Песнь луны

— Ну здравствуй,
Тёмной чаши раб.
Дарую волю быть во вне.
Я знаю сказок лживый нрав,
Но ты признал, что служишь мне.
— Да, раб, служу. И сказки врут,
Одну мечту могу я дать
На третий выдох — сразу, тут!
Когда «мечта» — её ль не знать?
— Назвать готов. Я не просил
Отсрочить сбычу снов моих.
Мне верой служит клавесин,
Но песнь Луны милей иных.
— Ты хочешь спеть?..
— Украсть хочу!
Пусть онемеет мир ночной.
— Но то лишь звук! Озолочу.
Зачем луны тоскливый вой?!
— Он мой!
— Чудак. Раз так — возьми,
Луна обиду затаит.
Ты будешь песней днём храним,
Ты будешь пьян, одет и сыт.
Но никогда любви земной
Не сможешь ты познать в ночи.
— Моя любовь — той песни вой,
А о другом не спорь! Молчи!

Минули дни, прошли года.
Мотив, озвученный для труб,
Брал острова и города,
Звучал кругом: и там, и тут…
И имя автора-вора мешалось
В звоне золотых.
Его встречали при дворах,
Он был любим в местах иных…
Все девы плакали о нём,
И жены гнали прочь тоску.
Ему б гореть любви огнём,
Но диск немой как на посту.
И в лунном свете тишина,
Как наказанье и упрёк.
Наш вор не знал любви и сна,
Всенощно хмур и одинок.
Случилась Та — как в сердце нож,
Нежней и краше девы нет.
Счастливый вор не держит дрожь
И брачной ночью гасит свет.
Вот диск луны за штору скрыт,
И пали платья с белых тел,
Но что за песнь в ночи сочит?
Мотив всем миром овладел.
В нем голосами гулких сов
Тоска умерших по телам.
В нем матерей напрасный зов,
И визг гиены — тоже там.
Жена младая на балкон,
Обрыв — спасение от мук,
Но пасть не даст созвучье волн —
Владеет телом страшный звук.
Вопит нетронутая грудь,
Слагает ноты звёздный ряд.
В тумане моря лунный путь
Вбирает звуки, что шумят.
Уходят вздохи, соловьи,
Садов дыханье, плеск волны…
Гитара тела — проводник,
А получатель — круг луны…

Не знаю, был ли в мире том
Потом хоть шёпот... Вряд ли так.
В полночный миг любимой стон —
Вот всё, что слышать мог чудак.

(С) Константин Ганин, 2024