Попытка Итальянского Портрета. Стихотворения

             Попытка итальянского портрета. 
      1.                *            *            *
                Ты, и в самом деле  —  Солнце.
                Бело-рыже-золотое.
                Понимаю итальянцев:
                Как угнаться за такою.

                Как подняться в эти выси,
                Серо-синие, как горы,
                Глаз? Чей меток каждый выстрел:
                Мимо сердца  —  прямо в корни.

                Прямо в корни кипарисов,
                Что ложатся штабелями.
                Не лечить твои капризы
                Их сражёнными телами.

                Ты не парковая ива,
                И не иволга под кроной.
                Ты пантера, что ленива,
                Лишь конец хвоста нескромно
               
                Бьётся, как на шее жилка.
                И  —… летишь по небосклону
                Огненной живой пружиной!
                Да!.. Хребет такая сломит!

                А в когтях  — … лишь ветка пальмы.
                Рык  —  упрятался за смехом.
                Свет от дланей тонкопалых  —
                Солнечным, незримым, мехом.

                … Впрочем, всё это  —  снаружи.
                Что внутри  —  сама не знаешь. 
                А незнанье чуть! нарушу  —
                Ты с портрета  ускользаешь…

12. 02. 2007.


                Попытка итальянского портрета.
          2.                *        *        *
                Глаз твоих бесконечна исповедь,
                Пусть жесток их синий рассказ.
                Итальянских радуг раскрас
                Не смягчает ударов истины.

                На тебя не могу обидеться.
                Что я знаю про женскую боль?
                Горы, солнце, дожди, прибой…
                А на Родину  —  лишь увидеться.

                Посмотреть в глаза взрослой дочери.
                Мать усталой душой обнять.
                Необъятное  —  как объять?...
                И приятельниц звонкая очередь.

                А страна, что осталась от Родины,
                Не родная, как не крути  —
                Рамы влезли на холст картин.
                Хамство  —  то же, те же  —  колдобины.

                Ты прости моё «понимание»,
                Может, влез не совсем туда,
                Только, кажется, навсегда
                Ты покинула степи Украины.

                Проба бело-рыжего золота
                Подозрительно высока  —
                Не кощунствует ли у виска
                То, что прожито, но не пролито?

                Жёстким ритмом Европы Западной
                Время, заданное, бежит.
                Время жить! И некогда  —  жить.
                Всё успеть  —  это так обязательно.

                Дом, работа. И…чудо Флоренции!
                И  —  Сиена. И  —  Пиза. И  —  Рим!
                Горы в море вечерней зари,
                И уютная сырость Венеции,

                Посетить урок итальянского,
                Что уже почти что родной,
                И … остаться на час! одной —
                Счастье, пусть и слегка лентяйское.
               
                Вся открыта  —  и вся застёгнута
                Загорелой кожей и ртом,
                Смотришь в быстрый поток Арно,
                Вольной волей, на миг, застигнута.

                Из стакана так много отпито,
                Но не пуст  — полуполон  —  стакан.
                Жизни глупо ставить капкан.
                Счастье  —  ветра нескромные хлопоты.


                16. 02. 2007.




























                Попытка итальянского портрета.
       3.                *        *        *
                … Дописываю. Дорисовываю.
                Из тебя извлекаю тебя.
                По карманам наброски рассовываю,
                Свежие краски губя.

                Раскованную. И рискованную,
                Почти что до авантюр.
                То вдруг собой арестованную
                За правду, всю  —  без купюр.

                Спокойную. И растерянную,
                Что вновь не собрать никак.
                И верную. И неуверенную  —
                Ни в долге, ни в должниках.

                Небрежную. И бережную  —
                Так много смогла сберечь.
                Ничем и никем не изнеженную
                В гордости тихих плеч.

                Накручиваю? Наверчиваю?
                Да! Это как же так:
                Жизнь, тобою наперченная,
                Мной не солоно прожита.

