Охота к перемене мест

Его физическое тело влачило жизни тяжкий крест, пока душой не овладела охота к перемене мест. И вскоре жизнь ключом забила, открылся в нём талант зоила, а тело убедилось в том, что можно жить и под крестом!

Мелькали города и страны, отели, шхуны, катера, и уж ему казалась странной его недавняя хандра. Под монотонный шум дороги слагал он трепетные строки, рыдали дамы в голоса и в воздух чепчики броса. О нём писали даже в прессе, а он всё цвёл и здоровел,
завёл квадратики на прессе среди иных полезных дел. Но нет, он звался не Евгений
и был далёк от мизогиний, и в результате наш зоил в капкан любовный угодил.

Итак, невесту звали … часто - то к телефону, то к столу, на коем свадебные яства заслуживали похвалу. Потом круиз, медовый месяц, среди любовных околесиц зашла беседа и про то: пора свивать себе гнездо. Прошло бездумное веселье, настали месяцы труда, домишко свили и осели у камышового пруда. Мечты поставлены на якорь, былой причал обгажен кряквой, а бриг, любимец дальних стран, теперь плавучий ресторан.

Герой наш выбрал скотобойню во имя добыванья средств, и снова о себе напомнил
суровой жизни тяжкий крест. Жена во флисовой тужурке, сынок, собака, две дочурки,
сам и поглажен, и побрит, а всё ж тоскует и хандрит. И вволю спит, и ест от пуза, зарплата третьего числа, но про него забыла муза, стихи с собою унесла. Пивко ложится на икоту
и к перемене мест охоту ему опять не пережить и не охота ворошить.

Встаёт вопрос, а был ли мальчик? Да вроде был, но вышел весь. А путешествовал бы дальше, глядишь, была б и муза здесь. На то, что дале с ними стало, опустим тайны покрывало, ведь нам в иные города пора в дорогу, господа!