт уже "Хвалу Человеку", что не может не вызывать недоумения у православного слушателя. Но это не удивительно, так как Де Андре воспринимал Христа не как Богочеловека, а как величайшего в истории революционера. И такой взгляд на Спасителя типичен для современной постхристианской Европы.
В песне, посвящённой Благовещению Пресвятой Богородицы ("Сон Марии") поначалу говорится, что "Ангел явился ко Мне в этот вечер...", то есть в явном виде, но потом автор утверждает, что это был сон, пусть и вещий. В Евангелии же нигде не говорится, что Благовещение произошло во сне. Да и само по себе повествование от лица Богородицы кажется довольно дерзким.
 
-----------------------------------

Детство Марии
(L'infanzia di Maria)
(Фабрицио Де Андре)

Может, в часу третьем, может, в часу девятом,
С нашитыми лилиями на платьице нарядном,
Наверное, было так надо, это неведомо нам,
В три года от рожденья Тебя ввели во храм.
В три года от рожденья Тебя ввели во храм.

И уже не грудь Анны средь стен аскетично скромных
Утешала Твой плач, утоляла жажду и голод.
Говорят, Тебе явился ангел, судьбоносный час указав,
И предназначенье пред Богом предначертав.
Предназначенье пред Богом предначертав.

Тают снега на солнце, покорно уходят в море,
Ветры, резвясь, играют, сезонов сменам вторя,
Не для Тебя, Мария, Ты в храме голову склонила.
Не для Тебя, Мария, Ты в храме голову склонила.

И когда священники Тебе отказали в крове –
Для них Твоя весна была Твоей виною,
Но было Тебе двенадцать и никакой вины боле:
Твоя непорочность и детство в неволе.
Твоя непорочность и детство в неволе.

Тебе хотели дать мужа, пусть Ты не хотела,
Искали на улицах, стуча во все двери,
Тех мужчин, что без жён, охочих девичьего тела,
Тел; девственниц – главный приз лотереи,
Тел; девственниц – главный приз лотереи.

И вот тебе, Иосиф, пришельцу из прошлого,
Плотнику не по призванию, лишь по нужде,
Выпало странной судьбой получить хорошенькую,
Ещё одну дочь непонятно зачем,
Девочку, которую ты брать не хотел.

И вот ты уходишь, быть усталым уставший,
Держа девочку за руку, грусть свою обнявши,
Зачем священники Её отдали – ты задался вопросом –
Этим слишком костлявым пальцам, чтобы взять эту розу,
И слишком старому сердцу, что любить уж не может?

Согласно полученному приказанию Иосиф привел
Девочку в свой дом,
И выехал за пределы Иудеи на заработки.
Он оставался вне дома четыре года.

-----------------------------------

Возвращение Иосифа
(Il ritorno di Giuseppe)
(Фабрицио Де Андре)

Гаснет закат, и звёзды
Гурьбой овладели сводом.
Их огоньки скрупулёзно
Вникают в ночные законы.

Ишак цоканьем монотонным
Пройденный путь отмеряет –
Спутник к порогу родному
По дню, что уже догорает.

Пустыня вокруг, только где-то
Толика жизни в пространстве
Малюсеньких, редких фрагментов
Природы усилий напрасных.

Люди песков суровы
С профилями убийцы
В безмолвности вечной оковах
Этой тюрьмы без границы.

И с запахом Иерусалима
Рука ощущает черты
Худенькой куклы наивной,
Что сделал из дерева ты.

Её Ты оденешь, Мария,
И вернёшься к играм своим
В те далёкие детские годы,
Что числом так были малы...

В твои прилетела объятья,
Как будто ласточка с неба,
И, как слёзы твои, Её пальцы
По челу пробежали несмело,
Чем ранее пренебрегала.
Теперь тебе напоминает
Её нежность – улыбка святая,
Взаимность почти вымоляя.

Но изумленье в твои очи
Пришло с ощущеньями рук:
Пустых, где худые плечи,
И на боках наполненных вдруг
Той отчётливой формой
Жизни новой,
Секрета, что, становится явью,
Когда наливается чрево.

И тебе, что искал оправданья
Обману, что не зрел на челе,
Поведала о предсказаньях,
Что в вещем увидела сне.
 
-----------------------------------

Сон Марии
(Il sogno di Maria)
(Фабрицио Де Андре)

В утробе храма, сырой и тёмной,
В пропитанной ладаном келье холодной
Ангел явился ко Мне в этот вечер,
Молитву новую учить Меня речить.

И, как-то вдруг, освободил Мои длани,
И руки Мои крыльями стали.
Спросил он Меня: – Ты знакома ли с летом?
И я лишь на день, и одним лишь моментом
Взлетела увидеть каков цвет у ветра.

Тотчас над крышами мы воспарили,
Полетев за врата, огороды и нивы.
И очутились в цветущей долине,
Там, где лоза обвивает оливы.

И спустились туда, где теряется день,
Себя чтоб найти средь зелёных ветвей.
И он говорил как будто молясь,
И после каждой молитвы, в конце
Перебирал Мне, как чётки, позвонки на спине.

