49. Без нас пойдёт в разнос империя-колосс

    Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2024/09/04/1751
          «48. Про день грядущей битвы, как про судный»)

«Пока ты рядом, ты – мой стимул
Плевать на конницу царя! –
Наполеон Мюрату льстиво,
Любя как зятя, повторял. –
Кавалеристом самым лучшим,
А оба    Франции    мы служим,
Ты стал   имперским,   Жоашен.
Пинал ты сотни жоп, а шей,
Что под клинком твоим  ломались
В боях, наверное, ни счесть!
В бою с коня тебе не слезть!
А если Смерть за горло малость
Хватать бралась и шла вдогон,
Ты отбивался сквозь огонь!

Ты – маршал-бог! Удачу-стерву
Цеплял на собственный мундир!
Кавалерийскому резерву
Такой и    нужен    командир!
Я восхищаюсь, зять, тобою!
Ты одержим стремленьем к бою,
Поскольку веришь сам в успех.
Ты ярче и отважней всех!
Мощь кирасир, карабинеров –
Твоя заслуга! Не отнять!
Во мне ты можешь дух поднять
Одним лишь собственным примером!
Мне твой воинственный замес
В России нужен позарез»!
          *           *           *
Любил ли сердцем и глазами
Мюрат жену все ночи, дни?
Спала с имперскими тузами,
Короче, с нужными людьми,
Жена Мюрата год от года.
Мюрату было бы охота
Пасти жену наверняка.
Флирт Каролины намекал,
Что ряд измен – отнюдь не шкода,
А пик интриг и политес.
Муж-рогоносец в суть не лез,
Зато к сторонникам похода
В Россию он не примыкал.
Бурлил Неаполь, Рим икал.
          *           *           *
Тревожны ночи, ну а зори
Сулят бойцам тоску и смерть.
В упрёке к шурину поссорил
Мюрата с ним, коль в суть смотреть,
Смоленск сожжённый и разбитый.
С Великой армией несытой
В Смоленске сел Наполеон
На пепелище – заклеймён
В кругу своих был как маститый,
Вкусивший риск авантюрист.
Артиллерист, вождь и юрист
Предстал безумным паразитом
На теле армии своей:
С ней шёл на гибель всё резвей...

«Мы в глубь России не без блеска
Вошли – где   встать   нам, думал я, –
Мюрат в окрестностях Смоленска
Час Бонапарта умолял
Так, что в пылу словесных трений
Пред Бонапартом на колени
Упал. – Идти к Москве нельзя!
Сир, ваших грёз, идиллий зря
Не развивайте в авантюре!
Москва же нас погубит всех!
Погибнет армия, а сверх
Того де факто и де юре
Без нас совсем пойдёт в разнос
И вся империя-колосс».

«Москву захватим мы, раз надо
Мне стать там первым часовым! –
Был потрясён Мюрат разладом
С Наполеоном и своим
Пред ним предельным униженьем,
А вождь продолжил. – Лучшим мщеньем
Им за нарушенный контракт,
Позором русским станет факт
В Москве большого разоренья.
А нас ждут слава, отдых в ней,
Столице древней! На коней,
Мюрат, орлов без оперенья
Сажай и слава их взлетит!
Твой жалкий лепет мне претит»!

Мюрат был против наступленья
Войск от Смоленска на Москву,
Да ведь не мог до исступленья
Зять с Бонапартом наяву
Об этом спорить! Тень досады
(в любой идиллии есть спады)
Лежала долго на лице
Мюрата, пыла в храбреце
Не умаляя боевого.
Наполеоновский прицел
Занять Москву – игла в яйце
И… жизнь Кощея. Но какого?
Царя иль Бонапарта? С кем
Судьба затеет игры в крен?
            .             .             .
«Возрос душевный груз мой резко,
Но опустились руки, – свой
Раздор по поводу Смоленска
С Наполеоном (на кривой
Дорожке к гибели бескрайней)
Мюрата выбесил до грани
Потери смысла дальше жить.
«Способно жизни враз лишить
Ядро, летящее от русских.
И пусть! Я с линии огня
Сам не уйду»! – сойдя с коня,
Мол, ядра – детские игрушки,
Мюрат мишенью яркой стал,
Но случай всё не угождал

