Глава 9. Мамася

       Кара уговорила Эю полетать по вечернему небу над городом. Бабайка остался один. В его мире тоже наступали сумерки и восемь звезд не спеша зажигались на сиренево-вишневом небе. Никогда еще он не чувствовал такой печали: сегодня не стало Мо. Не стало гули, мертвого города и Вечных. Там, где недавно они пили со старым другом зуки, вели споры – пустыня из серого пепла. Мо совершил то, что должен был совершить. А способен ли он на поступок?! Мо – великий мыслитель, хранитель знаний и опыта многих поколений цивилизации, достигшей небывалых высот, а он всего лишь Бабайка, утешающий и баюкающий деток малых. Как же он сейчас нуждался сам в утешении, в добром совете… Ах, Мо! Будь ты рядом – горы бы свернули! Подмывало вернуться во времена, где Мо еще есть, но что он скажет другу?! Соскучился, боюсь, размышляю, давай поговорим… Мо посмеется над ним. Луны осветили мир нежнейшим голубым светом, вспомнился потешный Шиш… Бабайка улыбнулся. Теперь он знал куда отправится за поддержкой и советом! Есть у него знакомая гора! Сворачивать ее надобности нет, а вот полезное «ископаемое» изъять не помешает. Гора Светильников! Мамася!!!
       Рельеф Звезды Мудрости состоял исключительно из гор. Попадались небольшие плато, холмы. На холмах цвели прелестные эдельвейсы, по склонам неслись потоки ледяных речушек, спотыкаясь и разбиваясь об острые камни русла в фонтанчики серебристого бисера воды. Вершина горы Светильников была самой высокой, и на горе действительно были светильники. Особенно ночью хорошо просматривалась гирлянда теплых огоньков, опоясывающая огромную махину черного величественного силуэта. Словно маяки для несуществующих кораблей. Бабайка был здесь нечастым гостем. Всякий раз, когда посещал звезду Мудрости, он испытывал подавляющее чувство никчемности и несуразности. Направляясь сюда с ворохом важных–преважных вопросов, страждущий истины не доносил их и до подножия горы. Вначале эти вопросы становились малюсенькими, как маковое зернышко, а затем и вовсе растворялись в тяжелом, скупом воздухе. Ну что может Моська спросить у слона?! И какое дело слону до Моськи? Но для Моськи появилась хорошая новость: гора родила мышь. Вернее – крысу. И звали эту крысу Мамася.
       – Зачем ты горе, Мамася? – как-то спросил его Бабайка.
       – О, все просто! Чтобы ей быть. Без меня она вроде есть, а вроде и нет.
       – Как это?!
       – Видишь цветок?
       – Вижу.
       – А если бы этот цветочек ты не видел, я не видел, никто не видел, то был бы он?
       – Разве нет?
       – Если его никто не видит, никто не знает, что он здесь есть – как он может быть?
       – Но сам цветок знает, что он есть!
       – Нет. Это мы знаем, что он есть на горе Светильников, это мы назвали его цветком, смотрим на него и подтверждаем, что он есть такой, какой есть…
       – Ты хочешь сказать…
       – Да. Я хочу сказать: если бы не мы с тобой, то это был бы не цветок, а непонятно что. Но даже непонятно чему надо стать непонятно чем. Это возможно только в одном случае – его должны увидеть и сказать: это – непонятно что.
       – Или подумать.
       – Верно. Только думать и говорить могут не все.
       – Но гора – кладезь мудрости! Она совсем не цветок, который надо видеть, чтобы он был!
       Мамася довольно захихикал.
       – У цветка – красота, у горы – мудрость… Другой разницы между ними не вижу.
       – Кажется, я понял! Чтобы быть – надо отражаться. Как в зеркале…
       – Почти. Только зеркало это отражает не внешний мир и вряд ли в нем можно отыскать твой очаровательный бантик на бороде.
       После этого разговора с Мамасей, Бабайку уже не смущала гора Светильников. Более того, он подозревал появление крысы добрым расположением к нему горы. И еще… Не такой уж он никчемный, если в нем отражается целая звезда?! Целый мир! Вселенная…
       Мамася сидел на камне и чертил палочкой фигурки на скудном кусочке земли.
       – Видел, как ты поднимаешься в гору… – сказала крыса, не поднимая головы.
       – Здравствуй, Мамася!
Бабайка кряхтя опустился на травку.
       – С чем пришел?
       – Не торопи, Мамася, дай отдышаться.
Перед Бабайкой раскинулся фантастически красивый пейзаж: горы, узкие долины вперемежку с облаками, небом… Хотелось полететь. Как же хотелось полететь! Туда… Над… Между горами и небом.
       – Теперь слушай – говорить буду. Передо мной стоит выбор. Трудный выбор.
       – Вся наша жизнь – череда выборов. Один выбор ты уже сделал – пришел ко мне. – Перебил его насмешливо Мамася.
       – О! Это был нетрудный выбор, а случайный!
       – Нет, не бывает случайных, Бабайка.
       – Не отвлекай меня! Так вот… Я сомневаюсь, надо ли делать задуманное или отказаться? А может, подождать… Или доверить другим… Или…
       Мамася опять перебил Бабайку, заливаясь ехидным смехом.
       – Ты говоришь как глупец! Есть только два варианта: да и нет. Остальное – шум.
       Бабайка погрустнел.
       – Ты прав… Но когда появляется ответственность за других, невольно начинаешь искать и третий вариант, и пятый угол…
       – И снова слышу глупости! Я подозреваю, что выбор ты уже сделал. У тебя, мой друг, воспаление трусости. Это не ко мне.
       – А к кому?
       – К себе.
       – Тогда зачем я сюда пришел?!
       – Чтобы услышать то, что и сам знал.
       Теперь уже рассмеялся Бабайка.
       – И опять ты прав! Тысячу раз прав!!! Мне просто надо было услышать свои мысли со стороны! Мамася, выходит, что и мысли должны отражаться как цветок?
       – Хи-хи! Чудак! Знаешь, я совсем не против, если ты будешь приходить послушать себя на гору Светильников! Поболтаем…
       Бабайка с удовольствием потянулся на травке и встал.
       – Спасибо, Мамася! Непременно приду.
       – Удачи! И никогда не ищи третьего варианта – его нет!