Потусторонняя командировка

Уже седьмой десяток разменял,
Благополучно двигаясь к пределу.
Другие, обогнав не раз меня,
Его переступали очень смело.

Но было, братцы, мне не по себе,
Проклятая терзала неизвестность,
А вдруг предела нет моей судьбе?
И впереди, подумать страшно, вечность?

И семь ночей промаявшись, подряд,
Подумал, что уж воротить мне рыло?
Пойду к попу, пускай свершит обряд,
Пусть рядом будет ангел белокрылый.

К нему пошел я, захватив вино.
Поп выслушал меня и раскричался:
«Молитв не знаешь, алкоголик!», но
Выпить на двоих не отказался.

Поп хмуро пил и не пьянел никак.
Седьмой стакан – и пьяный, но не сильно,
Он вдруг сказал мне: «Слушай, ты, чудак,
Хотел бы к Богу ты слетать посыльным?

К нему пробиться очень тяжело,
Но если это выполнишь заданье,
Послужишь делу нашему зело
И как святой получишь ты признанье»

Хоть святость мне-то, в общем, ни к чему,
Но, чтобы разойтись с попом нам мирно,
Сказал без колебаний: «Есть!» ему,
И как солдат застыл по стойке смирно.

Поп прослезился и расцеловал
Меня по-русски троекратно в губы,
Достал конверт и тихо так сказал:
«Ему не передашь – себя погубишь».

Конверт я принял, спрятал на груди,
Еще грамм двести принял для порядка,
Поп дверь открыл мне и сказал: «Иди!
На кладбище, без страха и оглядки.

Спокоен будь и никому не верь,
Живое неподвластно миру праха».
И без оглядки я шагнул за дверь,
И двинулся на кладбище без страха.

Я шел торжественно среди могил,
Борясь нетвердым шагом с притяженьем…

…

Потом я смутно помню – был туннель,
И по нему летел я очень быстро,
И так же быстро испарялся хмель,
Что приняли с попом мы бескорыстно.

Так и летел я сквозь туннель пока,
Не вспыхнул яркий свет по курсу прямо,
За стену, боком зацепив слегка,
Я вылетел и приземлился в яму.

Чихнув, от пыли я прочистил нос,
Потер ушиб, возникший при падении,
И тут же предо мною встал вопрос,
Немедленного ждущий разрешенья.

Куда же с пьяных глаз я залетел?
Куда спровадил меня хмель проклятый?
Ведь я же веру обрести хотел,
Но в гости к Богу – все же рановато!

А если прямо к черту на рога,
Или в кастрюлю со смолой кипящей?
Но нет, чертей не видно ни фига,
И, значит, дело не совсем пропащее.

Кругом деревья, зелень и цветы,
И птицы разливают трели где-то,
И яркий свет струится с высоты,
Вот только непонятно – тот иль этот?

Но если в рай проник я невзначай,
То где ворота и святой привратник?
Вон ангел в небе – значит, все же, рай?
Но почему он кружит как стервятник?..

…