Сергей Есенин Русь Sergey Yesenin Rus

1
Потонула деревня в ухабинах,
Заслонили избёнки леса.
Только видно на кочках и впадинах,
Как синеют кругом небеса.

Воют в сумерки долгие, зимние,
Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее
Над застрехами храп лошадей.

Как совиные глазки за ветками,
Смотрят в шали пурги огоньки.
И стоят за дубровными сетками,
Словно нечисть лесная, пеньки.

Запугала нас сила нечистая,
Что ни прорубь — везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые
На берёзках висят галуны.

***

In deep gullies, the whole village has been drowned,
Through dense forests, the huts are obscure.
From all pits and puddles and bumps, all around
Skies are seen, as they turning much blue.

Dire wolves are howling into long winter gloom
From all bare fields and woods with no leaves.
In farmyards, frost sparkles under the moon,
Horses' snoring is heard over the eaves.

Will-'o-the-wisps trough the branches, like the owl eyes,
Are staring into the blizzard’s shawls.
Stumps stick out behind oak groves' nets, so precise
As if forest evil scum itself shows.

The evil spirit is scary, such a fright
Wherever's ice hole, there are witches.
In the evil frost, in the misty twilight
On the birches hang lace, so bleaching.

2
Но люблю тебя, родина кроткая!
А за что — разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.

Я люблю над покосной стоянкою
Слушать вечером гуд комаров.
А как гаркнут ребята тальянкою,
Выйдут девки плясать у костров.

Загорятся, как чёрна смородина,
Угли-очи в подковах бровей.
Ой ты, Русь моя, милая родина,
Сладкий отдых в шелку купырей.

***

But I love you, my homeland, the meekest!
What for — I can't figure out from birth,
Merry gladness is too short in a spring fest
With loud songs on the grassland of yours.

At dusk, I love in a hayfield or garden
To hear buzz of gnats, flown in from mires,
When guys play accordion out of sudden,
Girls come out to dance around bonfires.

Like the black currants at once begin glowing
Coal-eyes under brows like horseshoes.
Dear Rus, my homeland, I have been growing
In sweet peace of silks of grass of whose.

3
Понакаркали чёрные вороны
Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны,
Машет саваном пена с озёр.

Грянул гром, чашка неба расколота,
Тучи рваные кутают лес.
На подвесках из лёгкого золота
Закачались лампадки небес.

Повестили под окнами сотские
Ополченцам идти на войну.
Загыгыкали бабы слободские,
Плач прорезал кругом тишину.

Собиралися мирные пахари
Без печали, без жалоб и слёз,
Клали в сумочки пышки на сахаре
И пихали на кряжистый воз.

По селу до высокой околицы
Провожал их огулом народ.
Вот где, Русь, твои добрые молодцы,
Вся опора в годину невзгод.

***

Black ravens have been croaking forebodingly,
Predicting the dire grieves all around.
The whirl twists the woods in all sides ardingly,
The foam from the lakes waves like a shroud.

Thunder struck, the sky cup is split in pieces,
Tattered clouds are covering the wood.
On the chaining, made of light gold, increases
Of the heaven lamps swing amplitude.

Under windows, upon warriors’ telling
To civil guardsmen to go to war,
All the village's women started wailing,
Silence all around by crying was torn.

Peaceful ploughmen gathered without a single
Tear, burst of anger, complaint of grief.
In their sacks, they put buns, with sugar sprinkled,
Loading the hard cart, ready to leave.

Through the whole village, to the highest outskirt,
The folk with a crowd saw them off crying.
Your hearty and hardy men are the support,
Rus, here – in the adversity time.

4
Затомилась деревня невесточкой —
Как-то милые в дальнем краю?
Отчего не уведомят весточкой, —
Не погибли ли в жарком бою?

В роще чудились запахи ладана,
В ветре бластились стуки костей.
И пришли к ним нежданно-негаданно
С дальней волости груды вестей.

Сберегли по ним пахари памятку,
С потом вывели всем по письму.
Подхватили тут родные грамотку,
За ветловую сели тесьму.

Cобралися над чётницей Лушею
Допытаться любимых речей.
И на корточках плакали, слушая,
На успехи родных силачей.

***

Villagers were tired of waiting, like the brides, —
For their beloved ones, were they all right?
Why didn't they send letters from the far sides. —
What if they perished in a hot fight?

It seemed the incense smell in each garden,
The bones' knocks by the wind were scattered.
And from the distant lands, all of a sudden,
News came to them with piles of letters.

Ploughmen thought of their kin, dreamt of coming back,
Sweating, they wrote letters from the fronts.
As the villagers felt literacy lack,
They sat under willows, weeping plants,

Around reading Lusha, they gathered to hear
Of their loved ones, what they had written.
Squatting, with happy tears they heard of their dear
Strongmen, who had never been beaten.

5
Ах, поля мои, борозды милые,
Хороши вы в печали своей!
Я люблю эти хижины хилые
С поджиданьем седых матерей.

Припаду к лапоточкам берестяным,
Мир вам, грабли, коса и соха!
Я гадаю по взорам невестиным
На войне о судьбе жениха.

Помирился я с мыслями слабыми,
Хоть бы стать мне кустом у воды.
Я хочу верить в лучшее с бабами,
Тепля свечку вечерней звезды.

Разгадал я их думы несметные,
Не спугнёт их ни гром и ни тьма.
За сохою под песни заветные
Не причудится смерть и тюрьма.

Они верили в эти каракули,
Выводимые с тяжким трудом,
И от счастья и радости плакали,
Как в засуху над первым дождём.

А за думой разлуки с родимыми
В мягких травах, под бусами рос,
Им мерещился в далях за дымами
Над лугами веселый покос.

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
Лишь к тебе я любовь берегу.
Весела твоя радость короткая
С громкой песней весной на лугу.

1914

***

Ah. my dear fields, sweet furrows, how are you good
In your sadness, burning in the sun,
I love each frail hut, by which have ever stood
The gray-haired mom, waiting for her son,

I’ll bow to birch bark basket, bast shoes and broom,
Peace be upon you, rake, plough and scythe!
I’ll tell the bride, what the fate awaits her groom
In the war, guessing by her cast eyes.

I've made peace with my weak ideas already,
To be a shrub by the pond so far,
To share women’s faith in the best, I’m ready,
Warming the candle of evening star.

I’ve guessed their immeasurable thoughts and dreams,
Thunder and dark won’t cause in them fear.
When following the plough, with dear songs and hymns,
Thoughts of death and jail never appear.

They did believe in these scribbles, which to write
Had required hard work, effort and strain,
And they cried with the happiness and delight,
Like after a drought with the first rain.

Within the thought of parting with the loved wives,
There were soft grasses in beads of dew,
Through the smoke, they saw a meadow and a scythe,   
And the happiest haymaking due.

Oh, Rus, you are my homeland, the meekest!
I love only you from very birth, `
Merry gladness is too short in a spring fest
With loud songs on the grassland of yours.

2-7 September, 2024