Звонок из прошлого

Знаете, бывает раздается звонок с незнакомого номера и думаешь, отвечать или нет.  Так и в этот раз получилось: звонок, я смотрю на номер и понимаю, что это может быть кто угодно. Если опять подключение интернета предлагают на выгодных условиях, то  скажу, чтобы удалили мой номер из базы.
Беру трубку. Приятный баритон говорит: - Маша? Это Алексей. Я на минутку.
- Какой Алексей,- спрашиваю.
- Помнишь, я звонил раньше?
- Не помню, честно. Что Вы хотите?
- Да ну брось, на "Вы" , давай на "ты". Я хочу узнать, Кристинина старшая дочка - моя?
- Ах, Алексей! Понятно. Не помню, чтобы мы когда-нибудь с Вами были на "ты". Нет, это не Ваша дочь. Если хотите, можете сделать ДНК тест.
- Нет, не буду. Если ты говоришь, что она не моя, значит, так и есть. А как она? Как они обе?
- Они обе живы - это главное. Не скажу, что здоровы. У обеих проблемы со здоровьем, с психикой. Трудно было пережить смерть мамы в детском возрасте, при том, что их единственный родитель - отец  был деспотом и тираном. Что с детьми должно было  быть? Конечно, им очень трудно, сейчас они наблюдаются у психиатра и получают лечение.
Тем не менее, старшая Людмила закончила магистратуру, ездит в экспедиции, занимается научной работой.
Младшая Леночка мается по углам в поисках семьи.
-Ужас!...
- Да, так есть, и с этим ничего не поделаешь. Надеюсь, они выживут и справятся. Смогут жить дальше.
- А где они живут? На Гончарова? Я помню, я приходил, там еще у Вас пожилая женщина жила.
- Нет, не на Гончарова. Эта пожилая женщина не у нас жила, она жила у себя дома. Это коммунальная квартира была.
Чтобы у Кристи была ее собственная квартира, мы выписывались оттуда всей семьей. Точнее, папа к тому моменту умер, а мне, как взрослой дочери, удалось получить  комнату.
Вот, Кристя и осталась в этих двух комнатах, которые она со временем разменяла на трехкомнатную квартиру на Лесной. Она всегда хотела жить поближе к центру, к своим одноклассницам, чтобы все рядом было и школа во дворе. У нее все получилось.
Только теперь старшая Люда обманула младшую Лену, убедив переписать свою долю квартиры на себя, чтобы продать ее без потери денег и разъехаться. Но так ничего и не продала, а забрала себе вещи сестры, сдала квартиру и уехала.  Младшая сестра с весны до осени живет в палатке или бомжует в заброшенных пионерлагерях, живет на средства от случайных заработков, голодает порой, в депрессию ушла.
А почему Вас через столько лет интересует судьба Люды?
- Да, вот думаю о ней и о Кристине последнее время.
- Понимаю. Когда вы вместе были, Кристя  такая счастливая была, вся светилась,красавица!
- Да, дурак я был.
- Это молодость. Некому было подсказать,  не на кого надеяться. Мы получаем единственный в жизни шанс и упускаем его. А потом приспосабливаемся, живем непонятно как.
Для Кристи ваше расставание имело трагические последствия. Сразу после  этого она вышла замуж за  Василия. Меня  она не слушала и  мы даже поругались. Кристя хотела семью, мужа и много детей, и была самой счастливой мамой на свете.
Но муж ее оказался ей не парой. Он был грубым, авторитарным, беспощадным,жадным, мстительным и развратным, пьяницей. Но Кристя поняла это в полной мере позднее.
Через некоторое время после рождения Люды соседи сплетничали, что Кристя пьянствует, поэтому ходит и шатается. В церкви однажды прихожанка стала ее стыдить, что она молодая такая расселась во время службы, когда все старики стоят. Кристю это очень ранило, причем до такой степени, что, будучи искренне и глубоко веруюшим человеком, в церковь она больше не ходила.  Одновременно с этими событиями она узнала, что неизлечимо больна. Ей диагностировали рассеянный склероз. Это перевернуло всю ее жизнь, хотя Кристя всегда оставалась сильной, упрямой и креативной.
Мои попытки поддержать ее материально были безуспешны: Василий, не стесняясь меня, немедленно изымал у Кристи все деньги и аккуратно перекладывал в свой бумажник. Следил за ней, уместнее сказать пас ее.
