Порча слов, или семантическая деградация

Существует отвратительное явление порчи слов. В силу масштабных общественных процессов вполне литературное, узаконенное веками языковой традиции слово в одночасье приобретает новое, иногда грубое или неприличное значение. Очень скоро это новоприобретённое значение перевешивает и затмевает прежнее. И уже невозможно употребить загубленное слово без оглядки, в простоте душевной. Приходится либо идти на риск нежелательной двусмысленности, либо вообще от него отказываться и подыскивать замену.

Корона. Теперь это отнюдь не только королевский головной убор из драгоценного металла.

Вата. Раньше это был всего лишь обработанный хлопок.

Укроп некогда был пахучей травкой для салата, и только.

Нация. После Гитлера и его Третьего рейха слово "нация" обрело резко выраженную негативную окраску и намертво связалось с идеологией нацизма. Значение слова в данном случае не изменилось, но прибавились отрицательные коннотации. Где нация, там и нацисты.

Адольф – весьма распространённое европейское имя. Однако после того, как им назвали некоего Шикльгрубера, оно очевидно испорчено навсегда.

Западник раньше был русским, придерживающимся прозападных, либеральных взглядов. Вспомним классический спор западников и славянофилов. С недавних пор западниками стали называть европейцев и американцев, “коллективный Запад”. Налицо полная утрата изначального, традиционного смысла.

Предки – наши далёкие предшественники, с которыми существует прямая генетическая связь. В поздний советский период циничная молодёжь стала называть так своих родителей. Теперь-то сама она перешла в категорию “предков” и “черепов”.

Ширять. Устаревшее литературное слово, значит парить в воздухе, широко раскинув крылья. Теперь ширять – принимать наркотики, ширнуться – вколоть дозу наркотического вещества.

План. У слова имеется несколько традиционных смыслов: 1. Горизонтальный чертёж ортогональной проекции зданий и помещений 2. Упрощённая топографическая карта местности 3. Проект какого-либо дела 4. Короткая форма проработки текста 5. В кинематографии – степень крупности объекта 6. В эзотерике – тонкое состояние сознания, альтернативная вселенная 7. В живописи – степень удалённости объекта изображения, например, "на среднем плане". Кроме того, план – жаргонное название наркотических веществ, прежде всего марихуаны. "Есть ли у вас план, мистер Фикс?" – фразочка из мультфильма звучит как-то двусмысленно.

Гадами вплоть до начала 20 века именовали амфибий и рептилий ("чешуйчатых гадов"). Всё изменила Гражданская война 1918 – 22 годов. Название "гад" закрепилось за белогвардейцами, анархистами, интервентами и бандитами, а после переползло на всех плохих людей, независимо от политической ориентации. "Бейте гадов, товарищи!"

Гражданский брак. До 1917 года брак в России освящался церковью. После революции венчание отменили, и браки стали гражданскими, то есть официально заключёнными органами ЗАГСа.  С некоторых пор "гражданским браком" именуют простое сожительство без какого-либо оформления. "Мы живём с ним в гражданском браке!"

Пошлый, пошлость. Русские писатели 19 в. резко обличали пошлость как явление, близкое ограниченности, умственной вялости, следованию расхожим мнениям и образцам. “Несчастный! – возопил Павел Петрович, – хоть бы ты подумал, что в России ты поддерживаешь твоею пошлою сентенцией!” (Тургенев, “Отцы и дети”). Потом значение слова изменилось и сузилось. Под пошлостью стали понимать сальные, грубые, похабные, непристойные слова и суждения. “Ну вот, пришёл поручик Ржевский и всё опошлил!”

Евтушенко использует производные этого слова в первоначальном значении:

Не сотвори из Родины кумира,
но и не рвись в её поводыри.
Спасибо, что она тебя вскормила,
но на коленях не благодари.

Она сама во многом виновата,
и все мы виноваты вместе с ней.
Обожествлять Россию – пошловато,
но презирать её – ещё пошлей.

Туалет. Традиционно это слово означало гардероб, причёску, макияж, то есть всё, что касается внешности. “Сделать туалет”, “туалетный столик”. Процитирую Тургенева: “Я очень хорошо знаю, например, что вы изволите находить смешными мои привычки, мой туалет, мою опрятность…” Позднее деликатным, утончённым людям понадобился эвфемизм для замены грубого нужника, отхожего места. Так испортили “туалет”. Новое значение слова закрепилось, ничего не поделаешь.

Параша была уменьшительной формой от Прасковьи, Параскевы. Достаточно вспомнить героинь Державина, Пушкина, Лермонтова, Тургенева. Имя собственное не просто испорчено, оно загублено навсегда. Так советские заключённые стали называть бочку с нечистотами. “Твоё место возле параши!”

