Бред

Сегодня, вчера, навсегда, никогда.
Я один на один на один на один и на три.
В шалаше есть рай, ну сгорай.
Я себя на себе не в руках что во мне.
Позолота по храму скользит через призму веков.
Через призму скользит свет, зайчик, фонарь.
Выход дарует вход, но не в московском метро.
Я никого никогда не любил, я пил чай.
Без труда без труда, но на площади трудно.
Не посуда тарелка, тарелка есть судно.
Если ближе смотреть, то объект становится ближе.
Если дальше, то в своих минус пять ты его не увидишь.
Два друга старых или лучше новых четыре?
Сто рублей сто рублей сто рублей, получается триста.
Доверяй проверяй доверяй, ты один в целом мире.
Пуля не дура, дурак — это я, каждый день да в эфире.
Я сегодня на станции Курская встретил его,
хоть вчера на станции Курская встретил тебя.
Ещё когда-то я на этой станции встретил бомжа.
Пой, лира, пой, замолкай; и пой, душа.
Тише тише тише, замолкла кошка, орут мыши.
Темнеет рано, темнеет быстро, темнеет плотно.
Полотно не значит ничего, пока нет "полотна".
Раз два три, раз два три, раз два три — так считают колонны.
А вне колонн не считают, там считают,
что всё ничто, всё пустяк, всё — Везувий.
Напиши ещё строчку бреда, она будет прощальной.
Но нет, я обманул тебя, она не будет.
Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь? Наверное, я.
А зачем здесь слово "наверное"? Не знаю, возможно.
Да, здесь я, и здесь был я.
Меня не было здесь, когда здесь мне было не можно.
Как Некрасов, еду по русской дороге.
Да, дорога железная, хоть под землёй и в Москве.
Хотя она под землёй, то есть и под Москвой.
А московскость этой дороги — действительно сложно.
Хватит думать, пусть слова встают просто, как кегли.
Да я вижу, летит, никого, я и он, два орла.
Щебни, щебни, всё щебень и щебни.
Зебры щиплют траву, мне пора на Алтай.
Просидел всё один, всё на месте, всё чинно.
Я её только помнил два года едва ли.
Длиной шага и виной сапога называют мужчину.
Далека далека далека далека, это дали.
Мозг отказывается, мозг хочет медали,
его недолюбили, недообнимали.
Я где-то рядом, но я не мозг, миновали.
Вай али али, мы все точно дышали.