Море, Беляш и Счастье рассказы о животных

"Море было сильным. Оно не хотело пускать к тому, кто его звал. Но он греб лапами и упорно плыл, движимый непонятным для него чувством долга.

Маленькую девочку в спасательном ультра-оранжевом жилете он не увидел. Но когда доплыл до нее, ему и вправду показалось, как будто что-то яркое вспыхнуло в глазах…"


Море… Большинство из нас ждет встречи с ним целый год, чтобы потом за неделю или две пропитаться его соленым духом, отвлечься от проблем и пожить в другой реальности…

А кто-то всю жизнь живет на море и не видит его…

Беляш появился на свет под перевернутой лодкой, в ста метрах от моря. И всегда оно, в основном темное и пугающее, а порой и просто негодующее и опасное, было рядом.

Страшное холодное зимнее море чуть не лишило его жизни в первые же дни его существования.

Под лодкой, где его и еще троих щенков угораздило явиться в этот мир, было ничуть не теплее и не суше, чем на оставшейся полосе пляжа. Море бушевало, дождь лил не переставая, холод сковывал своими ледяными черными лапами…

Измученная и чудом еще живая мать пыталась согреть их своим телом, но тепла и сил у нее самой становилось все меньше. И в какой-то момент он остался последним, в ком жизнь еще еле-еле теплилась…

- Ах ты ж, ёжки-матрешки… Вот ты где! - В свете от фонарика Акимычу, сторожу со старой лодочной станции, приютившейся на самой окраине курортного городишки, открылась печальная картина. - Что ж ты, милая, здесь этим делом занялась… Неужели ж я бы тебя в дом не пустил?

Акимыч взял было собаку на руки, но понял, что ей уже не помочь. Чертыхнувшись, он осмотрел щенков и, убедившись, что жив только один, подхватил его на руки, сунул за пазуху и поспешил домой.

Место, где уже несколько лет обитал старик, можно было назвать домом весьма условно. Старая, сильно расшатанная халупа, бывшая когда-то базой спасателей, но давно заброшенная вследствие тяжелых времен, она тем не менее надежно спасала от холода и сырости. Внутри весело трещала печка, и для маленького внутреннего пространства дома ее жара вполне хватало.

- Какой же ты дохлый-то, - Акимыч выложил щенка на сухое старенькое покрывало на столе и критически его осмотрел. - Эк же угораздило твою мамашу родить в такое время года да еще и место прямо подходящее нашла, ничего не скажешь… Бездомная, но по такому случаю разве ж я не приютил бы ее? Что я нелюдь что ли? Да, что теперь говорить-то… Жалко ее, но давай тебя спасать будем…

Бурча и поругиваясь, Акимыч тем не менее ловко и уверенно работал руками. Укрыл и обложил щенка подогретыми полотенцами. Подогрел молоко и стал понемногу заливать ему пипеткой в рот…

- Ты только живи давай. Теперь тебе за них за всех сдюжить надо…

*****

Он сдюжил.

К весне, когда наконец-то стало потеплее и солнечнее, щенок очень сильно вырос, хотя оставался при этом длиннолапым, нескладным и совсем худым.

Имени постоянного у него так и не появилось. Акимыч в зависимости от ситуации звал его то Юнгой, то Обормотом, то Лохматым, то Шпротом. Но чаще Беляшом, потому что был он белым, лишь слегка с рыжим отливом.

- Я с тобой всю еду пополам делю, а еще и косточки, и потроха тебе иногда достаются. Да только по тебе этого не скажешь. Длинный и худой что та шпротина в банке. Люди, наверное, думают, что я тебя вообще не кормлю… Шпрот ты и есть, шпрот натуральный, а не Беляш!

