Комната мёртвых персонажей

Папиросы Жанна д'Арк

Папиросной бумагой натянута ваша улыбка:
Надорвавшись в углу, растворится в бессмертной фигуре
Синих стёкол очков, ускользая неважной уликой.
Запалив папиросу, предложите всем, кто не курит,
И коронную фразу, сдувая алмазы острот:
"Вам дарю Иоанну для лучших костров."

Все часы в вашем доме настроены одновременно
Выходить из себя - вы гордитесь своими часами.
В вашем доме всё время крадут из шкафов инструменты
Музыканты из Ревности, очень большого ансамбля.
И соседи давно бы их всех положили под пресс,
Если б не были глухи, как сумрачный лес.

Сердце жарче стучит под прикрытием шума мирского;
В минеральной воде утопив серебро с вензелями,
Вы при встрече покойнику скажете: "Будьте здоровы.
Будьте счастливы.", зная - слова ни на что не влияют,
Но улыбка костром шелестит на бумажном ветру -
Неприятна, как смерть, и красна на миру.

Кинопробы

Спокоен, зол, я наблюдал как данность
Тень бабочки на крышке чемодана:
Как след помады на краю бокала,
Она дрожала, но не улетала.
Здесь были кинопробы, кинотребы,
В одной вечере - зрелища и хлебы.
Пока я ждал и всё гадал по нотам,
Считались дни по взводам и по ротам.
Жжёт чемодан, что огнь неугасимый, -
Как невесомый, так невыносимый, -
Вслед бабочка платоновскою тенью:
Багаж на поезд Б "Без изменений".
Закат стоит, как прежде, оркестровый;
Мой пульт упал листвою на перроны.
Лети, дитя, смени на путь блестящий,
На лёгкий путь, мой долгий чёрный ящик,
Пока я раб спокойству своему,
И на тебя руки не подниму.

Другая элегия

Раскрашенное племя каннибалов
Умеет ждать, изображая жертву,
Храня огонь в пещере кинозала;
Цилиндр накрыт, и маг коснулся жезлом:

Что насмерть спалено в горячем споре -
Пищит как феникс, возрождаясь в меме.
Диоды-муравьи на светофоре
Щадят тела и пожирают время;

Изжаренный павлин продолжит тикать,
Петух - зарю пророчить, всех живее.
Впусти орду голодных объективов,
Пусть обдирает снов оранжерею,

Кладёт билборд на грудь в одно касанье,
У ветхих стен расположится станом.
Луна-туристка весело бросает
Монеты в рот морям и океанам;

И на корабль, что сверху пририсован -
Взойдём же по ступеням декаданса,
В тенях соборов скроемся от солнца
Подобно согрешившему Адаму.