                Накручиваю. Наверчиваю.
                Ничто не разбилось о быт.
                Набросками что-то исчерчиваю.
                Не ранен. Не жив. Не убит.
01. 03. 2007.







                Попытка итальянского портрета.
       4.                *        *       *
                Мы созданы для счастья и полётов?
                Кто Вам сказал? Ах, да, литература.
                Не в чудном празднике души и плоти  —
                В трудах во имя праздника живёте?
                И когти точите. Иль остриё шампура.

                Что в этом мире сладостней охоты?
                Охоты на сердца, сюжеты, лица.
                И догонять  —  и настигать! —  кого-то.
                Достигнуть высшей степени полёта
                В охоте!.. На улыбки, жесты, листья,

                Пейзаж под небом, небо над пейзажем,
                На Лигурийское, детсадовское, море,
                Сады, цветущие обычным флёрдоранжем,
                На птичьи ссоры и на птичьи кражи,
                На птичье человеческое горе.

                Охотница! Вы правильнее правил.
                Орлица в белом. Или белая Пантера.
                Никто не видел трапезы кровавой.
                Кому известен график Ваш и трафик?
                В синих глазах никто не видел  —  серых.

                А, впрочем, так ли трапеза кровава?
                Ну, кофе  —  чёрен, жёлты  —  апельсины.
                И солон пот. И место для привала.
                Но снова маски ищут карнавала,
                И надо накопить, по капле, силы.

                Тебя назвал на «Вы» неосторожно,
                И получилась ты  —  слегка чужая,
                И всё  —  неправда, хоть совсем не ложно,
                И в слове каждом столько странной дрожи…
                Не ты уехала, а я  —  всё уезжаю…

                А ты работаешь до пота до седьмого,
                Чтобы от счастья, право, не взбеситься.
                И так остаться хочется собою  —
                И жить по-русски. Гордо и свободно?
                … А, вот, бессонница по-итальянски снится.

                И ты живёшь  —  для счастья? Просто счастье  —
                Лишь способ твоего существованья,
                Единственно возможный. Части. Части.
                А целое родится  —  в одночасье.
                В «полёте»? Впрочем, дело не в названье.

04. 03. 2007.





































                Попытка итальянского портрета.
       5.                *              *             *
                Твоя собака лает в телефоне.
                И дом с террасой поместился в нём.
                И сад, и солнце, виснущее в кроне.
                И вечер дня, вошедший в этот дом.

                И ты в саду, где лавр и апельсины,
                Цветы, цветы, газонная трава,
                Из шланга поливаешь Апеннины.
                И капли пота  —  в землю, и  —  струя.

                Тебя, как миллионы русских женщин,
                Не портят грабли, тяпка и метла.
                Хозяйкой дом и сад любимы меньше:
                Она из шланга воду не пила.

                Да, дом  —  не твой. И не твоя  —  собака.
                Но это им попробуй, объясни!
                Не объяснить сосёстрам и собратьям,
                Как сердце душу, грубое, теснит.

                И скука. Неприятный собеседник.
                С … фамилией? …Нередкой для мужчин.
                Когда в делах, успешных и усердных
                Себя одной из множества машин

                Увидишь. Что же… Прелести Европы.
                Куда Россией лезем впопыхах.
                Где нет в садах петрушки и укропа.
                Где дух свободы скукою пропах.

                У нас свободы не было от века.
                Свободы жить. На деле. Не в умах.
                А запах делового человека?
                Дезодоранта, мыла и бумаг.

                Но ты уже вкусила от свободы.
                И вкус приятен, что ни говори.
                Работодатель  —  не хозяйка, вроде.
                И всё, даже доверие  —  в кредит.

                А что душа? Она, как та собака.
                Пусть лай её пугает караван.
                Не так уж безобидно и забавно…
                Куда идут верблюды этих стран?..
                14. 07. – 10. 08. 2007.







































                Попытка итальянского портрета. 
        6.                *              *             *
                Прижимаю строчки к рукам.
                Я к рукам твоим прикасаюсь.
                Что я вижу в этих строках?
                Многое. Многое… Каюсь.