Особенно привлекала его Кристина жилплощадь в Москве. Это и понятно, родившись в солнечном Казахстане, а затем переехав в Подмосковье в квартиру  матери,  которую та получила, работая в совхозе, и втихаря ее единолично на себя приватизировав, перспектива стать москвичом  была верхом  его амбиций.
Немного окрепнув после родов, Кристя начала задумываться о своем, о женском. А постоянные ссоры, оскорбления, психологическое и экономическое давление и побои со стороны мужа привели ее в суд. Кристя написала заявление на развод и в скором времени развелась.
Как говорит Люда, это были ее самые лучшие годы, она жила вдвоем с любимой мамой, остальное не имело значения.
За это время Кристе удалось поменять коммуналку на Гончарова на трехкомнатную квартиру на Лесной.
Идиллию мамы и дочки нарушил Василий:  пришел с покаянием и подарками в их прекрасную квартиру, и так там и остался.
Только некоторое время спустя я узнала, что они поженились и  Кристя в положении. При таком заболевании для Кристи это было равносильно смертному приговору. Василий осознавал всю опасность  беременности для Кристи, но его это не остановило.   После родов Леночки Кристя уже  с постели не вставала, но  три с половиной года медленно угасала. Уходя, Василий запирал ее на ключ одну в квартире,навестить ее было нельзя. Оставался  только телефон - единственная связь Кристи с близкими и внешним миром.
Василий сделал меня виноватой и ответственной за развод и разрушение семьи, и я была персоной нон грата - а кого же он мог еще в этом винить? Но я всегда была и останусь на стороне Кристи.
Единственная возможность увидеться с сестрой - это навестить ее в больнице.
Как-то раз я набралась смелости, купила тортик, приехала  домой к ним. Дверь открыла Люда, в глазах ужас при виде меня. Я ей даю торт, она его машинально берет и кладет на коврик перед дверью. Слышу крик Василия, что мне нельзя войти. Глядя на меня снизу вверх, Людочка закрывает передо мной дверь. Кристя плачет. Я тоже  с другой стороны двери в отчаянии и  бессилии плачу.
- Мне так жаль... -  дрожащим голосом говорит Алексей, о котором я, погрузившись в воспоминания, забыла. - Да. Понимаю. Мне тоже. Кристя  однажды позвонила мне и сказала, что ей становится хуже. Нужно  скорее лечь в больницу, что Василий ждет направления от врача, а этого направления все нет и нет.
Я поехала к Кристиному врачу узнать, почему нет направления. Мне сказали, что наконец-то приехал адекватный человек, с которым можно договориться. Дали мне направление, сказали когда привозить Кристю. Выделили отдельную палату с раскладушкой для мамы. Мама все это время была с Кристей и ухаживала за ней.
Кристя ожила, воспряла, даже показалось, что здоровье возвращается к ней. Но все закончилось в тот день, когда она вернулась домой. Кристя была  лежачей и потому абсолютно беспомощной. Василий бил ее, вымещая на ней злобу, а она не могла ни отвернуться, ни отмахнуться.
Он так же бил и восьмилетнюю Люду за то, что она плохо ухаживала за младшей сестрой. Бил по голове, чтобы не было следов, уводя в другую комнату, и запрещая плакать и жаловаться. Но все  равно все было слышно и Кристе, и мне по телефону.
В отчаянии Кристя хотела уехать, забрать детей, развестись с ним еще раз, но ее планам не суждено было сбыться. Ей становилось все хуже и хуже. Она плакала в отчаянии из-за несправедливости жизни и своей беспомощности, о том, что очень хотела жить и не хотела умирать.
Вдруг она осознала необратимость своего состояния и стала торопить приближение смерти. Она перестала кушать, похудела и сосредоточилась.
Василий то ли от страха, то ли от предчувствия ее конца разрешил нам с мамой навещать Кристю. Когда я увидела ее, она была все так же молода и прекрасна, улыбалась и сияла.
Она хотела сделать мне подарок и подарила свои духи Анаис Анаис. А я в тот день привезла ей пирожки, но съесть она их не смогла.
Леноччка, стоя у стенки и смотря на меня, сказала: " А у меня мама болеет." Я взяла ее на ручки, прижала к себе и поцеловала.  Увидев, что Василий, глядя на нас с Леночкой и кривя улыбку, ревнует и бесится, я  поставила ее и погладила  по головке. Малышке только три годика, но она все чувствует и понимает.
