Думы о прошедшем лете

 

             I

Жара, жара… Из крана кипяток,
и растянулась куртизанкой кошка,
и жарится сама собой картошка,
штор не шевелит потный ветерок.

Жара сжигает нас и этот день,
там, в топке, многое: промокшие перины,
седые клочья вечной паутины
и всякая, по сути, дребедень.

Такое вот, всё лето, бытиё:
читаешь, веришь, быстро устаешь.
Камо грядеше? В ванную бредешь,
разбрасывая, как следы, белье.

             II

Бегу к реке, и чавкает асфальт.
Качаю то, что именуют воздухом
и чередую вдох и выдох с роздыхом,
что дырочки на лентах перфокарт.

На пристань, там, где досочки скрипят,
и гладь реки живет в согласье с небом:
где соль земли в единородстве с хлебом
народ хранят от головы до пят.

На пристани болтаю с мужиками:
- Какой там клёв?
Осталось лишь пространство,
слиянье душ, а также пекла с братством,
когда не на машине, а шагами…

            III

- А каково сегодня сталеварам?

- Ха-ха, а водке каково, братан,
которая не влезла в холодильник?

В жару отсутствует понятье собутыльник.
Желанья - неподъемный чемодан.
Вселенная – бульон, где мы наваром.

И где я там: извне, внутри, анфас?
Вдоль, навзничь, поперек, как труп в протоке
раздутый, без штиблет, как внемлют блоги:
такой от мужиков оф лайн рассказ…

              IV

Купаемся лениво. Так лимон
изображает брасс в горячем чае.
Как-будто не плывем. Вот так скучает
не ядовитый, в общем-то, питон.

Так по привычке клацал Ундервуд
взамен зубов, отобранных годами.
А кто сегодня мысленно не с нами?
А кто не с нами – те и не поймут.

               V

- Махалыч, что ты правой загребаешь?

- Небось болит?

- Болит еще с Афгана,
а левая вообще не говорит.
Жена считает виноватым сплит,
а я считаю виноватой рану,
а рану, бля, как щи, не разхлебаешь…

              VI


Жара. Плывем. А завтра будет осень…
Мы – стайка ожиревшим летом блёсен.
Мы – сумасшедший персонаж Рабле.
Мы – утонувшее в реке желе…

              VII

Ах, да, река. Пора, пора, пора!
Мы молча загребаем, мы повисли.

(Мои форсировали Одер, Вислу
И пили шнапс.)

Жара. Жара. Жара.