У Луна юбилей - семь тысяч лет...

У Луна юбилей - семь тысяч лет. Он шлёт драконопочтой телеграммы: мол, приезжайте с детками и сами - закатим пир на этот белый свет. Китай красив. Он ждёт гостей могучих - властителей ветров, огня и тучи. Горыныч там ни разу не бывал. Хоть Лун и звал, но то дела, то хвори, то у ворот дворца богатыри. И нынче он хотел махнуть на море - недели приблизительно на три. Но Лун родня по материной тетке. Далёкая, но в эти времена, когда в домах цукаты и шарлотки, драконов не осталось ни хрена. И каждый змей - реликтовое диво. Отказываться будет неучтиво.

Поездка - беспокойство завсегда. Особенно в китайские пенаты. Горыныч и в девятый чемодан не смог впихнуть всё, что в Китае надо. Ну как без самовара да к гостям? А без матрёшек, пряников печатных? Три лба чешуйчатых уже в поту блестят, как в дождик кукурузные початки. Отчалив на закате в небеса, Горыныч дал наказ подручным хтоням - исправно патрулировать леса, кормить котов, домашнего питона, пренепременно поливать цветы. Коллекция редчайших суккулентов заботы требует и суеты, и правильных подкомок даже летом. В лапищах - и тюки и сундуки, и кожаные ретро-чемоданы. Под брюхом плыли тонкие дымкИ от деревенских деревянных зданий, леса непроходимые, поля. Рек синева на солнце бликовала. Уже оделась золотом земля и охрой тополя разрисовала. Потом ландшафт менялся - край родной всё дальше за хвостом лежал змеиным. Горыныч под огромною луной парил над тёмной рощей мандаринов. По чекам рисовым ходили по утрам диковинные буйволы и цапли. В туманной дымке виделась гора, дождя шумели медленные капли. На склоне Фудзи - Луна вечный дом. Резные крыши башен, сад с беседками, и ветви ив, словно лапша удон, свисают ниц длиннющие и серые. Горыныч не стучал, во двор влетев. С дороги пыльный, грязный и измученный. Трёхглавую отбрасывая тень, протопал до дверной массивной ручки.  Ворота с лязгом поддались вперед, открыв длиннющий в факелах проход. Горыныч подоспел как раз к застолью. В огромном зале хтони всех мастей. Драконов большинство среди гостей. Горыныча встречали хлебом-солью. Чешуйчатая братия ревела: гортанно хохотала, ела, пела, пускала дым до самых потолков. Все Луна поздравляли, обнимали. За прожитое множество веков дарили вазы с голубой эмалью, латунные подсвечники, халву, с Тибета чаши, чей целебен звук, кутенка голого ксолоитцкуинтли, все диски с фильмами маэстро Скотта Ридли, три пары разноцветных шаровар, калмыцкий чай, тюрбан, воздушный шар...

Змей русский потерял порядок счета. Лун всем кивал, подарки брал с охотой. Блестел от слез нефрит огромных глаз. Он тоже пил вино уже не раз. Горыныч крепко обнял юбиляра. Лун был усатый, длинный, очень старый, ел палочками споро и легко. Горынычу давался ужин трудно. Посуда непривычная и корм, и чувствовал себя он неуютно. На третий день все гости разошлись. Горыныч же остался ненадолго. Красоты неизведанной земли его манили, словно чаща волка. По вечерам в беседке пили чай - жасминовый, что расцветал в пиале. Горыныч с удовольствием молчал, и слушал Луна на закате алом. Хранитель Поднебесной мудр был - положено по статусу, конечно. Какие-то сушёные грибы ел с высушенной вишней и черешней. Ему последний год все снилось, что трещит по швам наш мир, как старый ситец, и на изнанке веет пустотой, и нужен не спасатель, а спаситель нам всем, что тет-а-тет стоим с бедой. Горыныч с грустью соглашался с Луном. Он тоже змеем древним был и умным, и возвращался с этих тёплых встреч с намерением этот мир беречь. Удастся ли? Кто знает. Только боги… Но стоит попытаться, как ни кинь. Драконов на земле совсем не много, и силы их уже не велики. Но если и в России, и в Китае, и прочие с защитой поспешат - мир волшебством заботливо латая, быть может, и у мира будет шанс?

4 сентября 2024 г.