Через неделю  Васийлий решил помыть Кристю: отвез ее на тележке в ванную,  положил, включил воду и дал ей в руки шланг, затем  ушел, оставив  лежать там одну. Когда он вернулся, Кристя  была уже мертва.
Что происходило той ночью я не знаю. О  смерти Кристи  я  узнала  только на следующий день. В тот момент от меня навсегда  оторвался кусок моей жизни .   
В морге  санитары меня спросили, почему Кристина умерла такой молодой и почему она вся в синяках. Мне нечего было им ответить на это: вопрос не ко мне, а к патологоанатому и криминалисту.
Я думаю, мне  тогда нужно было что-то предпринять, но мысли путались, я пыталась сосредоточиться на главном.  На тот момент я знала, что должна похоронить сестру достойно.
Я заказала Кристе белый гроб,  в свадебном салоне купила  красивое белье, туфли и белое платье, много белых цветов. Сделала Кристе красивый  макияж  и прическу. Поговорила с ней. Она была божественно красива и светла. Все скадочки на лице разгладились и она, наконец, улыбаясь, обрела мир и спокойствие. Больше у нее ничего не болело - смерть избавила ее от всех мук.
 Я  попрощалась с ней, поцеловала и пожелала ей Спокойной ночи. Потом попросила  санитаров вынести гроб с телом моей сестры. Я не плакала. Ни одной слезы, запретила себе плакать. Я рыдала в небо, когда шла с платьем для Кристи от свадебного салона до машины. А сейчас плакать нельзя. Нельзя нарушать тишину и покой моей сестры, она должна уйти мирно и тихо.
Василий изумился, увидев Кристину. "Какая она красивая" ,- единственное, что он произнес.
А я подумала: " Ты не достоин ее. Женой она тебе не была: заложницей, но не женой". Поэтому  на Кристе было платье невесты и белый гроб, и несли ее бережно в белых перчатках. И было много цветов - ее любимых белых лилий.  Даже снег выпал, сверкая бриллиантами под яркими лучами солнца.
Ценой собственной жизни для Кристи наступили долгожданные свобода, чистота, и покой.
Ровно на сороковой день после смерти Кристи Василий устроил омерзительный скандал и запретил мне когда-либо появляться в его доме и общаться с детьми. Навсегда.
Я тайно, чтобы не навлечь гнев Василия на детей, приезжала и из окна машины смотрела, как  девочки гуляют. Молилась, чтобы все у них было хорошо.
Мама написала заявление нотариусу о том, что она претендует на свою часть наследства, чтобы Кристину квартиру невозможно было продать до взросления Люды и Лены. Это помогло, квартиру сохранили. Но что происходило с девочками за закрытой дверью этой квартиры мы, к сожалению, не знали. Детский сад и школа отзывались о Василии положительно. Даже были фотографии счастливых детей из Турции. Как оказалось, это были лишь красивые картинки.
После Кристиной смерти Василий стал отыгрываться на своей матери и на Люде. Не выдержав, они обе ушли из дома, а через некоторое время его мама умерла.
Дальше наступил черед Лены терпеть побои, унижения и издевательства. В 16 лет Леночка обратилась в центр защиты детей, чтобы ее изъяли из семьи. За дело взялся участковый и соцслужбы, и Василий получил запрет на встречи с дочкой. Умолял и просил, чтобы делу не давали ход. Великодушие у Леночки от мамы.
А нам всем только тогда стало ясно, что ад для девочек со смертью мамы не закончился: их история запредельная и ломает психику.
- Спасибо, что рассказала мне все... - сказал Алексей.
- Я надеюсь, что Кристе на том свете лучше, чем на этом. Ей выпало столько мучительных испытаний, что их физически невозможно было пережить. Но Вы мне не рассказали, как Вы живете.
- У меня все хорошо. Я работаю по профессии, юрист. Женат, все хорошо. Сыну двадцать два года, он  закончил ВШЭ, и работает по специальности. А дочка в десятом классе,  ей шестнадцать лет.
- Хорошо! Это хорошо! - ответила я. Но подумала: "Может быть его дочка это и есть моя Кристя? Понимаю, мысль сумасшедшая, но вдруг. Она ведь так его любила!" ...
- От онкологии недавно скончался Василий. Девочек оповестили, на похороны они не пришли.
Пройдет  время, Лена и Люда вновь обретут друг друга - любовь мамы их спасет.
Но для Кристи цена Вашего предательства, Алексей, была велика. И изменить ничего нельзя. Думаю, в этом причина того, что прошлое Вас не отпускает.