Никак безумному желанью
Героя быстро умереть.
Опять спешил пугливой ланью
Из свиты кто-то рассмотреть
Обстрел как повод для совместной,
Вполне логически уместной
И быстрой скачки в ближний тыл.
В сознанье маршала внедрил
Бельяр с упорством генерала
Такой упрёк: «Вся свита тут
Погибнет с вами! Даром труд
Артиллеристов русских, право,
Не пропадёт»! Мюрат, вскипев,
Покинул место смерти. Лев!
          .           .           .
Капрал, входивший в корпус Нея,
От ран почти впадая в бред,
С бравадой или чуть грустнее
Вещал, попавши в лазарет:
«Батальный день – конец походу?
Казалось нам, что русских сходу
Мы опрокинем и сомнём.
Но против лома есть приём,
Причём зовётся он картечью.
У русских этого добра
Для нас полно, а их «ура»
Ведёт нас к смерти и к увечью,
Когда дойдёт бой до штыков,
А в тесноте – до кулаков…

Напрасны пять атак на флеши!
Не в радость нам – в упор картечь.
И в брюхо русский штык – не фельдшер! –
Завёл французский ухарь речь. –
Штурмуем, чтобы вновь дать дёру!
Обидно это гренадёру,
Европу взявшему на штык.
Подходим к русским мы впритык
И сразу вязнем в рукопашной,
Где забивают нас, как скот.
К их укреплениям подход
В итоге бойни не пустяшной
Завален трупами, и кровь
Ручьями льётся в каждый ров.

Сыта мясными пирогами,
Смерть не нуждается в сырье.
Смерть в каждом есть летящем грамме.
И тут попробуй уцелей
И не предстань кровавым блюдом!
Даву в живых остался чудом:
С коня пав чёрту на рога,
Всё ж оклемался. Смерть строга,
Но избирательна в подходе.
Неважно сноб ты, иль аскет,
Но вал из трупов – худший склеп.
Тут генералы ныне льготы
Стремглав теряют: жизни нет
Ни для кого, что не секрет…»
            *             *             *
Французский ветеран в полудремоте
С сомнением осматривал свой вид:
Остались от мундира лишь лохмотья.
Но голос был солидно басовит,
Когда на гренадёра с изумленьем
Обозники смотрели. С их уменьем
Расспрашивать, восторгов не тая,
Кто б совладал! «Быть мне в говне, да я,
Как все, вернулся в бойню рукопашной.
А было поначалу всё не так,
Мой юный camarade. Кроме драк
В минуты мясорубки бесшабашной
Случаются и слабости порой,
Какой в душе бы ни был ты герой…

Мы, пусть и не моральные уроды,
Смотрелись полумёртвыми, точь-в-точь!
Наш лейтенант, свернув остатки роты
К спасительному лесу, вёл нас прочь
От флеши и… наткнулся на Мюрата.
«Фриан, ваш генерал, сражён? Утрата!
Куда    вы?! – маршал нас остановил. –
Вы что же, лейтенант, славянофил?!
Честь Франции для вас ступенью ниже»?!
«Полковник приказал нам отступать.
Там горы тел – слоёв сплошь эдак в пять, –
Претензией Мюрата не обижен,
Махнул рукой назад наш командир. –
Мы видели Фриана, весь мундир

У генерала был в его    крови    же.
Нам русских ни свалить, ни отогнать.
Нет сил держаться! Полк бы наш не выжил!
Полковник прав. Как правду отторгать?!
Я думал, мы – орлы. Мы – лишь орлята».
В ответ Мюрат воскликнул: «Ну, а я-то?
Вот я-то, вы же видите, держусь»!
Наш лейтенант взвалил как лидер груз
Армейской чести на себя, пусть хмуро:
«Вы правы. Что ж, пора нам умирать.
Солдаты, выше нос! А удирать
Сегодня не судьба»! От балагура
Мюрата мы услышали во след:
«Орлы Фриана, вам тут равных нет»!

Мюрат нам словно лично подал руку.
Я мысленно пожать её был рад.
Фланг русский превращая в мясорубку,
Мы с криком шли: «Да здравствует, Мюрат»!
Штыки наперевес, держа равненье,
Мы выдавили роты охраненья
С потерями от русских батарей…
Я малость поцарапан, да скорей,
Совсем уж невредим. Из боя снова
Живым вернулся, слушая в пути
Гром сотен наших пушек, а в груди
Стук сердца был не слышен из-за рёва
Всей нашей артиллерии. Она
На флеши враз была устремлена».

         (продолжение следует)