                Да, письмо родилось в голове.
                Но писало его и тело.
                Ты ведь просто живой человек,
                Хотела б ты, иль  —  не хотела.

                Вот ты встала, смотришь в окно.
                Что там? Ночь? Или тёплый вечер?
                Села. Пишешь. Наклонено
                В лист лицо. Будто дует ветер.

                Недовольна моим письмом?
                Недовольна своим ответом?
                Разве дело в письме самом?
                Дело в том, что я знаю об этом?

                И прижавшись к колену щекой,
                И сцепив на колене пальцы,
                Ты задумалась над строкой.
                Полируя скуку под глянец?

                Как  —  скучать? Где  —  скучать? И  —  когда?!.
                Ностальгия? Ха! По … Украине?!.
                По Союзу? Счастливым годам?
                Да. Случалось зерно и в мякине…

                Ты в Италии просто  —  живёшь.
                Дышишь, трудишься, млеешь. А плачешь…
                Нет!.. Лишь тихий ноябрьский дождь.
                Не долги, а налоги ты платишь.

                А ведь скука бывает такой:
                Дел да дел  —  и везде успеваешь!..
                Дождик капнет в сплошной непокой:
                «Время-время! Куда ускользаешь?..»

                Я  —  не прав? Ну, конечно, не прав.
                Пред тобою легко быть неправым.
                И нисколько себя не поправ,
                Признавать себя злым и корявым.
                05. 11. 2007.











































               Попытка итальянского портрета.
         7.                *          *          *
                Плачь.
                И срывайся на мат.
                Или просто печально отсутствуй.
                Не прощаю.
                Тебя
                Мне не надо прощать.
                Это мне
                За тупой эгоизм изначального скотства
                От тебя не дождаться
                Воздушных
                И великодушных пощад.

                Да, в Италии тоже
                Случается страшное горе.
                Слава Богу  —
                Не ты!..
                Не с тобой, не тебе, не тебя!..
                Но, надеюсь, что, близкое,
                Горе тебя не угробит,
                Лишь повиснет
                На ниточке сердца,
                Её теребя.

                Ты найдёшь в себе
                Вечные русские женские силы.
                В теле хрупком своём
                Ты безмерную душу найдёшь.
                Красоты не теряя,
                Ни блеска, ни лоска, ни стиля,
                Только лапу к груди
                По-пантерьи слегка подожмёшь.   
               
                Очень
                Больно?
                И трудно?
                Поверь, я тебя не жалею.
                Очень трудно жалеть
                Небольших, но крылатых
                Пантер.
                И к тому же,
                От жалости
                Ты беззащитней и злее.
                И порвать готова
                Вернисаж?
                Всех поэтов?
                Партер?
                19. 11. 2007.



































                Попытка итальянского портрета.
         8.                *          *         *
                В саду мимозу ветер поломал.
                Переломил. И нет в саду мимозы.
                И в этот день она почила в бозе,
                Хозяйка дома, сада, что трепал

                Несильный ветер, вовсе не жестокий.
                Совпали даты: день рожденья  —  смерть.
                Кругла земля, но надо ж так суметь.
                А хоронить на Рождество Христово.

                Собака стаскивает тапочку с ноги,
                Сопя с неделикатностью бульдожьей.
                Ты терпеливо любишь эту рожу:
                “О! Lasce mi!”—  «оставь»? Нет? «Помоги»?

                Да, в доме, не твоём, беда. Чужая.
                И тем печальней, что уже  —  твоя.
                И ломит ветер, слабым притворяясь:
                Хозяйка умерла, и ты  —  съезжаешь.

                Печален праздник в доме не твоём. 
                На завтра похороны. И хозяйка в морге.
                Тоскана  —  не тоскует. Просто мокнет.
                А вы  —  в тепле. С собакою. Вдвоём.

