Орёл...

ОРЁЛ

– На передке
один пролетарий, –
Орёл сидел напротив меня,
откинувшись на спинку стула
и листал социальные сети.
– Дворяне на дачах нынче,
грядки пропалывают.
Иногда пишут, вот здесь, –
кивнул на телефон, –
гонят на красных.
Не, ну нормально?

Орёл усмехнулся.
Гладковыбритая щека
пошла морщинами.
– Где бы Россия была,
кабы не пролетарий?

Он оторвал глаза от телефона,
посмотрел на меня,
будто первый раз увидел:
– Ты сам из каких?
– Понятия не имею.
– Я тоже не знаю из каких,
и пролетарий на передке не знает,
какого он цвета.
Цвета – про политику,
политика – про деньги,
а мы про что?

– Про защиту Отечества... –
война отметила своё десятилетие,
а я до сих пор не научился
говорить два слова
«Защита Отечества»
без смущения.
Жду, что одёрнут,
обвинят в излишнем пафосе.

Два источника света –
люстра и настольная лампа,
стоящая на кухонном столе, –
множили тень Орла
на холодильнике.

– Защита Отечества...
Если говорить по вашему,
по литературному,
то это про жертвенность.
А жертвенность про что,
про смерть?
– Смерти же нет, разве есть?
– Ой, не надо мне тут.
Будто сам не видел.
Есть она. Её много. Она повсюду.
– Даже на дворянских грядках? –
засмеялся, пытаясь снять напряжение.

Орёл не отреагировал на шутку.
Вполне серьёзно ответил:
– И там... но там...
какая-то мёртвая смерть,
бессмысленная.
– Значит, жертвенность –
это не про смерть, а про смыслы.

Я встал из-за стола,
подошел к холодильнику,
обвел пальцем тень Орла.
– Смотри, двуглавый.

– Не, ну нормально!
Экие вы,  литераторы, забавные...

Он перевел взгляд с холодильника
на сложенные стопкой
листы бумаги и добавил:
– Пустой разговор так выверните,
что думать не передумать потом.
Давай лучше выпьем.
Не чокаясь.

2024 г.