Щенок в ответ усиленно болтал длинным лохматым хвостом и расплывался в широкой глупой улыбке. Да пусть хоть как Акимыч его называет, уж он-то знает, что старик его любит. И не половину еды отдает, а большую часть. Да еще и получше кусочки ему подкладывает. И спят они почти в обнимку. Акимыч хоть и ругается иногда, что от него псиной воняет, а сам же к себе его прижимает и поглаживает…

*****

В почти семейную их идиллию в очередной раз вмешалось Море…

Обжигающе-холодных зимних штормов ему показалось мало, и с пришедшей весной оно ощетинилось еще и грозами. Вкупе с бушующими волнами они были по-настоящему страшны…

Человек привыкает ко всему. И в ту ночь Акимыч спал вполне себе крепко. Грохот волн и гром с молниями ему ничуть не мешали, уже давно став привычным фоном. А принятый на грудь добрый стакан "беленькой" лишь добавлял спокойствия. Беляш сладко посапывал под боком.

Молния шандарахнула в стоящее по соседству с их хибарой дерево. Начался пожар. И хоть все было насквозь мокрое, когда пылающее дерево рухнуло на дом, огонь принялся и за него.

Пес почувствовал неладное первым. Но добудиться подвыпившего Акимыча было не так-то и просто. Беляш скулил, дергал его за одежду, бодал широким лбом, но на более радикальные меры воздействия решиться не мог. И лишь когда дом наполнился дымом и стало тяжело дышать, набрался смелости и ощутимо, до крови, укусил хозяина за руку…

Выбраться из дома самостоятельно Акимыч не смог. Дверь забаррикадировала упавшая балка перекрытия, а на окнах были установлены решетки… Но упирающегося Беляша через дыру решетки он все же вытолкнул.

Подоспевшие спасатели извлекли сильно угоревшего и обожженного Акимыча из горящего плена и отправили в больницу. На длиннолапого несуразного щенка с обгоревшей мордой в суматохе никто не обратил внимания…

Так Беляш оказался на улице. Он был еще мал и совсем неопытен, но хуже всего, что во время пожара он получил травму глаз и стал стремительно терять зрение. Глаза затягивала серая пелена, а окружающий мир быстро тускнел и скоро и вовсе перестал различаться, слившись в единое пятно, лишь слегка меняющее оттенок в зависимости от освещения.

Всего скорее, щенка ждала незавидная участь, но на этот раз судьба все же решила быть чуть более благосклонной и повернулась к нему если и не передом, то хотя бы боком.

Проскитавшись в поисках еды и хоть какого-то убежища, Беляш набрел на стаю прибрежных собак, прижившихся в районе порта и набережной, не шикующих, но и не бедствующих благодаря местному населению и немногочисленным в это время года туристам.

Главной в стае была Волчица, не так давно ощенившаяся и почти сразу потерявшая свое потомство. Беляш, хоть и порядком вымахавший на дедовских харчах, все равно еще был щенком, и, наверное, своим жалким видом и беспомощностью растопил суровое сердце вожачки. Волчица приняла его в стаю, взяла под защиту и принялась учить всем премудростям бродячей жизни.

Это было нелегко. Хитростей и уловок было много, и выживали и хорошо устраивались не сильнейшие, а самые умные и изворотливые. Агрессия в отношении людей строжайше запрещалась. А вот покладистость и спокойствие крайне приветствовались.

Лишенный возможности видеть, Беляш научился виртуозно использовать нюх и слух, превратив нос и уши в безупречные инструменты ориентации. А еще оказалось, что он обладает хорошей памятью и сообразительностью.

К середине лета он стал полноправным членом стаи. И хоть оставался худым и поджарым, благодаря густой шерсти и лохматости, стал выглядеть солидным и взрослым.

*****

Арсений с дочкой приехали к отцу и деду, сильно пострадавшему во время пожара, так быстро, как только смогли. Добираться пришлось с другого конца страны, бросив работу и хороший детский сад.

Так получилось, что во время срочной службы Арсений влюбился, а потом и женился. Остался на сверхсрочную за тысячи километров от родного города и вдали от отца, родилась Ника. А вскоре после этого жена бросила их и сбежала с залетным гастролером. Нику он всегда растил один, и с дедом и морем к своим пяти годам она еще не встречалась.

В деда она влюбилась сразу. Замотанный бинтами, лежащий под капельницами и обкалываемый уколами, он умудрялся шутить, рассказывать ей сказки, а то и песню заводил… А еще он называл ее Счастьем… Словом, выздоровления деда Ника ждала, наверное, больше, чем он сам.