И ангел сказал: не бойся, Мария,
Ты удостоилась милости Божьей,
И через неё зародишь Его Сына...

Сгустились длинные тени жрецов,
И сон оттеснили в круг голосов.
Взамахами крыл Мне бы их разогнать,
Но крылья руками стали опять.

Ангел в комету вмиг превратился,
И стали камнями суровые лица,
И контуры рук их стали ветвями
В жестах застывших странной их жизни,
Листьями – кисти, а пальцы – шипами.

Звуки снаружи голосов неизвестных
Отняли сон, возвратив в мир телесный.
Образ бледнел, палитру теряя,
Но эхо далёкое вновь повторяло

Ангела странной молитвы слова,
Она то ли сном, то ли явью была:
– Его будут люди звать Божьим Сыном...
...Слова смешались в Моей голове,
Впечатались в плоть и исчезли во сне...

И стихло последнее слово,
И вдруг обратилось слезами.
И страх, соскользнув с Моих губ,
Встал пред Моими очами,
Полуприкрытых век
В спокойствии ложном,
В ожидании, что изнуряет,
Под снисходительным взором.

И он прикоснулся с опаской
Дрожащей рукой до чела:
Смущаясь, старик дарит ласку,
Боясь, что она не нежна...

-----------------------------------

Аве Мария
(Ave Maria)
(Фабрицио Де Андре)

Ты проходишь, Мария, мимо людей,
Что расступились, пропуская Тебя
Сквозь изгородь взглядов любопытно-беззлобных:
На Той кто Матерью стать должна скоро.

Через час, может быть, Ты заплачешь,
Потом ладонь вновь улыбку скроет.
Радости с болью так тонка граница,
Когда изнутри яркий свет исходит.

Аве, Мария, Ты теперь стала Донной,
Аве всем женщинам, как Ты, Мария!
Женщинам, живущим в любви бездонной,
К богатым иль бедным, к падшим или Мессии.

Женщин – однажды, матерей – навсегда.
Славься их время, во все времена!

-----------------------------------
 
Мария в мастерской плотника
(Maria nella bottega d'un falegname)
(Фабрицио Де Андре)

Мария:
Плотник, молотком своим
Что стучишь "ден-ден",
И рубанок по доске
Твой скользит "френ-френ"?
Мастеришь тем костыли,
Кто на войну ушли?
Кого из Нубии домой
На руках несли?

Плотник:
Молоток не им стучит,
Я не для них строгал,
Ног безногим инвалидам
Мне никто не заказал,
Но три креста: два для тех,
Кто дезертировал, чтоб красть,
А самый больший для Того,
Кто призывал не воевать.

Люди:
И в висках уснувших улиц
Города всегда
Молоток стучит, как сердце,
И не смолкнет никогда.
Плотник, эй, на этих досках
Столько тел уже!
И ещё рубанком сколько
Ты их сделаешь?

Мария:
На открытых этих ранах,
Что ты дереву нанёс,
Плотник, на порезах рваных
Капель крови нет и слёз.
Почему? – нам объяснили б
Тех несчастных голоса,
Тех, чьи лица побледнеют
На твоих крестах.

Плотник:
Эти доски принесли мне,
Чтоб мой пот обильный
В образ трёх людских страданий
Их преобразил бы.
Слёзы Думаха и Тита
На щеках увидят,
Ну а этот, самый больший,
Сына Твоего обнимет!

Люди:
От дороги дальше в гору
Твой несут "ден-ден",
Вся долина Иордана
Знает твой "френ-френ".
И бредут с тоской вперёд,
Жаждою томимы,
Их ждёт тот, кто поднесёт
С тряпки уксус им.

-----------------------------------

Три матери
(Tre madri)
(Фабрицио Де Андре)

Мать Тита:
Тит, хотя ты Сыном Божьим и не был,
Но мать с тобой умирает, воздев руки к небу.

Мать Думаха:
Думах, родной мой, должен ты знать,
Что страдает больше, чем ты – твоя мать.

Две матери:
Так много слёз льёшь Ты, Мария,
Видя мученья любимого Сына.
Знаешь, в день третий Он к жизни вернётся,
И снова сможет увидеть солнце.
Позволь нам оплакивать немного сильнее
Тех, кто из смерти восстать не сумеет.

Мать Иисуса:
Я плачу – Меня покидают Его
Руки худые, лик и чело,
Его жизни частица едва лишь жива,
И на глазах угасает она.

Сын, Ты в крови, но Ты в сердце Моём,
Господом нашим Тебя назовём,
Те, кто в усталой улыбке Твоей
Рая частицу ищет себе.

Для Меня Ты лишь сын, покидающий мир,
Я носила Тебя под сердцем Своим,
Но, как и во чреве – на кресте Мной любим,
С любовью зову Тебя, милый Мой Сын!
Но если б Ты не был Сыном от Бога,
Имела б, по-прежнему, Я Сына живого.