Льюис Кэрролл. Пыребор

Позвякли бры на вскрябях круч,
На сумлый дол навялась плынь,
Крягомот щуличий зовуч,
И скровки вспрясы творожбынь.

"О сыне, бойся Пырпыря,
Зубов, что клац, когтей, что цап!
В Бушумный Лес не суйся зря -
Смердымный жутен Душеграб!"

Но взявши меч замлённый свой,
Он брани браведной искал,
Пока под сенью дубяной
От пыжких дум не задремал.

В расклочья дрёму разметя,
Бормохотом наполня лог,
Сквозь лес дублистый барахтя,
Пырпырь явился огнеок.

Тотчас в дерзнице младалой
Замлённый засвистал булат,
И вот с пырпырьей головой
Он ликошествует назад.

"Ужель погублен злой Пырпырь
Тобой, мой ясный славенец?!" -
Так торжеклича ввысь и вширь,
Обнял в слезах его отец.

Позвякли бры на вскрябях круч,
На сумлый дол навялась плынь,
Крягомот щуличий зовуч,
И скровки вспрясы творожбынь.

Lewis Carroll
Jabberwocky

’Twas brillig, and the slithy toves 
      Did gyre and gimble in the wabe: 
All mimsy were the borogoves, 
      And the mome raths outgrabe. 

“Beware the Jabberwock, my son! 
      The jaws that bite, the claws that catch! 
Beware the Jubjub bird, and shun 
      The frumious Bandersnatch!”

He took his vorpal sword in hand; 
      Long time the manxome foe he sought— 
So rested he by the Tumtum tree 
      And stood awhile in thought. 

And, as in uffish thought he stood, 
      The Jabberwock, with eyes of flame, 
Came whiffling through the tulgey wood, 
      And burbled as it came! 

One, two! One, two! And through and through 
      The vorpal blade went snicker-snack! 
He left it dead, and with its head 
      He went galumphing back. 

“And hast thou slain the Jabberwock? 
      Come to my arms, my beamish boy! 
O frabjous day! Callooh! Callay!” 
      He chortled in his joy. 

’Twas brillig, and the slithy toves 
      Did gyre and gimble in the wabe: 
All mimsy were the borogoves, 
      And the mome raths outgrabe.