                И, всё-таки… За Рождеством  —  другие
                Есть праздники. Обычный Новый год!
                Тебе в нём непременно повезёт!
                И  —  день рожденья. Твой. Ты подарила —

                Мне два счастливых праздника в одном!
                Да. Счастье  —  непонятное. Смешное?
                Ты  —  счастье? Счастье-счастье! Затяжное.
                И дождик. Как в Италии. В окно.
                23. – 24. 12. 2007.




Попытка итальянского портрета.
9.        Диптих.

              Ты летаешь  —  конечно!  —  по-своему.
              Я? По-своему  —  по-драконьему.
              Подо мной  —  лихо, беды сотнями…
              Горе пешему… Хм! …Горе конному!..

              Ты летишь  —  дальше, выше, стремительней!
              Над аскезой, жарой и Флоренцией.
              Нелегко  —  средь соблазнов сомнительных
              Быть лишь неба бездонного пленницей?

              Вопреки аэродинамике
              Я лечу. Толстокожая гадина!
              Орденами на синем знамени  —
              Облака, в том же, неба ладане.

              Ты   —  не облако. Ты  —  охотница.
              Зайцем, сусликом или лебедем
              Время   —  ловится. Или  —  гонится?
              С воплем заячьим? С диким лепетом?

              И козла, уж слишком надменного,
              Сбросишь в пропасть. Пусть кувыркается!
              В потрохах его, незабвенного,
              Пусть стервятники ковыряются?

              Мой полёт  —  от гадости к гадости!
              Долетел? Вот и счастье путнику!
              К пущей славе и к вящей радости
              Реки, чистые, сделал мутными…

              Ты летишь над дворцами, соборами.
              Я  —  над пустошью да руинами.
              То и сходства, что долгими сборами
              Никогда себя не утрудили мы.

 
             Мы летим над землёю-матушкой,
             Очень разной, но  —  разъединственной.
             Дон ли, Днепр, или Тибр, наш батюшка,
             В море топит простые истины.

                24. 06. 2009.












































                Попытка итальянского портрета
     10.                *         *         *
                Я знаю, Вам уже совсем не больно
                Бродить по осени средь апеннинских пиний.
                Дышать легко вне контуров и линий…
                Да, всё внутри — и бегство, и раздолье…

                У вас сентябрь последний месяц лета.
                Но что поделать, если в сердце осень
                Привычно жжёт ответы на вопросы
                Художникам на радость ли, поэтам…

                В Енакиево мама под обстрелом.
                А дочка в Харькове воспитывает внука.
                И Вы. В Италии… Да. Жизнь такая штука.
                И пахнет виноград инжиром спелым.

                Да, пинии — это всего лишь сосны.
                Под Горловкой в лесу такой же запах.
                И солнце вечером раскрашивает запад.
                А пики гор высвечивает остро…

                Как терриконы? …Впрочем, не похоже.
                Сестра в Енакиево с мужем волонтёрят.
                Их сын — племянник — стать мечтал актёром.
                Стал офицером. Да, блокытно-жёвтым.

                А Вам не больно. Да, уже не больно.
                К любым потерям сердце привыкает.
                И даже отвергая — принимает…
                А слёзы… Это так, непроизвольно.

                Домой через Россию путь заказан
                Гражданке вражьего Евросоюза…
                И через фронт не перебраться Музе.
                Тушь потекла. И Музы лик измазан.

                …Что ж! …Будем жить!.. Общаясь в телефонах.
                Связи с противниками тщательно скрывая.
                Гражданская война — она такая…
                Как горько лгать, не повышая тона…

                Закат утих. И звёзды в синем небе
                В глазах сияют потемневших Ваших…
                Верхушки пиний что-то машут, машут…
                В бессильном ли, или всесильном? гневе…

                11. – 12. 09. 2024.