Иван Иванович и Тамара

Иван Иванович сидел на своей любимой лавочке и смотрел, как кленовый лист, качаясь и кружась рыжей пятерней, медленно тянулся к земле и коснувшись её, обнял таких же разноцветных собратьев, словно здороваясь с ними и радуясь встрече. Старик, задрав голову посмотрел на верхушку худеющего дерева, когда вдруг почувствовал, что кто-то присел рядом с ним.
Повернув голову, он увидел Тамару. Это была соседка с нижнего этажа квартиры напротив. Она сидела тихо, собравшись в комок, положив жилистые руки на колени, скрытые джинсовыми брюками. Это была женщина лет сорока, полного телосложения с большой грудью и небольшого роста. Рыжие крашенные волосы завитушками рассыпались по синей вязаной кофте с широкими косами. Иван Иванович знал, что кофту связала сама Тамара. Лицо соседки, обычно обыкновенное и ничем не примечательное, сейчас выражало смущение и озабоченность:
- Прости меня, Иван Иванович! Вчера в сердцах наговорила тебе бог знает чего, а потом сама всю ночь не спала и ругала себя. Вчера ещё мой пришел поддатый – получка у него была, спать завалился алкаш, до сих пор дрыхнет
- Получку домой принёс?
- Принёс.
- Ну, вот видишь. Степан мужик хороший, мирный. Вы с ним сколько вместе живёте?
- Двадцать лет, больше.
- Кольке, сыну твоему, через год в армию, а Светка небось уже женихается?
- Да, встречается с парнем.
- Я ведь Тамара, их сопливыми помню. Помню, как Степан за ними в сад ходил, да по магазинам бегал, когда ты в больнице лежала и тебя успевал проведать, почти каждый день ходил в палату, а помнишь, как он кашу манную варил, да умудрился манку с мукой перепутать.
- Дурень он у меня.
- Может и дурень, но ведь любит вас. Я ни разу не видел, чтобы он детей бил, хотя Кольке иногда не мешало бы по одному месту ремнём пройтись. А обиду я на тебя не держу – спи спокойно не переживай. Ты ведь тоже на моих глазах росла, знаю я тебя. Знаю, что язык твой бежит впереди мыслей твоих и мысли за ним не поспевают, догнать не могут, а догоняют только тогда, когда скандал кончен и вот тогда начинают они тебя грызть и покоя не дают и спать ты не можешь.
- Правда твоя Иваныч, так и бывает, но сделать с собой ничего не могу, словно чёрт за язык тянет.
- От чёрта одно спасение – молитва и божья помощь. Ты в другой раз остановись, передохни и прежде подумай, чего говорить будешь. Трудно это, очень трудно, Тамара, но ты попробуй, а вдруг получится…

Темно-красный лист перевернулся в воздухе, подхваченный воздушным потоком, поднялся вверх, но затем снова устремился вниз и упал прямо на колени Тамары.
- Я постараюсь Иван Иванович! Пойду я.
- Ступай, Тамара, ступай, я тоже посижу маленько, да и пойду восвояси…