очередной раз

                «Однако в дверях не священник и не раввин,
                но эра по кличке фин-
                де-сьекль»   И. Б.


Как гвоздь, которым твердь пробита,
В крови, что даже не смывали,
В коросте ржавчины и блестках
На бесконечном карнавале
Звезда волхвов, звезда поэтов
По небу кружит под шарманку,               
Зодиакальной каруселью
Мир выворочен наизнанку.
Под маской смерти жизнь танцует,
А смерть рядится в жизнь привычно.
Что ж, fin de siecle ведь не впервые,
Похож на листопад обычный.
Звезда в золе и пепле тлела
Предощущением пожара,               
Мир рассыпался фейерверком, 
И был восторг почти задаром.
Был виноград вполне созревшим,
А смерть – прилежный виноградарь...      
Взыскующие Града участь
Свою считали за награду.
И хмель не выветрился, вкрадчив,
Как в самый первый день творенья,       
Томимся по нему бескрыло,
И настигают нас сквозь время
Похмелье и оскома разом.
Хоть не коснулись чаши – платим…            
Несбывшийся восторг причастья –      
Чего он стоил в результате?            
Он стоил мессы? Дух тлетворный               
Теперь царит повсюду… осень,               
Всеобщая овеществленность,       
В астральный свет ушел Иосиф…
И будущее полиняло               
Под этим нестерпимым светом.    
А после… после были только
Мертворожденные сонеты.
Смерть – мастер тщательной зачистки –               
Отделит дух от жмыха страсти.               
И остается лишь надежда,               
Что хмель ей все же неподвластен.