2. 33. Евгений Онегин Eugene Onegin English transl

ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН. СТИХОТВОРНЫЙ ПЕРЕВОД НА АНГЛИЙСКИЙ. EUGENE ONEGIN THE NOVEL IN VERSE BY A.S. PUSHKIN VERSE INTERPRETATION BY LARISSA SENEGAL

Глава II-XXXIII
 
Бывало, писывала кровью
Она в альбомы нежных дев*,
Звала Полиною Прасковью
И говорила нараспев,

Корсет носила очень узкий,
И русский Н как N французский
Произносить умела в нос;
Но скоро все перевелось;

Корсет, Альбом, княжну Алину,
Стишков чувствительных тетрадь
Она забыла; стала звать
Акулькой прежнюю Селину
И обновила наконец
На вате шлафор и чепец.

-------
* У каждой уважающей себя девушки и женщины в первой половине 19 века был альбом, в который друзья и родственники что-нибудь писали: стихи, эпиграммы, клятвы в любви или дружбе, делали в альбомах зарисовки. Подробно про альбомы в "Евгении Онегине" будет сказано дальше, в главе IV, строфы XXVIII-XXXIII. Вот юная Паша, еще до того, как стала Лариной, в альбомы подружек и писала разнообразные клятвы и признания, а для пущей чувствительности писала не чернилами, а кровью. Пушкин как всегда с юмором описывает тогдашние обычаи, в данном случае - юных девушек.

     *   *   *

Chapter II-XXXIII

In the albums of delicate maidens
She used to write all sorts of vows,
Not with ink, but with blood’s own essence*.
To Praskovya, she gifted the name, Polina,
She spoke in a singsong way,
And her words danced in a lilting sway.

She wore a corset, laced ever tight,
A Russian letter N mimicked the French,
Each note she pronounced in a nasal delight;
Yet all of that splendor, it soon started to quench.

The corset, Album, Princess Alina,
The notebook of sensitive verses
She forgot; began to call
Akul'ka the former Selina
And finally renewed
A cotton-wrapped homedress and a cap.

-------
* Every self-respecting girl and woman in the first half of the 19th century had an album, where friends and relatives would write or draw something: pictures, poems, epigrams, vows, oaths of love or friendship. More details about albums you should find in 'Eugene Onegin' later, in Chapter IV, stanzas XXVIII-XXXIII. Here is young Pasha, even before she became Larina, writing various oaths and confessions in her friends' albums, and for greater sensitivity writing not with ink, but with blood. Pushkin humorously describes the customs of that time, in this case – of young girls.