Феня, Фенечка. Женское имя, уменьшительное от Федосья. Так назвали потом блатной жаргон, выделившийся и обособившийся от языка. “Ботать по фене”.

Уборная была комнатой, где одевались и приводили себя в порядок, убирали. Старуха ожидала Германа именно в уборной. В советское время уборной стали именовать отхожее место. Поиск эвфемизма дал нелепый, абсурдный результат. На унитазе, что ли, сидела старуха, ожидая молодого человека?

С унитазом отдельная история. Фирма, впервые выпустившая это фаянсовое изделие, называлась “UNITAS”, то есть “союз” на латыни. Название бренда ставилось на видном месте и очень скоро перешло на обозначение предмета как такового.

Пострадали также многие животные. Невозможно сказать свинья, козёл, баран, собака, сука, кобель, чтобы это не звучало как ругательство или оскорбление.

Сука изначально была собакой женского пола. Теперь в обычной среде это грязное ругательство, а в уголовной – заключённый, сотрудничающий с лагерной администрацией. Отсюда глагол “ссучиться”.

Петух, эта яркая горделивая птица, стал почему-то обозначать педераста. “Галльский петушатник”, “лошки-петушки”.

Голубь, голубок, голубой... И небесный цвет испорчен, и обитателю городских дворов досталось ни за что ни про что.

Относительно недавно, у нас на глазах испортили радугу, это замечательное оптическое явление, которым восхищались с библейских времён. Старику Ною радуга подарила надежду; нас она наводит на мысль о лесбиянках, гомосексуалистах, трансгендерах и прочих небинарных. Попробуйте теперь сказать “радужный” без этих гнусных ассоциаций!

Давно и безнадёжно испорчены банан, огурец, морковь, хрен, помидоры, орешки – в силу своих морфологических признаков. Яйца же настолько двусмысленны, что далеко не каждый допускает их в своей речевой практике. Что именно представлял тот, кто изрёк: те же яйца, только в профиль?

Глаголы иметь, владеть, обладать тоже очевидно двусмысленны. Простое обладание какой-либо вещью подразумевает также использование её в узком специфическом смысле, а именно для сексуального удовлетворения. “Он овладел ею”, “Он хотел обладать ей” – пошлый стиль эротического дамского романа, где грубые и непристойные термины автор заменяет эвфемизмами. Глаголы “иметь”, “поиметь” сами по себе грубы и непристойны. “Константин, имей совесть! – говорили одному пошляку, моему однокурснику. – Уже имел в первом классе. Никакого удовольствия!”

То же в английском. “To have” в разных временных формах может принимать непристойное значение.

Одно слово испортила Библия. “Адам познал Еву, жену свою” Бытие 4:1. С тех пор как глагол “познать” употреблён в значении “вступить в половую связь”, новоприобретённый смысл нельзя сбрасывать со счетов.

Любить. Пример испорченного, двусмысленного слова. “Проку с тощего не будет, как он ни куражится. Если толстый раз полюбит, мало не покажется!” (Дюна) Здесь любить значит попросту ****ь. Прекрасное, объёмное слово повсеместно используется для обозначения физиологического акта. “Я писал, что в лампочке ужас пола, что любовь, как акт, лишена глагола” (Бродский). Не совсем так: глагол-то имеется, только не во всяком обществе его употребишь. Для кого-то обсценная лексика вообще неприемлема.

Девочка. Малолетнее существо женского пола, как правило наивное и невинное. “Девочками” сплошь и рядом называют проституток, шалав, ****ей, прошмандовок. Говорящий как бы подчёркивает известную близость к жрицам любви и выражает к ним тёплое, душевное, сочувственное отношение. “Девочки”.

Усыпить значит склонить ко сну, заставит спать. В переносном значении – усыпить бдительность. В то же время “усыпить” в отношении домашнего питомца значит гуманно умертвить. По моим наблюдениям, последнее значение в языковой практике усилилось, первоначальное отошло на второй план. Под усыплением в первую очередь понимают умерщвление домашнего животного посредством уколов. Лживо, лицемерно. Как же, питомец будет спать и видеть сны. Опять эвфемизм, попытка смягчить нечто грубое, страшное или отвратительное, подменить понятие. Типичное языковое шулерство, передёргивание вербальных карт.

“Кончаю! Страшно перечесть... Стыдом и страхом замираю...” Бедная Татьяна! Если бы она знала, что слово “кончать” вообще непроизносимо в приличном обществе...

26. 07. 2021