Змей Горыныч

В деревне я не так давно
Пронаблюдал одно явленье,
Как будто в старое кино,
Я заглянул в сие мгновенье.
Была изрядной темнота,
И деревянное строенье
Переполняла простота,
Но было тянущим стремленье
Хоть ненадолго заглянуть,
Изладить собственное дело.
Дабы вокруг рассеять тьму,
Я чиркнул спичкой слишком смело
И огляделся в краткий миг
(За время, что сгорают спички):
Весьма обычным был нужник –
Я просто отдал дань привычке

И бросил спичку в туалет,
Там вдруг проснулся Змей Горыныч:
Передавая мне привет,
Он выгнул огненную спину
И заглянул в мои глаза,
Не увидав и тени страха,
Лишь, должен правду вам сказать,
Тлеть начала на мне рубаха.
Пришлось назад немного «сдать»,
Предупреждая неприятность,
И возглас матерный издать,
Весьма надеясь на приватность.
Бесспорно, я был поражён,
Когда рассыпалось строенье,
И был не то, чтоб обнажён,
Но потерял уединенье…

Все доски стен метнулись врозь,
Куда-то крыша улетела.
Мне посмотреть не удалось,
Но что-то там, внизу, кипело...
Весь интерес к тому угас:
Таким тянуло диким смрадом,
Что слёзы брызнули из глаз,
Познанья сгинула услада.
Смахнув нежданных слёз пяток
Пришлось мне быстро оглядеться:
Я был к такому не готов.
Да, и хотелось бы одеться…
А Змей Горыныч бушевал
В дыму и пламени разрухи
И, вот, что я пронаблюдал,
Как осмотрел себя и руки.

Был подразрушен постамент,
И не хватало только тоги,
Дабы стоять, как монумент,
У Римской Аппия дороги
И направлять свой легион,
Чтоб утвердить величье Рима…
Но всё же я – не Сципион,
Да, и иной в России климат,
Чтобы почти что нагишом
Вести к победам легионы,
На лаврах почивать потом
Или свои творить законы
(И потому в смущеньи слез,
Не оценивши возвышенья,
И вспомнил, как коварен бес,
Что дал мне это приключенье).

...Я с малых лет любил огонь,
Его чарующее пламя,
И восхищенья своего
Мне вам не передать словами,
Когда стихия предо мной
Ко мне тянулась языками
Или вставала вдруг стеной,
Почти равняясь с облаками.
Но, подружившись с детства с ней,
Я не забыл восторг свой прежний
И много раз встречал в огне
Незабываемую нежность…
Но в этот раз я был смущён
Коварством Огненного Змея,
И много слов сказал ещё,
И не старался быть скромнее!

Такой, вот, вышел «экзерсис»,
Который разделяю с вами:
Быть может, прихоть иль каприз –
Сколь хороши, судите сами…
А я пойду писать в ночи,
Вязать послушный бисер строчек,
Коль вдохновенья есть почин,
Который разумом отточен,
И облачён затем в слова,
Слова ж теснятся на бумаге,
(Изрядно скромные сперва)
Они сбиваются в ватаги
И, не считаясь ни на миг,
С моей первоначальной волей,
Используя родной язык,
Слова летят – им тут раздолье…

2024