Но она моя...

Говори, если есть слова, если делать нечего.
Небо плавит закат, наполняясь по кромку вечером.
Тридцать восемь в тени, а за тенью асфальт течёт.
Говори, если можешь, если не догорел ещё.
Говори, я закрою глаза. Я устал, прости.
Говоришь, что дорог не осталось, есть одни сплошные пути?
Что надо сажать деревья, рожать детей и строить дома.
Что вместе со всеми круто петь и сходить с ума.
Господи боже мой, как же болит голова...
Я живой едва.
Небо сгорело заживо, звёзды сыплются на траву.
Видишь, новая зарождается? Ей окрепнуть бы к Рождеству.
Мне бы тоже подняться, достроить не дом, а свою вселенную.
Эх, деревья я не сажал. Извини, было некогда, но не ленно мне.
А сейчас, те что тобой посажены, от морозов хочу спасти.
И детей, что ты нарожал, по-над пропастью надо бы пронести.
Господи боже мой, как же спина болит...
Ночь во всю бурлит.
В этом году внезапно так ковыли поседели разом.
Поднимаемся. Я наслушался. Я по темечко сыт рассказом
о деревьях, песнях, о детях, что, увы, потерялись в пути.
Поднимаемся вместе. Слышишь? Мы обязаны их найти.
А иначе к чему эти песни, к чему слова?
Господи боже мой, как же болит голова...
И чего ты скуксился? Не бурди, я ничуть не строгий.
Посмотри-ка, видишь? Куда-то уходит... Нет, не путь уходит - дорога.
Мимо твоих домов бежит, между прочим, тянется через тобой посаженный сад.
Осень. Листья мечутся под ногами и шуршат, улетая, шуршат.
Слева песни слагать затеялись. Справа - хаос и толчея.
Я не знаю, куда уходит дорога, но она моя.