Рассказывал дед Акимыч и разные истории, а особо полюбилось девочке его повествование про худого белого щенка. По рассказам деда выходило, что именно благодаря этому его любимцу и его укусу во время пожара, приведшему его в чувство, он и остался жив.

- Ты уж поищи его как-нибудь, - просил Акимыч сына. - Он приметный. Сам белый и лохматенький, на породистого похож. И крупненький должен быть, я думаю. Надеюсь, спасся. Выкинул я его из огня. Дай бог, выжил…

Арсений обещал. И в свободное время высматривал похожего пса, но никого, подходящего под описание, так ни разу и не встретил.

*****

А тем временем началось лето. Море наконец-то стало поприветливее и потише. Арсений большую часть времени проводил на работе, а Ника днем была в детском саду, а вечера проводила с дедом, которого, к ее огромной радости, наконец-то выписали из больницы.

Сгоревшее здание лодочной станции было всего лишь местом работы Акимыча и временным его пристанищем. А небольшой свой домик на самом берегу моря он в отсутствие сына сдавал. Поэтому когда они вернулись, то, конечно, поселились там.

Для Ники это было чудом - выйти из дома и сразу очутиться на Море. Оно завораживало и гипнотизировало. Другие дети рвались купаться, строить замки из песка, а Ника часами могла просто смотреть на водную стихию, словно сливаясь с ней и становясь ее частью.

- Дед, а почему оно такое?

- Какое, Счастье?

- Ну, разное… Оно вроде темное, страшное, а меня к нему тянет. Как будто оно меня ждет.

- Море, оно же огромное, необъятное, неизведанное… Порой и всей жизни мало, чтобы понять. Я вот тут с детства живу, а до сих пор не знаю, что больше - люблю я его или боюсь…

- А я пойму?

- Конечно, поймешь. Когда сильно чего-то хочешь, обязательно все должно получиться. Надо только верить и не сдаваться…

*****

Беляш лежал на берегу моря, положив голову на вытянутые лапы. Опять сильно штормило. К нему долетали соленые холодные брызги, а какофония звуков говорила о том, что дальше море разгуляется еще больше.

Море он не любил, где-то в душе даже побаивался, зная, что ждать ничего хорошего от него не приходится. Но и привык к нему, как к неотъемлемой части своей жизни: всегда рядом, везде с ним…

Слабый крик со стороны бушующей стихии он скорее не услышал, а уловил каким-то шестым чувством. Он встал на лапы и, вытянув голову, стал напряженно вслушиваться и принюхиваться. Никто другой ничего бы не услышал и не понял, но Беляш, лишенный возможности видеть и полагающийся во всем на свои органы обоняния и слуха, смог разобрать несущийся с моря крик о помощи.

Не то чтобы он умел плавать, но как-то даже и не задумался об этом. Просто, не успев оценить опасность, ринулся туда, откуда несся этот слабый, еле различимый призыв о помощи.

Море было сильным. Оно не хотело пускать к тому, кто его звал. Но он греб лапами и упорно плыл, движимый непонятным для него чувством долга.

Маленькую девочку в спасательном ультра-оранжевом жилете он не увидел. Но когда доплыл до нее, ему и вправду показалось, как будто что-то яркое вспыхнуло в глазах…

Девочка ухватилась за его шею, и он поплыл обратно… Медленно, почти на полусознании и все больше теряя силы…

Когда до берега оставалось уже совсем недалеко, на помощь Беляшу бросились люди, заметившие его и успевшие подоспеть до того момента, когда он просто отключился.

*****

- Пап, а почему море хотело забрать меня к себе? - Ника, понурившись, сидела на кровати.

- Счастье ты наше… Такая замечательная девочка нужна всем. И морю тоже. Только, пожалуйста, не убегай больше. Для нас ты все-таки важна гораздо сильнее. Да и в следующий раз Беляша просто может не оказаться рядом...

Беляш, лежавший возле кровати, на которой сидели Ника и ее отец, вполуха прислушивался к их разговору и млел от тепла, растекающегося по каждой клеточке его уставшего тела. За окном шумело Море. Грозное, черное, большое. Но страха больше не было. Теперь он знал его тайну. Тем, кто очень ждет, оно приносит Счастье…


Людмила Прилуцкая