В грозу

Птицы падают на лету,
если их жар огня сбивает.

От усталости, дней накала
люди падают.

Люди падают и в грозу,
что исправно загромыхала,
от беды, от смертей...

люди, падая, сознают,
смерть ожгла их,
рвано дырявя...

за минуту, за доли секунд,
до предчувствий конца и свиданья,
с тем, что, может, не по нутру,
потому как открыта правда.

Возможно, иная, как мы слышим.

Говорить ли на каждом углу,
говорить ли, когда увязли:
Больше правды, товарищи, правды.

По крупицам её собираем.

Друг, товарищ...

Ты разве друг, если нужные речи знаешь?
То, что службою назовут.

Только я вот не разберусь:
За кого же тогда мы встряли,
если нас и клеймят и клянут,
если оптом от нас отказались,

дескать, ждём, когда вас сотрут,
чтоб былинки от вас не осталось,
вот страсть какая!

Одни гибнут.
Другие поют.

Те ж, продажными голосами.

Ведь страна, как никак, войну
с плеч страны ещё не снимает.

Хоть и кажется большинству.
Не достанет нас здесь.
А вдруг?

Не достанет?
Почти что в аду
очутиться никто не желает.

Иль отчаянно гибнут в бою,
потому что планида такая?

И такие ж, навстречу идут
ночами...

А погибшие, там, за краем,
вдруг обидную правду поймут,
то, что мы не сейчас узнаем.

Птицы падают на лету.
Люди падают.

У вокзала... у колонки...
в домах сожгут...

над останками мать рыдает.

По врагу! По врагу! По врагу!
Тут и там.

Чужеродными стали.

Славяне, вам мало?


11-12.09.24 0:42